«Ройс!»

Адриан встал.

– Я должен помочь Ройсу.

– Да… да, должен… а он должен помочь тебе.

Дворянская площадь была пуста – слишком поздно для разносчиков, слишком рано для разъезжающихся с торжества гостей. Огни не горели. Ройс остановил экипаж посреди площади, возле фонтана с каменной статуей короля на вставшей на дыбы лошади. Те немногие, что сидели по домам, предпочли не вмешиваться.

Ройс крепко привязал констебля к статуе: одно запястье – к лошадиной шее, другое – к вскинутому хвосту; шея констебля вытянулась, удерживаемая веревкой, которая обвивала королевскую голову. Широко расставленные лодыжки были привязаны к копытам и не касались земли. Тело его превосходительства висело в нескольких футах над чашей огромного фонтана, где бурлила вода.

Ройс прошелся по кромке чаши, оценивая свою работу. Он избавился от слишком большой куртки и шляпы возницы и надел свой плащ с капюшоном, который развевался и хлопал на ветру.

– Ты не знаешь, что творишь! – крикнул лорд Эксетер немного придушенным из-за петли на шее голосом.

– Вообще-то я думаю, что потрудился на славу. Но не волнуйся, я еще не закончил. Остались последние штрихи. – Ройс открыл сумку, которая стояла на сиденье возницы, и достал связку свечей. – Хочу, чтобы все видели тебя по пути домой.

– Кто ты такой?

Он постоянно задавал этот вопрос, и Ройс с удовольствием не отвечал на него, однако дело близилось к завершению, и пришла пора побеседовать.

– Ты помнишь, как прошлой ночью явился в бордель в Нижнем квартале?

Ройс вскарабкался на статую и пристроил зажженную свечу на поднятое лошадиное колено.

– Да, и что?

– Помнишь, как говорил с молодой женщиной по имени Гвен ДеЛэнси, владелицей этого заведения?

– Разумеется.

– А помнишь, как избил ее, когда она не смогла ответить на твои вопросы?

– Так вот из-за чего все это? – Эксетер фыркнул, что разозлило Ройса.

– Поводов для смеха нет.

Вместо того чтобы водрузить свечу на корону короля, он быстрым движением кинжала отхватил указательный палец на правой руке Эксетера.

Констебль закричал, кровь закапала в воду фонтана.

Ройс зажег новую свечу и опять влез на статую.

– Гвен – особенный человек. Она добрая и хорошая – в отличие от меня. Но я думаю, она страдает всю свою жизнь. Страдает по вине людей вроде тебя, и Рэйнора Гру, и того моряка, что тянет сети на «Леди Банши». Вы все решили, что шлюх можно бить безнаказанно. Вы ошиблись.

Ройс установил очередную свечу и спустился вниз.

– Тебя привяжут к лошадиному хвосту, протащат через весь город и четвертуют!

– Вряд ли, – ухмыльнулся Ройс.

– Нападение на меня карается смертью!

Ройс посмотрел на обрубок пальца констебля, из которого часто капала кровь.

– Думаю, ты потерял не так много крови, чтобы страдать от галлюцинаций. Очевидно, ты что-то напутал. Я не нападаю на тебя. Я тебя убиваю.

Он вновь достал кинжал и без особых усилий, словно резал жесткое мясо, отсек второй палец на правой руке Эксетера. Тот снова заорал, забился в веревках и в конце концов затих, трясясь от ужаса.

– Касательно того, что меня поймают. Боюсь, придется тебя разочаровать. – На пальце было кольцо, и Ройс сунул его в карман. – Ты хотел знать, кто я такой. Полагаю, умный парень вроде тебя мог бы догадаться. Правда, мы весьма далеко от Колноры. И хотя я никогда прежде не убивал высокопоставленных аристократов, ты не мог не слышать про Вихря. – Он увидел, как при звуках этого имени Эксетер лишился последних сил. Его глаза вылезли из орбит, рот приоткрылся, лицо перекосилось. Он слышал. – Тебе действительно не стоило трогать Гвен.

Ройс провел клинком по бедру Эксетера, вспоров его, словно оболочку сосиски. Потом взял новую свечу.

– Ты не можешь меня убить! – завизжал Эксетер, а Ройс прикрепил свечу к лошадиному крестцу.

– Ошибаешься. Сам видишь, твоя кровь такая же красная, как моя.

– Нет, ты не понимаешь. Существует заговор. – Теперь Эксетер говорил быстро, но невнятно, выплевывая слова сквозь стиснутые зубы. – Я месяцы вел расследование, и Роза может обеспечить меня доказательством, которое нужно, чтобы раскрыть измену. Я думаю, она сможет опознать Сальдура как заговорщика, а возможно, и других участников. Если ты меня убьешь, я ничего не смогу сделать. Епископ Сальдур и его имперская церковь пытаются захватить это королевство. Уже погибли люди, канцлер Уэйнрайт и жена нового канцлера. Следующим будет король, а за ним – его сын! Если ты убьешь меня, король – покойник. Меленгар – и весь Аврин – погибнут вместе со мной.

– И это будет плохо для меня… почему?

– Я… ты…

– Мне плевать, кто правит. Плевать на твоих королишек и глупых епископов. Это дело намного важнее. Ты причинил боль Гвен, едва не убил ее. Ты искалечил женщину, которую я… я… знаешь что? Меньше слов, больше криков.

И Ройс принялся вырезать собственную скульптуру.

Ричард Хилфред вернулся, мрачно пройдя ворота и не сказав стражникам ни слова. Он выглядел усталым, на рукаве темнело пятно, на спине туники был разрез. Он пересек двор и скрылся в замке. Стражники смотрели ему вслед. Рубен покосился на Гришема, тот неопределенно пожал плечами.

После отбытия лорда Эксетера экипажи перегруппировались: несколько гостей также уехали. Однако большинство по-прежнему веселилось, заставляя длинную очередь карет ждать на ледяном ветру. Рубен слышал знакомую мелодию, доносившуюся из замка. Ее исполняли на каждом празднике, но он даже не знал ее названия – если оно существовало. За три года, что Рубен провел в замке, он ни разу не был ни на одном торжестве, никогда не видел музыкантов. Он представил гостей в большом зале. Прекрасные дамы кружатся, их наряды развеваются, когда они со своими партнерами скользят в танце в свете горящих свечей. Ариста среди них. Всякий раз, заслышав приглушенную музыку, Рубен представлял ее танцующей. Представлял, какая она красивая, изящная, элегантная. Принцесса в его мыслях всегда была одна, танцевала без партнера, с горькой радостью на лице. Быть может, она перестанет танцевать, отойдет к окну и выглянет в темную ночь, высматривая конюшню и одинокий фонарь, отмечающий место, где Рубен обычно лежал в соломе. Быть может, она подумает о нем. Подумает, не тоскливо ли ему. Возьмет свой плащ и…

– Кто-нибудь видел короля? – рявкнул Ричард Хилфред.

При звуке отцовского голоса Рубен подпрыгнул. Он не заметил, как отец вернулся из замка.

– Винс сказал, что видел, как его величество уходил с графом Пикерингом, графом Западной марки и графом Лонгбоу, – продолжил Хилфред. – Сказал, эти двое напились и снова ссорились. – Его голос был не просто резким – он был злобным.