Коснувшись дверной ручки, Генри остановился. Ему послышалось, что кто-то вскрикнул. В тот же момент, распахнув дверь, он увидел, как Маффи отпихивает от себя Гэри Эллиса. От сильного тычка Гэри вынужден был буквально отпрыгнуть назад, чтобы не упасть, и сильно стукнулся поясницей о край плиты.

— Да ты форменный псих! — взвизгнула Маффи, схватившись ладонями за пламенеющие от стыда щеки. На лице застыло выражение брезгливости. — С ума сошел!

Ответить Эллис не успел. Генри влетел в кухню с перекошенным ртом.

— Ах ты, тварь! — Ружье и добыча упали на пол.

— Генри, не надо! — взмолилась Маффи, когда Эллис грузно осел на пол, получив кулаком в лицо. Посуда на плите звякнула. — Я в порядке, прекрати!

Гэри Эллис застонал, схватившись руками за голову и словно пытаясь укрыться от Генри и его ударов. Генри схватил застройщика за ворот рубашки, снова впечатал кулак ему в лицо и отпустил. Несколько секунд он с бешенством смотрел на Эллиса, затем прищурил глаза.

— Да уж, этот подонок того не стоит! — выплюнул он, вставая и поворачиваясь к жене, которая тряслась всем телом. — Как ты?

Маффи молча кивнула.

Когда в кухне появился Эллис, Маффи чистила картошку и подскочила от неожиданности, завидев его. Поначалу она пыталась вести себя сдержанно и вежливо, а незваный гость вовсю улыбался и изображал из себя дружелюбие. Эллис предположил, что строительство должно быть для нее большим ударом, учитывая потерю родных земель и нескончаемый шум работ за окном. Он также подчеркнул, что она очень смелая и уравновешенная женщина, если способна держать себя в руках, когда ее муженек бросил ее одну в доме, а сам отправился развлечься.

После этих слов Маффи насторожилась, но все еще не ожидала подвоха. Развязка наступила, когда Эллис вдруг бросился к ней, смяв в объятиях и тиская за зад. Его горячее сладковатое дыхание вызвало в ней рвотный рефлекс, а попытка поцелуя привела к сильнейшему толчку в живот, который, собственно, и отбросил нахала к плите.

— Глупо было с твоей стороны бросаться на меня с кулаками, — заметил Эллис, поднимаясь и вытирая рукавом кровь с подбородка и носа. Его верхняя губа начала синеть и опухать, обещая к утру стать больше минимум втрое. — Я могу подать на тебя в суд за членовредительство.

— А я на тебя, за попытку изнасилования моей жены, урод! — Глаза Генри превратились в две щелки, за которыми плескалась ненависть.

Заметив это, Эллис попятился. Но он все равно улыбался, гаденько и самодовольно, как человек, у которого на руках все карты.

— Это можно было бы назвать попыткой изнасилования, если бы твоя женушка была против. Но ведь ей понравилось. Не так ли, дорогуша? — пропел Гэри.

Очень медленно и спокойно Генри наклонился, поднял ружье и направил ствол на Эллиса. Улыбка на губах толстяка померкла.

— Убирайся из моего дома.

— Вот, значит, как, Генри? — издевательски спросил Эллис, при этом не спуская настороженного взгляда с ружья. Он был уверен, что у противника не хватит духу, чтобы нажать на курок, но все-таки побаивался. — Разве так разговаривают со своим благодетелем?

— Проваливай! — взревел Генри.

На сей раз Эллис предпочел не рисковать и торопливо засеменил к двери, позабыв пиджак и мобильный телефон на столе. Генри опустил ружье и захлопнул за ним дверь. Его руки дрожали, и это почему-то удивило его.

— Генри, о Боже! — простонала Маффи. Из глаз ее торопливо заструились слезы. — А что, если он подаст на нас в суд? У него есть деньги и связи. У нас же нет лишнего фунта на судебные разбирательства.

Генри порывисто обнял жену.

— Не подаст, милая. Он не посмеет! Не после того, как он с тобой поступил.

Маффи с минуту стояла, прижавшись к груди мужа и плача, радуясь, что он дома, рядом с ней. Затем она взяла себя в руки, отстранилась и вытерла слезы.

— Вот, значит, во что теперь превратится наша жизнь, — сказала она горько. Генри отвернулся, на уме у него была та же мысль. — Ты можешь хоть ежедневно вышвыривать его за дверь, если он позволит себе лишнее, но этот гад прибрал к рукам наши земли и имеет полное право здесь находиться. И что бы мы ни делали, это не изменишь.

Генри сурово нахмурился:

— Теперь он всегда будет третьим. Всегда рядом, поблизости. И нам нет из этого исхода.

Макс вернулся глубоко за полночь. Генри и Маффи давно легли спать. Прогулка завела Макса в бар «Королевские объятия», где он пропустил несколько пинт пива, решил идти домой, но остался и выпил еще. К моменту закрытия заведения он едва держался на ногах и, если бы не Борис и Титус, едва ли нашел бы в темноте дорогу до замка.

Макс несколько минут скребся под дверью, пытаясь угадать, какой именно ключ надлежит засунуть в замочную скважину, когда его возню услышала Фредди и выскочила на крыльцо. Лицо у нее было недовольное.

Поначалу Макс не понял причину ее гнева, а затем вспомнил, что обещал сходить с ней этим вечером в ресторан. Ему стало невероятно стыдно.

— Где тебя носило? — возмутилась Фредерик. — Я уже несколько часов теряюсь в догадках! Собралась, оделась, а тебя нет!

Макс понимал, что ему следует извиниться, но почему-то возмущенная тирада подруги вызвала в нем приступ раздражения.

— Тебя не касается, где я был, — буркнул он.

Однако Фредерик этого ответа показалось мало.

— Ах, не касается? Как любопытно! У меня на этот счет иное мнение. — Как всякий раз, когда она была чем-то недовольна, ее акцент усилился. — Ты меня обманул и подвел, а потом даже не удосужился позвонить!

Макс мрачно хмыкнул и наконец ввалился внутрь. Фредди, опасавшаяся, что их ссора разбудит Аркеллов, осторожно прикрыла дверь.

— Не позвонил, и что с того? — забубнил Макс. — Я просто забыл об ужине, подумаешь! Ерунда какая!

— Забыл? По-твоему, подобное объяснение должно сразу меня успокоить?

Макс мельком отметил, что Фредди действительно нарядилась. На ней были высокие сапоги и красная мини-юбка, наряд довершал черный кашемировый свитерок, который обошелся девушке в месячную зарплату. Она явно хотела поразить Макса.

Он обвел взглядом ее фигуру, остановившись сначала на красной юбке, а затем на столь же красных щеках, пылавших от возмущения. Почему-то привлекательность девушки лишь усилила его раздражение.

— Да, я забыл. Я думал о другом, — стараясь не выказать этого раздражения, сказал Макс.

Он привалился к стене и начал стягивать ботинки. Они не поддавались. На низком столике рядом с телефоном лежала записка. Почерк принадлежал Фредерик. Оказывается, звонил агент Макса, причем трижды, и умолял срочно перезвонить.

Макс неловко поймал записку пальцами, скатал в шарик и бросил в корзину для мусора. Звонить никуда не хотелось.