– А эти что здесь делают? – спросил Хект, указывая на нескольких жителей Порту, а потом и на дюжину пленников-язычников.

Зачем расходовать силы на тех, кто совсем недавно пытался тебя убить?

– Местных ранили, когда они помогали нам выслеживать беглецов. А эти язычники вроде как важные птицы. Утверждают, что не прочь примкнуть к нам.

Первым порывом Хекта было приказать убить пленных, но потом он задумался. Что, если с Северной Артесипеей удастся заключить мир?.. Могут пригодиться.

– Лечите пока. Если не будут врать и помогут, что-нибудь придумаем. Принципата кто-нибудь видел? Что-то не могу его найти.

– Дирецийца? – уточнил Редферн Бехтер.

– Хотя бы. Если найдется другой принципат – сойдет и он.

– Принципат де Герв отплыл вместе с флотом.

– Неужели?

– Я думал, ты знаешь.

– А охотник на ведьм? Свлада? Он тоже?

– Я здесь, главнокомандующий, – крикнул из угла госпитальной палатки Свлада. – Штопаю солдат.

– Хорошо. Скажите-ка, а почему де Герв сбежал?

– Не знаю. Может, решил, что его дело сделано.

Что-то подобное Хект и подозревал.

Из лазарета он отправился туда, где содержались раненые животные. И сразу же услышал знакомый голос.

– Бо? Это ты?

Бьогна подскочил от удивления, словно увидел призрака.

– Ой! Главнокомандующий! – Он поглядел на телохранителей. – Ну и напугал же ты меня.

– Ты что здесь делаешь?

– Джо помогаю. Ему сейчас до зарезу нужно дружеское плечо. Он ведь сам не свой, когда животина страдает.

– Я тоже.

Возле небольшого костерка, где сидел Бо Бьогна, Хект увидел Чушку – любимого мула Просто Джо. Вообще-то, Чушке на Артесипее быть не полагалось, толку от него здесь не было никакого.

– Здорово, Пайп, – поприветствовал Хекта подошедший к костру Просто Джо, в руках он нес большой медный таз, где в красной от крови воде лежали хирургические инструменты.

– Привет, Джо. Туго пришлось?

– Хорошо хоть ты не кавалерист. Слава богу, добить пришлось немногих. Но ведь и одного жалко до слез.

Хект почувствовал его горе и сам чуть не расплакался. Он положил печальному Джо руку на плечо, пока тот чистил инструменты. Их ему тоже иметь не полагалось. Наверняка кто-нибудь пожалуется. Но главнокомандующий пропустит эти жалобы мимо ушей.

– Работай, Джо. Ты мой самый честный солдат.

Хект обходил лагерь и видел, что посетовать ему не на что, – все делается как надо.

Он снова поднялся на свою дозорную башню и посмотрел в темное безлунное небо. Тусклые звезды над морем освещали накатывающие волны. В лесах призрачными огоньками мерцали факелы. Раздался чей-то предсмертный крик – ясно: это чалдаряне из Порту отправляют к праотцам своих соотечественников-язычников, в надежде поживиться каким-нибудь жалким барахлом, не стоящим и горсти медяков, или как там называют мелкие деньги.

В Порту тоже горели огни. Неужели празднуют?

Хект смотрел на городок и никак не мог понять, что его гложет. Еще во время сражения у него мелькнула какая-то мысль, он о чем-то хотел спросить этих людей, но теперь, хоть убей, не мог вспомнить.

Из леса донесся еще один предсмертный крик, и тут силы главнокомандующего окончательно покинули его. Чудовищная усталость обрушилась, словно скала.

– Ладно, ребята, я закончил. Теперь можно поспать.

Громыхнула пушка. Всего один выстрел.

– Может, ложная тревога.

Но когда он подошел к своей палатке, обнаружилось, что один из ее углов дымится. Кейт Рук, глядя Хекту прямо в глаза, нарочито торжественно уронил в маленький железный ларец небольшое черное яйцо. В Шивенале Драго Прозек насобирал таких с дюжину.

Все молча посмотрели на Хекта.

– Ладно, понял. Спокойной ночи всем.

Впустить телохранителей в палатку он отказался.

В ту ночь Пайперу снились жуткие сны.

Кто-то тряс Хекта за плечо.

– Мальчик, проснись.

Пайпер вскинулся, не понимая толком, где он и отпустило ли его то чудище, которое охотилось за ним во сне. Девятый Неизвестный с неожиданной для такого дряхлого старика силой прижал его к постели.

– Успокойся.

Хекту с трудом удалось взять себя в руки.

– Мне снился кошмар.

– Вряд ли это был кошмар. Они знают, что произошло. И выслеживают тебя, но не могут найти из-за амулета и кольца. Тварь, которую они посылают, подобравшись близко, забывает, что ей нужно сделать.

– Они?

– Руденс Шнайдель и то создание, которое он хочет воскресить, – Сэска.

– Охотятся за мной во сне?

– Наяву они ведь не могут к тебе подобраться – ни днем ни ночью.

– Так что же – мне теперь нельзя спать?

– Можно. Ты в безопасности. Я буду рядом. Верь в свой амулет, в кольцо и в меня. А еще в своих телохранителей. Все будет хорошо. Кстати говоря, подозрения твои верны.

– Какие подозрения?

– Тебя и твое войско послали сюда в основном для того, чтобы ты не мешался в Фиральдии.

В палатке горела лишь одна свеча – только она и освещала, и обогревала кров главнокомандующего.

– И я это подозревал?

– Это или что-то подобное. Патриарх думает, ты годами будешь выслеживать Руденса Шнайделя. Обо мне он не знает. А когда прикончишь Шнайделя, он не собирается вызывать тебя с Артесипеи. Хотя, возможно, тебя выручит король Питер.

– Зачем ему это?

– Пока мы разбирались с Коннеком, а в Броте выбирали нового патриарха, в Аль-Халамбре появился новый каиф – на этот раз не дирецийский праманин, а старомодный и ярый защитник веры родом откуда-то из-за Гибр-аль-Тара. Какой-то там Сабута что-то аль-Маргреби. Он призывает устроить священную войну и вернуть дирецийские государства. Из-за Гибр-аль-Тара уже прибыли тысячи воинов. Эти вести дошли до наших берегов Родного моря. Миролюбцу придется провозгласить настоящий священный поход, иначе Питера сметут.

– А во время большой войны в Диреции мы поймем, насколько могучий полководец Питер.

– И насколько ему преданы праманские союзники.

– И какая же роль тут уготована мне?

– Никакой. Ты останешься здесь и будешь охотиться за Руденсом Шнайделем. Но если дела у короля Питера пойдут плохо, тебе, возможно, скоро предстоит отправиться в Дирецию.

– У меня в Броте семья. И у моих солдат тоже.

– Как увидишь патриарха – поинтересуйся, есть ли ему до этого дело.