Шрифт:
Интервал:
Закладка:
в подлокотники фирменных кресел, другие с напускным равнодушием откинулись на сиденьях, третьи непринужденно болтали о чем-то с преувеличенным возбуждением храбрецов, готовых с улыбкой на губах встретить смерть. Точно так же говорят и радостно размахивают руками перед восхищенными толпами люди, которых колесница подвозит к гильотине. Да, есть и такая категория людей. Эти люди, как правило, послушны закону. Они—не злодеи, они — самые обычные, ничем не примечательные обыватели.
Возможно, я несправедлив к этим людям, называя их ничем не примечательными. Возможно, подобной характеристикой уничтожаю их, тем более что она может быть оправдана только в том случае, если есть возможность сравнить этих заурядных людей с какими-то другими, особенными. Например, с двумя девушками, находящимися на борту этого самолета. При сравнении с этой парочкой многие другие пассажиры и вправду покажутся самыми заурядными.
Я посмотрел на девушек. Они сидели в третьем ряду, и нас разделял проход. Мой интерес к ним не привлек внимания других пассажиров. Большинство сидящих неподалеку мужчин не отрывали от них глаз с той самой минуты, как наш самолет взлетел с аэродрома Хитроу. Вот если бы я делал вид, что совершенно не интересуюсь ими, то наверняка обратил бы на себя всеобщее внимание.
Девушки сидели рядом. Конечно, двух сидящих рядом девушек можно встретить где угодно, но на то, чтобы найти таких, как эти, понадобятся лучшие годы жизни. У одной волосы иссиня-черные. Светлые волосы другой сверкали как платина. Обе были в мини-платьях. Брюнетка — в белом, блондинка — в черном. К тому же у обеих были потрясающие фигуры, наглядно демонстрирующие, какой огромный прогресс сделали лучшие представительницы слабого пола со времен Венеры Милосской. Да, поглазеть было на что! Самое удивительное, что красота этих девушек была не смазливой и безличной, присущей девицам, получающим призы на конкурсах. Обе отличались утонченным изяществом, и их лица были незаурядными и отмеченными явным присутствием интеллекта. Такие лица останутся прекрасными и через двадцать лет, в то время как все новоявленные победительницы конкурсов за такой долгий срок увянут и уже не смогут претендовать на роли красавиц.
Блондинка дерзко, но дружелюбно улыбнулась мне. Я ответил ей бесстрашным взглядом. Неумелому хирургу, тренировавшемуся на моем лице во время пластической операции, не удалось сделать идентичными обе его половины. Именно по этой причине бесстрастное выражение моего асимметричного лица совершенно не поощряет к общению. И все же блондинка улыбнулась мне! Я заметил, что брюнетка слегка толкнула ее локтем и неодобрительно нахмурилась. На лице блондинки появилась гримаса, улыбка исчезла, и я отвернулся.
До посадочной полосы оставалось не более двухсот ярдов. Чтобы не думать, что у самолета при приземлении могут не сработать шасси, я откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и стал размышлять о девушках.
Мне не чужды многие недостатки, но никто не посмеет упрекнуть меня в отсутствии здравого смысла и эстетических норм при выборе своих помощниц. Более пяти лет работала со мной Мэгги, двадцатисемилетняя брюнетка со светлым, правда не блестящим умом. Мэгги — девушка аккуратная и трудолюбивая. Она рассудительна, ей можно доверять, но самое главное достоинство Мэгги в том, что она никогда не ошибается, хотя в нашем деле почти не бывает случаев, чтобы человек не сделал одного или двух промахов. Кроме того, я и Мэгги симпатизируем и доверяем друг другу, а в нашем деле потеря взаимного доверия, даже на короткое время, может привести к неприятным, а иногда и непоправимым последствиям. Вместе с тем наша привязанность и дружба не обременяют нас: взаимные претензии могут привести к губительным последствиям.
Сейчас для меня выполняет свое первое задание Белинда, двадцатидвухлетняя блондинка из Парижа, полуфранцуженка-полуангличанка. Пока она еще вещь в себе. Не то что она являлась для меня загадкой, просто я еще недостаточно хорошо изучил ее. Французская полиция, направляя своего агента, как, например, ко мне Белинду, одновременно посылает его полное досье, в котором указаны все факты биографии — как в прошлом, так и в настоящем. Я заметил, что Белинда не питает ко мне почтения, которое положено иметь к людям, старшим по возрасту и опыту, не говоря уже о благоговении перед своим шефом. Вместе с тем она выглядит спокойной, деловой и находчивой. А это полностью компенсирует ее сдержанность по отношению ко мне. До этой поездки девушки ни разу не были в Голландии. Именно поэтому они и сопровождали меня сейчас. Такие очаровательные девушки встречаются в нашей, далеко не очаровательной профессии еще реже, чем меховые манто в Конго, и есть почти стопроцентная гарантия, что преступные элементы ни в чем не заподозрят их.
Наконец, самолет приземлился. Самое удивительное то, что шасси выдержали. Я открыл глаза и стал обдумывать более важные проблемы. Дюкло... Джимми Дюкло ожидает меня в аэропорту Скипхол, чтобы сообщить важную информацию. Настолько важную, что исключалась отправка шифровки по обычным каналам, и настолько срочную, что некогда было ждать прибытия дипкурьера из нашего посольства в Гааге. Я не задумывался над тем, какие именно сведения мне должен сообщить Дюкло. Через пять минут это станет известно. Я знал только одно: именно эта информация особенно необходима мне. Источники Дюкло очень надежны, и их сведения всегда стопроцентно достоверны. Дюкло отлично знает свое дело и никогда не ошибается.
Самолет замедлил ход, и сбоку, из-за главного корпуса, подали трап для пассажиров.
Я отстегнул ремень, встал, мельком, безразлично взглянул на Мэгги и Белинду и, ничем не выдавая, что знаком с ними, пошел к выходу, не дожидаясь полной остановки самолета. Персонал авиалинии не одобряет такого поведения, да и пассажиры всем своим видом показывали, что считают меня нахалом, который лезет без очереди, не считаясь ни с кем. Я не обращал внимания на их косые взгляды, давно смирившись с тем, что популярность мне не угрожает.
Стюардесса все же улыбнулась мне, но эта улыбка не была знаком признания или одобрения моей внешности. Люди иногда улыбаются, если кто-то вызывает у них либо интерес, либо опасения, а возможно, и то и другое сразу. Когда мне случается летать, если не считать полетов во время отпуска раз в пять лет, я вручаю стюардессе запечатанный конверт для передачи командиру экипажа, а тот, желая произвести на хорошенькую девушку впечатление, доверительно сообщает ей о содержании вложенной в конверт бумаги: стандартного предписания об оказании мне при любых обстоятельствах всяческого содействия. Откровенно говоря, бумага обеспечивает только быстрое и безукоризненное обслуживание во время завтраков
