не нашлось, но, тем не менее, были они достаточно хороши, чтобы начинать беспокоиться о собственном весе. К настоящему времени он изучил все рестораны на расстоянии пешей прогулки. Ездить на такси ему не нравилось. С мальчиками-велорикшами сторговаться было гораздо легче.

Тайником в туалете «Зелёного попугая» Фест воспользовался только один раз – чтобы изменить местоположение следующего тайника. Он выбрал ресторан, расположенный на противоположной стороне площади от «Континенталя»: оттуда можно было наблюдать за входящими и выходящими людьми. Этим секретным хранилищем пользовался только майор Кэн.

Фест сообщил администрации, что его номер слишком мал, и его переселили в другой на западной стороне, где после обеда было слишком светло. В эту ночь он настроил кондиционер на самую низкую температуру, и к утру его шум заглох, а вентиляционные отверстия забились инеем. Фест позвонил вниз и пожаловался. Приехали двое рабочих и сказали: если он установит ручку управления на средний уровень, лёд растает и машина будет работать лучше. С тем они и ушли, а язык, на котором они переговаривались, показался ему резким, гнусавым, скрипучим, чем-то похожим то ли на хныканье, то ли на комариный писк.

Он планировал провести в Сайгоне пару недель. Пробыл же здесь уже почти два месяца.

Каждые несколько дней он приходил в администрацию с новым поводом для переезда в другой номер.

Его объект обосновался в съёмной комнате в смешанном китайско-вьетнамском квартале на окраине района Тёлон.

Через дорогу от места завершения задания располагался один-единственный магазин, где продавались ткани и, возможно, также шились женские платья. Остальная часть квартала по ту сторону дороги представляла собой жилые домики с запертыми дверями и несколько проулков, в которых проводили, наверно, бо́льшую часть своей жизни шумливые женщины и дети – среди контейнеров, стоявших вместо столов, и ящиков, на которых сидели вместо стульев, дымящихся жаровен, протекающих деревянных кадок и бельевых верёвок. Можно было немного постоять и понаблюдать, но на улице не было кафе – соответственно, Фесту было никак не оправдать своё присутствие. Он встал у входа в магазин тканей и сделал вид, будто кого-то ждёт.

Вход в гостиницу ничем не отличался от любой другой деревянной двери в квартале. По соседству на первом этаже владелец заведения вёл в конторе со стеклянными окнами какое-то своё дело, и параллельно следил за комнатами наверху. Майор Кэн называл этого человека «тёмной лошадкой». В одиночестве, покуривая сигарету с видом психоаналитика, кропотливо исследующего глубины собственного подсознания, этот тёмный элемент сидел между двумя электровентиляторами, установленными на стойке с таким расчётом, чтобы не сдуло бумаги. Фесту оставалось только гадать, кто он по профессии – биржевой маклер, юрист, ростовщик: определить её можно было только по китайским иероглифам, нанесённых краской на его окна. Пока Фест стоял на противоположной стороне улицы и вёл наблюдение, в контору вошёл какой-то мужчина с картонной папкой под мышкой, сел в кресло перед стойкой, зажав папку между колен, и стал один за другим передавать владельцу документы.

Через десять минут Фест почувствовал, что привлекает к себе ненужное внимание, и покинул квартал.

К их четвёртой встрече Фест пришёл к выводу, что все его сообщения американцам уходят в никуда. Возможно, все линии связи оборвались. Во всяком случае, у майора Кэна не было способа донести опасения Феста до американцев. Либо же Кэн просто плевать хотел на всю их операцию.

– Мне не нравится наш план действий. Слишком много потенциальных рисков.

– Всегда есть какая-нибудь проблема.

– Я сходил и осмотрел точку. Место весьма непростое. Неоткуда вести слежку. На улице нет ни кафе, ни какой-нибудь съёмной комнаты поблизости, где я мог бы занять наблюдательный пост. Я не чувствую твёрдой почвы под ногами.

Майор нахмурился.

– Мистер Райнхардт, parlez-vous français?[131]

– Нет.

– Ваш английский мне не совсем понятен.

– Когда я буду входить в комнату, я должен быть уверен, что он один.

– Он один – улыбнулся майор. – Он безоружен. Его привёл на это место связной, которому он доверяет. Он не сменит местоположения, пока ему не скажут. Этот связной передал нам ключи. Один – от входной двери, другой – от комнаты.

– Тогда прошу вас выдать мне эти ключи.

– Будет лучше, если я выдам их через четыре дня.

– Ключи у вас?

– Я получу ключи через четыре дня.

– Когда придёт время завершения?

– Через неделю.

– Может, вы поставите кого-нибудь следить за точкой? Мы должны почувствовать твёрдую почву под ногами.

– Что вы имеете в виду? Он не может оттуда выйти. Это единственное место, где он чувствует себя в безопасности. Он в этом убеждён. Можете быть вполне уверены в себе.

Ах ты мелкий желтомордый фигляр! Ты предлагаешь мне войти сквозь запертую дверь с пистолетом в руке и быть уверенным в себе?!

– Можно, я кое-что предложу?

– Конечно, мистер Райнхардт.

– Давайте я вытяну его на улицу, подальше от его комнаты.

– Вытянете? Вы собираетесь его похитить?

– Вызовем его на встречу в точке, которую мы сможем поставить на контроль. Возможно, его связной сможет это устроить. Проследим за точкой заранее, перед встречей. Тогда у нас под ногами появится твёрдая почва.

Майор поджал губы, словно рассматривая сказанное с разных ракурсов:

– Это, возможно, затруднит ликвидацию следов операции.

– Точка должна быть очищена?

– Не вами, мистер Райнхардт! Мы всё предусмотрели. Предусмотрели и согласовали, мистер Райнхардт.

– Вы хотите сказать, что менять план уже слишком поздно.

– Мы уверенно приступим к делу.

На обратном пути к себе в номер Фест остановился у киоска на площади и, не торгуясь, купил большой словарь английского языка объёмом около двух тысяч страниц. На стойке в «Континентале» попросил достать из сейфа свои ценные вещи, и служащий принёс его дорожную сумку с логотипом вьетнамских авиалиний. У себя он достал из сумки орудие и на полную громкость включил установленный в номере радиоприёмник. Было 14:00. Военная радиостанция США передавала сводки о предстоящем полёте на Луну. Он прикрепил к пистолету глушитель, поместил словарь в ванну и произвёл по нему четыре выстрела с расстояния в один метр.

Первой неповреждённой страницей оказалась тысячу восемьсот тридцать третья. Как он и ожидал, с близкого расстояния оружие могло вызвать сквозное ранение. Очередная бредятина. Я, значит, прошу двадцать второй, а эти подсунули мне какую-то гаубицу. Астронавты стремятся к Луне, а я, значит, не могу дозвониться до Берлина!

Телефоны работали; он дозвонился; отец умер.

Два года ждал он этого известия, и всё же эта новость совершенно его ошеломила. Старик продирался вперёд вдох за вдохом, преодолев столько болезней, что, кажется, ничто не могло