Сент-Джон стремился привлечь на свою сторону других членов кабинета. В январе 1711 г. он писал Харли: «Будьте справедливы, поверьте, что этот проект — это не мое легкомыслие и не мой каприз Это наверняка удастся, если тайна будет сохранена, и если это удастся, Вы за полгода окажете большую услугу Британии, чем министерства, которые были до Вас — за все время своей деятельности. Я надеюсь, что Вы поддержите меня в этом, после того как я уже зашел так далеко».[1210]

Однако Харли не спешил поддерживать своего коллегу. Более того он даже пытался (правда, не слишком активно) противодействовать его планам. В этой ситуации на руку будущему виконту Болинброку сыграло то, что в начале 1711 г. Харли из-за ранения на некоторое время устранился от дел, и Сент-Джон получил возможность беспрепятственно претворять в жизнь свои замыслы. Ему удалось привлечь на свою сторону весьма влиятельных людей, в частности активного сторонника «стратегии голубой воды» графа Рочестера и новую фаворитку королевы Анны леди Эбигейл Мэшэм.

Сент-Джон, безусловно, был основным организатором квебекской операции 1711 г. В феврале-марте королева одобрила план Сент-Джона (кстати, основные аргументы в пользу завоевания Канады были почерпнуты им из записок Ветча и других колониальных чиновников). Так, в одном из официальных документов, подготовленных Сент-Джоном и подписанных Анной, говорилось, что французы долго демонстрировали свои воинственные и агрессивные намерения в Америке и в результате «захватили в свои руки почти всю торговлю мехами и пушниной китовым жиром и усом, а также тресковые промыслы, которые являются великой школой их моряков и столь необходимы и выгодны для всей их торговли они окружили все наши колонии на континенте Северной Америки, посредством чего (если их не остановить) они могут со временем изгнать нас оттуда и присоединить великую империю Северной Америки к французской короне они также через свои поселения на реке Миссисипи будут в состоянии завладеть несколькими богатыми рудниками Мексики и торговлей в значительной части этой страны». Отсюда с неизбежностью следовал вывод о необходимости захвата французских владений.[1211]

На завоевание Канады было решено бросить крупные силы. В операции должны были участвовать семь полков британской армии, пять из которых, по выражению Дж. С. Грэхэма, представляли собой «сливки армии Мальборо во Фландрии».[1212] В марте к великому неудовольствию герцога они были переправлены в Англию. Там они были погружены на корабли эскадры контр-адмирала сэра Ховендена Уолкера, которому было поручено руководство морскими силами экспедиции. Назначение Уолкера на пост главнокомандующего можно считать политическим, так как оно было обусловлено не столько его боевыми заслугами, хотя он отличился в ряде сражений, сколько его близостью к партии тори и лично Сент-Джону. Еще более политическим был выбор командующего сухопутными войсками. Им стал никогда не блиставший военными талантами, но хорошо известный в придворных кругах Джон Хилл — брат вышеупомянутой леди Мэшэм (урожденной Хилл), произведенный по этому случаю в бригадиры.

Всего в экспедиции участвовало около 5 тыс. солдат и моряков, 15 военных кораблей и 40 транспортных судов. Подготовка операции велась в строжайшем секрете. Правительство делало все возможное, чтобы до последнего момента скрыть истинные цели экспедиции, вплоть до того, что о них даже не было сообщено лордам Адмиралтейства. На корабли Уолкера был погружен лишь трехмесячный запас продовольствия, который обычно брался в том случае, если суда направлялись в Средиземное море. Офицерам было сначала объявлено, что целью предприятия является высадка в южной Франции.

Пока шли приготовления в Англии, Никольсону было поручено провести подготовку к операции в Америке. Как и по планам 1709 г., колонии должны были обеспечить британский экспедиционный корпус продовольствием, выделить войска, предназначенные для действий на южных подступах к Канаде, а также вспомогательные силы, которые должны были присоединиться к армии Хилла. Никольсон покинул Портсмут в апреле, но из-за непогоды смог прибыть в Бостон только 8 июня, когда эскадра Уолкера уже находилась в пути. Дадли в очередной раз стал собирать войска, стараясь при этом соблюдать максимум предосторожности, чтобы в Канаде ничего не узнали о предстоящей операции.

21 июня в Нью-Лондоне состоялась встреча Никольсона и губернаторов Новой Англии и центральных колоний. В соответствии с инструкциями британского правительства Нью-Йорк, Коннектикут, Пенсильвания и Нью-Джерси должны были выставить 1400 бойцов для наступления на Монреаль. Воодушевленные известием о том, что на сей раз метрополия действительно собирается предпринять серьезную акцию, все колонии заявили о том, что они готовы выполнить все, что от них требуется. Некоторые даже решили выставить дополнительные воинские контингенты. Исключение, как всегда, составляла Пенсильвания, администрация которой отказалась прислать 200 ополченцев, требовавшихся от нее, но, правда, на этот раз беспрекословно выполнила свои финансовые обязательства.

Как и два года назад, англичане постарались привлечь на свою сторону максимально возможное количество индейцев. Губернатор Нью-Йорка Хантер лично встретился в Олбани с представителями ирокезов, которых он убеждал присоединиться к колониальным войскам. Хантер и находившийся вместе с ним П. Скайлер представляли дело так, что действия англичан продиктованы в первую очередь заботой об интересах Союза пяти племен.

Впоследствии, когда в Новую Англию прибыла эскадра Уолкера, нескольких вождей отправили в Бостон, чтобы они могли посмотреть на стоявшие там корабли и убедиться в серьезности намерений англичан. Ирокезы были приняты Уолкером и Хиллом, которые, как записал в своем дневнике один из британских офицеров, «показали им наши войска и флот и делали все возможное, чтобы внушить им великий замысел королевы и побудить их остаться под ее управлением и стать ее верными подданными, так как эта армия и флот превосходит все, что было раньше».[1213] Сам Уолкер отметил в своем журнале: «Я развлекал их [ирокезов. — Ю. А.] вином, музыкой и танцами матросов, и они, казалось, были очень довольны этим один из них от имени Пяти Наций обратился ко мне с длинной речью [сказав, что] они давно ожидали того, что они видят сейчас, и что они очень рады, что королева проявила такую заботу о них, почти полностью отчаявшихся; в то же время они сами станут стараться изо всех сил, надеясь, что на сей раз французы в Америке будут побеждены».[1214]