углу ничего не обнаружил. Двадцать девятого ноября в 17:37 находившийся в одиночестве в своем кабинете на двадцатом этаже здания на Сорок восьмой улице Моубрей выпал из окна, ударился о выступ восьмьюдесятью футами ниже и разбился насмерть. Рутинные следственные действия помогли установить, что Ян Тусар, войдя в здание двумя или тремя минутами позже, поднялся на лифте на двадцатый этаж, спеша на заранее назначенную встречу с Моубреем, но этот факт остался единственной деталью протокола, вызывающей любопытство, и ничем не мог помочь в решении насущной проблемы.

Нет, решил Фокс, ставя на стол пустую кофейную чашку и меряя ее грозным взглядом, уже бесполезно начинать лаять вдогонку хвостам хорошо вышколенных служебных псов. Ему позарез нужна была вспышка озарения, но вся трагедия как раз заключалась в полном отсутствии таковой. Ему оставалось только продолжать ковыряться в отвалах пустой породы и ждать озарений. Начинать можно было откуда угодно, хотя бы с квартиры Перри Данэма на Пятьдесят первой улице, от которой у Фокса имелся ключ. Там наверняка отыщется кровать, которой он смог бы воспользоваться, почему бы и нет? Он расплатился по счету, вновь зашел в телефонную кабинку, попросил соединить его с абонентом Брустер-8000 и чуть погодя услышал хорошо знакомый голос.

– Миссис Тримбл? Это Фокс. Пожалуйста, передайте Покорни, что бильярд отменяется. Сегодня я не смогу добраться домой. И скажите Биллу, пусть не трогает клубничные грядки до моего приезда. Надеюсь быть дома завтра вечером. У вас все в порядке?

– В полнейшем. – Миссис Тримбл, по обыкновению, держала трубку слишком близко ко рту и говорила чересчур громко. – Мистер Крокер немного ободрал себе ногу, две свиньи сбежали из загона, почтальон принес телеграмму.

– Телеграмму? От кого? Того типа из Бостона?

– Нет, не из Бостона. Там написано «Нью-Йорк». Подождите, я ее принесу… – После недолгой паузы трубка вновь ожила: – Телеграмма от женщины. Во всяком случае, подписано: «Дора Моубрей». Пишется так: Д-О…

– Я знаю. Что она пишет?

– Тут сказано: «Телеграмму получила. Прибуду Брустер восемь сорок восемь, как вы просили».

Фокс забыл, как дышать.

– Еще раз, пожалуйста…

Миссис Тримбл прочитала текст еще раз.

– Во сколько пришла телеграмма?

– Билл отметил время. В девятнадцать пятнадцать.

– Не отключайтесь… – Фокс положил трубку на полочку под аппаратом, выхватил из кармана стопку бумажек, нашел среди них расписание поездов, скользнул взглядом по колонке прибытия, посмотрел на свои наручные часы, взял трубку и произнес: – Прекрасно, миссис Тримбл, до свидания. – И опрометью вылетел из кабинки.

Схватив пальто и шляпу и чуть не сбив с ног двух изумленных официантов, он выскочил на улицу. К счастью, ему удалось припарковаться почти у самого входа в ресторан. Добежав до нее, сел за руль, включил зажигание и рывком тронулся.

Хотя путешествие через весь город отняло бы немало драгоценных минут, единственной надеждой Фокса оставалось Вестсайдское шоссе, и он направился прямо к нему, свернув на Пятьдесят седьмой улице. С этим участком пути ничего нельзя было поделать, учитывая светофоры и потоки движения на перекрестке с каждой новой авеню; «везерилл» в такой ситуации был ничем не лучше любой старой колымаги. Вместо того чтобы испытывать раздражение по этому поводу, Фокс занялся вычислениями. Часть столбца расписания успела врезаться ему в память:

Бедфорд-Хиллз   20:23

Катона               20:27

Голденс-Бридж   20:32

Пердис              20:37

Кротон-Фоллс    20:41

Брустер             20:48

На Восьмой авеню часы на его приборной панели показали без пяти восемь. Стало быть, Бедфорд-Хиллз или Катона уже не рассматривались. Голденс-Бридж – с большой натяжкой. Пердис – еле-еле. Кротон-Фоллс – да, если повезет. Оставался еще и Брустер, но Фоксу эта мысль претила. Он хотел оказаться на этом поезде и отыскать в нем Дору раньше, чем состав подойдет к перрону Брустера. Человек, который заманил девушку на поезд, послав ей телеграмму за подписью Текумсе Фокса, вероятно, не позволит ей достичь пункта назначения.

Пердис, скорее всего.

Девятая авеню… Десятая… Одиннадцатая… Свернув на эстакаду, Фокс взлетел к шоссе и нажал на газ.

Единственной проблемой оставались копы, но это было преодолимо. Как известно любому автомобилисту, существуют два способа избежать неприятностей с копами: нужно вести машину так медленно, что они вас не остановят, или настолько быстро, что им за вами не угнаться. Второй вариант не годился для Вестсайдского шоссе, ведь один-единственный звонок в пункт взимания сбора за проезд по мосту Генри Хадсона положит конец путешествию, поэтому Фокс скрепя сердце гнал на скорости шестьдесят миль в час, плавно и умело одолевая поток машин, которые придерживались общепринятых сорока пяти миль в час.

Через полмили после пункта оплаты стрелка на спидометре Фокса показывала уже за девяносто. Это, подумал он, подойдет. Но даже при девяноста милях в час извивы и ухабы несущейся навстречу дороги заставляли резину яростно вопить от непомерной нагрузки. На поворотах Фокс все внимание концентрировал на вождении; на нечастых прямых участках он мог позволить себе кинуть взгляд в зеркало заднего вида. Мимо пролетел знак, отмечающий границу города, и Фокс оказался на Сомилл-Ривер-парквей. Он выжал девяносто пять, и покрышки тревожно взвыли, а машина стремительно, словно радующаяся полету ласточка, преодолела крутой подъем. Когда Фокс пролетал мимо светофора в Крествуде, часы показали 20:19. Пердис был еще достижим, и поэтому на кольцевой развязке Хоторн-серкл он намеревался свернуть на Двадцать второе шоссе.

Но он этого не сделал. Ни коп, ни круговое движение не разрешили бы ехать на скорости более пятидесяти, так что, приблизившись к развязке, Фокс убрал ногу с педали, но затем, подъехав вплотную, он снова вдавил педаль газа в пол и нажал пальцем на клаксон. Его фары высветили впереди фигуру копа, который, вместо того чтобы праздно топтаться у поста дорожной полиции, стоял посреди проезжей части, размахивая обеими руками. Фокс стиснул зубы, схватил руль покрепче и, продолжая сигналить, направил несущуюся машину прямо на копа. В последний момент тот совершил отчаянный прыжок, бросившись влево, а Фокс вильнул вправо. Затем машина круто вывернула влево на развязку, накренилась и уже на двух визжащих колесах вписалась в поворот, снова встала на все четыре и рванула вперед, на Бронкс-Ривер-парквей.

Конечно, копы не сдались и уже наверняка звонили в полицейские казармы близ Плезантвиля. Значит, через три минуты здесь будет слишком жарко. Поэтому, выждав пару минут, он резко свернул направо, на ухабистую проселочную дорогу. Фокс посчитал, что она приведет прямо в Армонк, но та не была прямой и никуда толком не привела. На развилке ему пришлось свернуть наугад, еще две мили катить по кочкам и наконец спросить у местного мальчишки, как съехать на Двадцать второе шоссе. Когда Фоксу это все же удалось, рассчитывать