коленях и плакала: «Все тут твои чада, одна я не чадо!». И тут батюшка поднял руку и благословил ее из гроба646.

Иеромонаха Даниила, прожившего долгую и трудную жизнь, без всяких колебаний называли «старцем Оптинским». Он родился в 1876 (или 1879) году в Москве, родители — Кирилл и Анастасия Фомины — назвали его Димитрием (со временем появилось в семье еще четверо детей — Герасим, Мария, Агафия и Анастасия, впоследствии монахиня Архелая). За несколько лет до революции семья покинула Москву и переехала в село 2-я Михайловка близ города Сорочинска Оренбургской области. Оттуда Димитрий взят был на военную службу (служил в Ашхабаде, был участником Японской войны), где встретил людей, преданных Православию, которые рассказали ему об Оптиной пустыни и ее старцах. По окончании службы Димитрий устремился в эту святую обитель и был принят на послушание — трудиться в мастерской по отливанию крестиков и цепочек. Это мастерство он освоил очень хорошо, так, что не оставлял и до старости. Много людей носило и носит на его цепочках сделанные им крестики. Одно время он был письмоводителем у старца Анатолия (Потапова).

В рукописи отца Даниила под названием «Моя жизнь» события идут конспективно по порядку номеров. Вот кратко описанный оптинский период его жизни:

«21. Путешествие в Оптину пустынь моей сестры и желание старцев, чтобы я приехал в Оптину, а ей отказ на три года.

22. 1-е путешествие в Оптину пустынь и свидание со старцами, молитва на день Успения и трапеза в 12 часов дня, и что было в это время в Успенском соборе у мощей святителя Ионы с моим товарищем Иваном Никифоровичем, беседа старца отца Герасима с ним.

23. Мое пребывание в Казанско-Амвросиевской пустыни вечером Успеньева дня и на день Нерукотворного образа Христа Спасителя и беседа со старцем Анатолием.

24. Возвращение в Оптину, и посещение старца Иосифа, и благословение у отца архимандрита Ксенофонта и у старца отца Анатолия.

25. Мой отъезд в Москву, расчет с хозяином, свидание с товарищем и его рассказ о старце отце Герасиме.

26. Мой приезд в Оптину, беседа со старцами о Ходынке и их ответ о той дорожке узенькой, которой мне пришлось пройти, и ответ старцев на видения родственницы моей Акулины Замуженцевой об обителях райских, о умножении пшеницы и молока.

27. Ответ старцев на письмо племянницы из Можайска.

28. Призыв в армию на I Германскую войну, благословение старцев и пророчество, что мне не быть на войне, и исполнение сих слов.

29. Все случаи избавления по их молитвам и возвращение в Оптину.

30. Смерть старца Иосифа. Перевод старца Варсонофия в Голутвин. Посещение старца мною в Голутвине и его благословение посетить преподобного Сергия и в Зосимовой пустыни старцев Германа и затворника Алексия.

31. Смерть старца Варсонофия и прибытие его тела в Оптину.

32. Закрытие монастыря и жизнь в городе Козельске. Видение святителя Николая Чудотворца и его предсказание быть мне в заключении три лета, что и исполнилось точно.

33. Мой отъезд из города Козельска в Ивановку и оттуда в Архангельск. Скорби в дороге»647.

Отец Даниил прошел все «круги» надругательств: занимался каторжным трудом, голодал, сидел в одиночном заключении. Чудесно избежал расстрела. Архангельск, Коми, Северный Урал, Киргизия, Кзыл-Орда — вот неполный перечень мест, где он был. Вернулся домой во время Отечественной войны. Начал тайно совершать службы в доме одной благочестивой вдовы, в красном углу, у икон. Нашлось и несколько певчих. Жители заметили, что он не только говорит проникновенные проповеди, но и проявляет прозорливость.

В 1997 году иеромонах Даниил — уже другой, молодой, преемник старца Даниила, сказал о нем: «Мы его сейчас почитаем как святого местночтимого. Множество случаев известно, когда отец Даниил предсказывал дальнейшее течение жизни человека, говорил о том, куда и какой грех может завести, если вовремя не покаяться… Моя бабушка, 1909 года рождения, Александра Ананьевна, вот что рассказала мне. У нее было пять сыновей. И один был очень смирный, кроткий. Она его очень любила и всегда боялась за него и переживала. Когда его взяли в армию, она из Сорочинска пешком пришла в деревню домой и ничем не могла заняться, так была встревожена. Она плакала о сыне и потом решила: “Пойду к батюшке отцу Даниилу, попрошу помолиться и спрошу, что мне делать и что будет с моим сыном”. Пошла огородами и когда подходила к дому батюшки, то увидела, что он стоит и ждет ее. “Пошли, — сказал он, — пошли, я тебя жду”. Привел к себе в дом, успокоил и сказал: “Не убивайся, все будет хорошо. Сын твой попадет служить на море, и служба у него будет очень легкая”. Вскоре она получила письмо от сына, где он писал: “Я служу на Дальнем Востоке. Послушание мне дали — работать поваром”. Это пророчество отца Даниила я сам слышал от бабушки. И еще был случай. Дедушка мой был очень религиозным. А сестра его, Евдокия, была монахиней (она умерла в Стерлитамаке). Дедушка Ананий был “раскулачен” и сослан в Караганду в лагеря. До ареста он ходил пешком на богослужения в Сорочинск, так как здесь храм был закрыт. Старец Даниил сказал моему дедушке: “Ананий Фролович, в твоем роду будет священник”. Дедушка усомнился, говорит: “Ну, батюшка, Санька, что ли, озорник?”. А батюшка продолжал: “Будет, будет…”. И вот Санька-озорник — это мой отец, а я милостью Божией священник и в монашестве ношу святое имя Даниил»648.

Он же рассказывал, что отец Даниил не назначал никакой платы за требы. Бывало, и свое отдавал. Одна женщина крестила дочку, но сказала, что платить ей нечем. Батюшка говорит: «И не надо… Главное — явилась в мир новая христианская душа». Достал из кармана три рубля: «Пойдешь мимо магазина, купи девочке гостинца».

Настало послевоенное время, трудное, голодное. Мужчины по большей части погибли на фронте. Вдовы бедствовали. Отец Даниил молился за всех, со многими беседовал, удерживал от отчаяния, необдуманных поступков, укреплял в несении креста, и явная помощь Божия приходила к людям в их бедственном житии. В последние годы отец Даниил жил в городе Сорочинске (там сохранился дом, в котором он жил и скончался). Умер он от рака пищевода. Кроме того, у него была повреждена нога: в лагере, на лесоповале, он получил удар по ней упавшим деревом. В месте удара образовался незаживающий свищ, от которого он страдал до последних дней.

Жаль было отцу Даниилу переезжать в город, он любил село, природу. Жил он здесь у племянницы, и его звали дедушкой. Внучатая племянница старца, Любовь Васильевна