больнице старшим фельдшером, работал, и церковь была под его ведением (больничная). В 1930 году было ему 59 лет»639. 27 ноября 1930 года отец Досифей был арестован и после отбытия пятилетнего срока в лагерях приехал в город Орёл, где в 1937 году был опять арестован и 29 ноября расстрелян.

Архимандрит Исаакий с келейником отцом Дионисием жил в Белёве у священника отца Михаила Преображенского, в доме № 5 по Дворянской улице (позднее Пролетарская). Неподалеку был Успенский собор, где служил иногда владыка Никита. Летом 1931 года приехала в Белёв инокиня Ирина и привезла скорбную весть о кончине отца Никона, в последние дни жизни которого она была возле него. Власть зорко и хищно следила за жизнью «бывших» монахов, выхватывая из их среды то одного, то другого… В Белёве, как и везде в России, верующим часто приходилось вести почти подпольную жизнь: условный стук под окном… условный вопрос: «Не продается ли здесь сено?» (или какой-нибудь другой)… условный ответ: «Продается. Войдите»… В тишине — тайные службы или духовная беседа. Отец Исаакий был в сложном положении; владыка Никита был «непоминающим» власти, а бывший настоятель Оптиной пустыни, как и вся оптинская братия, считал необходимым власти поминать. Споров, однако, не было, а вскоре все разногласия покрыл общий мученический венец…

В 1932 году архимандрит Исаакий купил в Брянске икону в ценном окладе и был арестован. За «незаконную валютную операцию» ему дали небольшой срок тюремного заключения. Через полгода он вышел, и ГПУ потребовало от него, чтобы он покинул Белёв. «От креста своего не побегу», — твердо ответил он и остался здесь. Относительно следующих пяти лет жизни отца Исаакия в Белёве не сохранилось никаких сведений. Летом 1937 года в Белёве было арестовано и после недолгого «следствия» расстреляно сразу сто человек священнослужителей и верующих. Власти думали, что уничтожили тайный монастырь, — может быть, это недалеко от истины. В декабре — вторая волна арестов: были взяты епископ Никита640 и с ним девятнадцать человек. В «расстрельном» деле сохранился их перечень. Вот он: «Епископ Никита (Прибытков Николай Григорьевич, 1865 г. р.); архимандрит Исаакий (Иван Николаевич Бобраков, 1865 г.); священник Александр Тимофеев (1870); священник Михаил Преображенский (1873); священник Иван Георгиевский (1884); священник Николай Руднев (1892); монах Вадим (Антонов Георгий Фёдорович, 1892); послушник Григорий Ларин (1886); схимонахиня Августа (Защук Лидия Васильевна, 1871); монахиня Рахиль (Жилина Матрёна Александровна, 1879); монахиня Анфиса (Сысоева Александра Матвеевна, 1868); монахиня Севастиана (Тарасова Мария Гавриловна, 1877); монахиня Аркадия (Просёлкова Агриппина Матвеевна, 1870); монахиня Макария (Сапрыкина Прасковья Афанасьевна, 1867); послушница Мария Лактионова (1884); послушница Ольга Просёлкова (1870); послушница Христина Пятибратова (1889); Пятибратов Даниил Яковлевич (1884); Субботин Борис Алексеевич, врач (1874); Лесина Аграфена Ивановна (1897)»641.

Владыке Никите было предъявлено обвинение в том, что он, «являясь организатором и руководителем подпольного монастыря при храме святителя Николая в Казачьей слободе, систематически давал установку монашествующему элементу и духовенству о проведении контрреволюционной деятельности среди населения, и в распространении явно провокационных слухов о сошествии на землю антихриста, приближающейся войне и гибели существующего советского строя». Мать Августу обвинили в том, что она якобы являлась игуменьей женского тайного монастыря.

Белёвский райотдел НКВД применил к арестованным 58-ю статью (пункты 10–11). Свидетелями были некие крестьяне, запуганные властями и потом раскаявшиеся в своем лжесвидетельстве. Владыка Никита, архимандрит Исаакий и все остальные арестованные держали себя достойно. Они молчали, ничего не подписывая, как молчал Христос, не отвечавший ни Ироду, ни Пилату. Их пытали: не давали спать по несколько суток, постоянно допрашивая, при этом следователи часто менялись. Если кто из допрашиваемых от изнеможения падал, его обливали холодной водой и снова заставляли стоять. Из Белёва их перевели в Тулу, где истязания продолжались.

30 декабря 1937 года «тройка» лжесудей вынесла мученикам за Христа приговор — расстрел. В Тульском архиве ФСК сохранились все документы этого дела. Вот выписка из акта об исполнении приговора относительно архимандрита Исаакия: «Постановление тройки УНКВД по Тульской области от 30 декабря месяца 1937 года о расстреле Бобракова Ивана Николаевича приведено в исполнение 8 января месяца 1938 года… Секретарь тройки (Подпись)»642.

Мученики были похоронены тайно в Тесницких лагерях под Тулой, в лесу, на 162-м километре Симферопольского шоссе. В 1996 году, 8 января, братия Оптиной пустыни — чудесно возрожденной — отслужила панихиду и поставила крест на месте расстрела последнего настоятеля старой — великой — Оптиной и иже с ним.

Итак, последний настоятель Оптиной пустыни архимандрит Исаакий принял мученическую смерть, а ныне и прославлен во святых Божиих вместе с другими Оптинскими старцами. Монастырь был варварски разрушен. Насельники его были рассеяны по Руси, многие окончили свою жизнь в тюрьмах, лагерях, умерли от истощения и болезней, были расстреляны. Но оптинское монашество существовало, храня монастырские традиции. Когда Оптина пустынь и ее скит были возвращены Церкви, то стало понятно, что в течение долгих лет разрухи и гонений они были живы. Ведь не камни и дерево есть монастырь; если его нет — то и они не нужны… То, что создал Бог, человеку не уничтожить. В какой великой славе вернулись благодатные оптинские старцы в храмы своей родной обители, в «вертоград старчества», как сказано в кондаке им!

Глава 42. Оптинские монахи в рассеянии: служение в миру, тюрьмы, лагеря, расстрелы, ссылки. Их святое стояние в непоколебимой вере и верности Христу

Далее мы расскажем о некоторых оптинцах, переживших гонения, но оставленных Господом для служения Ему, для проповеди о Нем, для духовного окормления оставшихся верными Ему в глухие советские времена. Они несли в себе свет оптинского благословенного старчества, — православные люди узнавали это сияние, и сердца их еще более воспламенялись любовью ко Господу нашему Иисусу Христу.

Пожалуй, самым долголетним из них был схиархимандрит Амвросий Балабановский (Василий Фёдорович Иванов), двух месяцев не доживший до ста лет. Родился он в селе Копыл Борисоглебского уезда Тамбовской губернии 2 января 1879 года в крестьянской семье. Родители были благочестивыми христианами; мать, Наталья Семёновна, сначала с мужем Фёдором Никандровичем, а потом, после его кончины, одна совершала паломничества по русским монастырям и в 1910 году побывала во святом граде Иерусалиме, у Гроба Господня. Ее родная сестра была монахиней в Таволжанском Казанском монастыре (в Новохопёрском уезде Воронежской губернии при селе Таволжанке), открытом в 1884 году. Один ее брат подвизался в Саровской пустыни, другой — в Оптиной. Мать старалась быть чем-то полезной своему приходскому храму: ходила от