Её младший брат выполнял функции связного. Брат и сестра постоянно подмечали что-то новое и важное и тут же ставили в известность штаб бригады.

Оказавшись в оккупации в небольшом городке Клинцы Брянской области, Аня Боровая нашла себе занятие. И незаметно продвигалась к намеченной цели.

Невысокого росточка, худощавая, миловидная, белокурая, ненавязчиво услужливая, она целеустремленно использовала малейшую возможность превратить врага в своего сторонника, сделать его помощником, готовым повернуть оружие против фашистов.

От Ани, работавшей в офицерской столовой райцентра Клинцы, штабу отряда осназа стало известно о том, что она установила доверительные отношения с ветеринарным фельдшером французского легиона, расквартированного там по соседству с одной из немецких воинских частей. Аня сообщила, что француз Жорж Бертелье, родом из Марселя, ненавидит фашистов и своё правительство, вступившее после оккупации страны в союз с «бошами» (так французы называли немцев), и готов перейти на сторону советских партизан.

Не зная французского языка, но нахватавшись за короткое время немецких слов, Аня договорилась с фельдшером о его переходе к партизанам.

Младший брат разведчицы сообщил, что Жорж Бертелье хотел бы встретиться с кем-нибудь из партизан, чтобы кое о чём переговорить с ними.

– Перейти с пустыми руками было бы легкомысленно с моей стороны, – заявил Бертелье.

На встречу с французом отправился помощник начальника разведки Котельников, владевший французским языком. С ним пошли разведчики Борис Смирнов, медсестра бригады Татьяна Александрова и Николай Харламов – отменный снайпер. Для подстраховки. На всякий случай взяли и Костю Смелова, выделявшегося не только смелостью, но и остроумием, интеллигентностью. Это имело значение во время ведения переговоров.

Французский ветеринар восхитил партизанских парламентёров своей ненавистью к «бошам». Бертелье был пунктуален. Через пару недель он предстал в расположении штаба отряда на отменном рысаке в новеньком, блестевшем оранжевым лаком седле с двумя большими сумками, заполненными кипой немецких и французских карт, всяких официальных документов. А также двумя новенькими немецкими автоматами, мешочком с патронами, биноклем. Даже кожаными перчатками вишнёвого цвета!

Как и на первой встрече вблизи Клинцов, он оставался в немецкой форме с трехцветной эмблемой на рукаве и надписью: FRANCE.

Жорж Бертелье подружился с Котельниковым. Только с ним мог свободно поговорить и пошутить. Они пришлись друг другу по душе. Обсуждали положение на фронтах. Бертелье всё время уговаривал старшего лейтенанта доставить его в Москву, а там он расскажет о целом ряде очень важных гитлеровских объектов, о которых Советский Союз не знает.

Энергичный, переполненный энтузиазмом и злобой к нацистам, француз без конца настаивал на отправке его в Москву или в какую-нибудь прифронтовую авиационную часть, чтобы лично с борта самолёта указать экипажу местонахождение важных объектов, которые следует подвергнуть бомбардировке.

Искренние, но наивные желания ветеринарного фельдшера выслушивались с вниманием, сопровождавшимся глубоким одобрительным кивком и многократным «бенсюр!» (разумеется! – фр.).

Месяца через два транспортным самолётом, совершившим ночью посадку в глубоком тылу врага, вместе с двумя десятками тяжелораненых партизан французский ветеринар Жорж Бертелье вылетел в Москву.

После войны Котельников случайно узнал, что Жорж Бертелье находился в одном из привилегированных лагерей для военнопленных и был репатриирован во Францию после её освобождения от немецкой оккупации.

Ане Боровой помогала её знакомая женщина из Костюковичей некая Пиханова. В приличном возрасте! С ней заодно был подпольщик Пискун, семью которого расстреляли гитлеровцы. Вместе с Пихановой и Боровой он успешно действовал среди оккупантов.

Подпольщик Пискун отличался особой ненавистью к фашистам. В отместку за уничтожение оккупантами его семьи. Под конец вынужден был перейти в бригаду осназа вместе с уцелевшей весёленькой говоруньей внучкой Таней. После войны оказалось, что Танечка была завербована местными полицейскими, входившими в прямое подчинение гестапо и абвера. Была осуждена советским судом…

При содействии Ани Боровой и её брата нашли убежище в отряде осназа французский сержант Андрэ и рядовой Роже из того же легиона, что и Жорж Бертелье. Они провоевали вместе с партизанами вплоть до освобождения района Красной Армией.

Неутомимая, находчивая, одарённая и чрезвычайно целеустремлённая, Аня Боровая сумела добиться перехода на сторону партизан роты «власовцев» во главе с их командиром Ищенко – до плена капитаном Красной Армии. Большая часть перешедших – около тринадцати солдат с фельдфебелем – дожидались включения в состав бригады особого назначения. Дело закономерное и одновременно не простое, как казалось вначале.

А пока в штабе шли приготовления, Ищенко и Котельников направились к поляне, где дожидались солдаты. Они сидели на траве. Сняли с себя френчи и разулись, некоторые остались в одних рубахах, другие и вовсе с оголёнными спинами: стояла жара.

Но едва к ним приблизились их командир и Котельников, лежавшие разом вскочили на ноги и, задрав подбородки, замерли в полном оцепенении.

Котельников был поражён этой чёткостью, напомнившей его прошлое в авиационной школе в Бухаресте, где с появлением немецких инструкторов солдаты, щёлкнув каблуками, точно так же застывали в позиции «смирно».

После произнесённого капитаном Ищенко «вольно» у его спутника, стоявшего рядом, вырвалось:

– Когда немцы успели вас так вымуштровать, что превратили в автоматы?

В ответ не последовало даже вздоха, будто все были лишены дара речи! Но они же совсем недавно были красноармейцами! И тот же капитан Ищенко: среднего роста, внешне незаметный, непривлекательный, немного сутуловатый, худощавый и со слегка искривлёнными, как у кавалериста, ногами. В то же время в нём видна была крепкая хватка. В Красной Армии дослужился до капитана, будучи фактически ещё совсем молодым. Немаловажный факт! Затем, при каких обстоятельствах оказался у нацистов в плену? И почему ему доверили роту, неизвестно. В то, что он говорил как бы между прочим, не очень верилось. Так же оставалось непонятно, за что был он награждён германским командованием «Железным крестом»?! Правда, для иноподданных. Очередная тайна со множеством возникавших вопросов. Подробности Котельников не успел тогда узнать.

Переход на сторону партизан бывшей «власовской» роты стал для командования головной болью с множеством вопросов. После ряда вариантов пришлось распределить роту Ищенко по отдельным партизанским отрядам, а одно отделение включили в разные роты внутри бригады. Под видом обретения перешедшими партизанского опыта. Оставить целиком роту наравне с другими подразделениями в составе бригады не рискнули. Опасаясь худшего, на ночь в дополнение к дежурным оставляли в секрете взвод. На всякий случай… Могли ведь запросто глубокой ночью, когда весь личный состав бригады отдыхает, незаметно встать и своим оружием перебить значительную часть партизан. Тем более что всё происходило во вражеском тылу! Настороженность была необходима. Это, возможно, понимали и сам Ищенко и его вымуштрованные «автоматы».