Анекс продолжала увещевать брата о благоразумии, а я не хотела больше это слушать. Она не против меня, нет. Более того, она абсолютно права. Но как горько от этой правды. Я оттолкнулась от стены и медленно побрела в свою каюту.

Меня долго никто не вызывал. А я не осмеливалась связываться с Форбом. Пара часов в каюте показалась вечностью. Но когда и на третий час коммуникатор молчал, сердце тревожно сжалось.

Я начала заправлять постель, перекладывать свой скромный запас вещей в шкафу. И в какой-то момент я просто замерла у распахнутого шкафа и поняла, что не смогу спокойно дождаться того момента, пока Форб вызовет меня. Пусть все случится сейчас, и больше ни одного слова лжи между нами.

Я бросила все, что делала, и выбежала из каюты.

По дороге в командный отсек я несколько раз передумывала о том, как рассказать о себе. С мыслей сбивали переживания о том, что все старания командора будут бесполезны. Но потом надежда сменяла сомнения, и тогда я убеждала себя в том, что если Джон и Сара – люди – знали, как стереть мою личность и дать новую жизнь, то у хомони уж точно могли быть методы, гораздо точнее, чтобы изменить жизнь одного гражданина. Даже если не получится со всем остальным, то Форб спасет меня. Ведь он тоже полюбил…

«Полюбил ведь?..»

В командном отсеке командора не оказалось. На мостике тоже. Монтира сообщил, что тот срочно ушел в свою каюту.

Я пробежалась к концу коридора и, завернув за угол, остановилась.

Двери каюты были приоткрыты. Форб стоял над рабочим столом и смотрел в интерактивный экран на его поверхности. Он выглядел напряженным, угрюмым: пальцы крепко сжимали края столешницы, плечи приподняты, ворот мундира расстегнут.

Я прислонилась к дверному проему виском и, набираясь смелости, беззвучно глубоко вдохнула. И в тот момент, когда я решилась открыть дверь и обратить на себя внимание, Форб заговорил на древнем:

– Сколько еще раз мне повторить, чтобы ты услышала меня? Ты больше не имеешь права принимать за меня такие решения!

Я задержала дыхание и отстранилась от холодного металла дверного проема: таким же жестким и холодным показался мне голос командора. Я собиралась уйти, чтобы вернуться позже, но не смогла сдвинуться с места, услышав строгий женский голос, прозвучавший из динамиков:

– Я выполнила все твои условия! Уже поздно отказываться: процедура почти завершена…

– Я не об этом просил!

– Этот титул давно мог стать твоим, Форб. Еще семь лет назад. Ты давно должен был вступить в брак… И потом, до сорока у тебя еще три года… Даже Нулан Гарб не сможет помочь, если ты нарушишь закон. Ты должен успеть!

Воздух стал поперек горла, я едва не подавилась им, но вовремя отступила назад и спряталась за стену, продолжая слушать. Они оба говорили на древнем, но я поняла достаточно.

– Это ты в неоплатном долгу, я – никому не должен! Законы я знаю, не тебе о них напоминать!– отрезал командор довольно грубо. Даже со мной как с нарушителем он не разговаривал так жестко.

– Форб!– возмутилась женщина, но не слишком уверенно, видимо, побаивалась его.

– Хорошо. Раз уж так вышло… Как быстро высший совет подпишет решение?– снова грубо прервал ее командор.

– Ты получишь титул, как только пройдет брачная церемония. На следующий день сможешь решать практически любые вопросы… Но…

У меня закололо в плечах от напряжения. А сердце стало биться так громко, отдаваясь гулом в голове, что я едва расслышала продолжение разговора.

– Я уже дал согласие. Чего ты еще хочешь?– недовольно спросил Форб.

– Ты знаешь, чего я хочу. Но… ты ведь не дашь мне этого?– в тихом голосе женщины слышалась горечь.

– Я не буду это обсуждать! И что значит – процедура почти завершена?

– Ты выдвинул требование вступить в брак с человеческой женщиной. Торги прошли. Я все устроила. Женщине уже поставили твою фамильную печать…

– Остальные условия соблюдены?

– Она полностью здорова. Внешность, не хомони, конечно, но тебе ведь это не важно?– пренебрежительно усмехнулась женщина. Форб недовольно хмыкнул, и она спешно продолжила:– Пока она ожидает брачную церемонию, и допуск к работе приостановлен. Но, как только получит твою фамилию, может продолжить работу и отправиться куда угодно: как ты и просил, очень успешна в своей профессии, уже имеет статус управленца, в ее подчинении несколько групп специалистов…

«Еще одна бедная женщина стала товаром»,– вздохнула я.

– И?..– послышалось нетерпение в голосе Форба.

– И… ее скоро привезут на Гану…

– Как скоро?

– В течение двух дней. Я уже отправила за ней сопровождающих…

Форб напряженно выпрямился, а женщина продолжила:

– Поскольку титул требует только положительного брачного статуса, высший совет одобрил брачную церемонию раньше срока… хотя и недоволен твоим выбором…

Женщина еще не закончила, но Форб снова жестко оборвал ее:

– Тем не менее они согласились!

– Совет учел ее профессиональные характеристики и заслуги: они неожиданно высокие и вполне соответствуют твоему статусу. Только поэтому и пошли на уступки. И ты знаешь, кто хлопотал о тебе… Но после брачной церемонии ты сразу заберешь ее с Ганы… Ты понимаешь, что мы не сможем принимать ее у себя… Я тоже не горю желанием иметь в невестках человеческую женщину…

– Неужели? Живешь по двойным стандартам?– язвительно заметил Форб.

– Не понимаю, о чем ты? Я всегда считала, что мы должны сохранять чистоту крови…

– Довольно! Меня не интересуют твои игры! У меня больше нет к тебе вопросов. Детали пришли на коммуникатор.

– Пришлю… Куда ты направляешься сейчас?– смягчила тон женщина.

– Вопрос не по существу…

– Надеюсь, ты не опоздаешь на церемонию? Место и время я тоже выслала…

– Об этом буду беспокоиться я.

– Форб…

– Буду в срок!– отрезал он, и раздался сигнал завершения связи.

Вместе с этим звуком сердце ухнуло на дно живота, прямо в кипящую лаву обиды и отчаяния.

Я отстранилась от стены и заставила себя идти быстро. В подъемнике не удержалась на ногах и опустилась на пол.

«Неужели он вступит в брак только для того, чтобы получить титул? Неужели только так можно помочь мне? Но ведь я уже не буду с ним?! И значит, нам не быть вместе по закону… Мы будем вынуждены всегда скрывать свои отношения… Все время скрываться? Бояться, что меня узнают, и быть настороже до самых сорока лет? А что потом? Я вообще не смогу появиться ни в одном порту. Меня сразу схватят, как нарушительницу закона, ведь Саша Малых не в браке! И тогда…– и вдруг пришла еще более гнетущая мысль:– Ведь никто не знает о смерти настоящей Саши, и поэтому ее будут выставлять на торги каждый год. А вдруг ее кто-то выберет? Тогда ее будут искать, чтобы она выполнила свои обязательства. А если ее уже ищет отец, потому что она долго не связывалась с родными? Значит, я всегда буду под угрозой раскрытия?!»