– Моя сила никогда тебя не покинет.

Чешуйки Корры радужно переливались. Это было заметно даже в темноте читального зала. Я подумала о тени драконихи у себя на пояснице и кивнула. Подобно стреле богини и моим нитям прядильщицы, влечение Корры к огню и воде навсегда останутся внутри меня.

– И куда ты отправишься? – спросила я.

– В древние забытые места. Там я буду дожидаться других. Они появятся, когда их прядильщики дадут им свободу. Как и было предсказано, ты вернула магию. Поэтому теперь я буду не последней, кто остался, а первой.

Дыхание Корры наполняло воздух паром.

– Принеси мне манускрипт, а затем я с благословением тебя отпущу. – Я пристально посмотрела в глаза драконихи и увидела там давнишнее желание принадлежать самой себе. – Спасибо тебе, Корра. Возможно, я и вернула магию. Но крылья ей дала ты.

– И сейчас самое время воспользоваться ими, – сказала Корра.

Трижды взмахнув крыльями, на которых блестели обрывки паутины, дракониха вспорхнула к потолочным балкам.

– Чего она забралась на верхотуру? – недовольно прошипела Сара. – Отправь ее вниз по шахте транспортера. Пусть летит в подземное хранилище. Манускрипт там.

– Сара, не пытайся загонять магию в рамки, – сказала я тетке.

Думать, будто ты умнее своей магии, – опасное заблуждение, и Благочестивая Олсоп наглядно мне это показала.

– Корра знает, что́ делает.

– Будем надеяться, – пробурчал Галлоглас. – Ради Мэтью.

В издаваемых Коррой звуках я узнавала песню воды и огня. За ними послышались приглушенные голоса.

– Это Книга Жизни. Вы слышите ее? – спросила я, стараясь понять, откуда идет звук.

Нет, он шел не от листов на столике охраны, хотя и они тоже принялись что-то нашептывать.

Сара покачала головой.

Корра кружила над самой старой частью зала герцога Хамфри. С каждым ударом ее крыльев голоса делались все громче.

– Слышу! – сказала взволнованная Линда. – Гул голосов. Он доносится оттуда.

Фернандо перепрыгнул через заграждения у главного прохода читального зала. Я поспешила за ним.

– Книга Жизни не может находиться там, – не унималась Сара. – Ее бы обязательно заметили.

– Потому и не заметили, что она пряталась на виду у всех.

Подойдя к полке, я начала снимать с нее бесценные книги. Торопливо пролистав одну, я ставила ее на место и тут же брала другую. Голоса продолжали взывать, умоляя, чтобы я их нашла.

– Тетушка! Кажется, Корра нашла твою книгу, – сказал Галлоглас.

Корра сидела на зарешеченном шкафчике, куда убирались манускрипты, с которыми читатели работали несколько дней. Дракониха склонила голову, словно вслушиваясь в неумолкающие голоса. Затем она что-то проворковала или прокудахтала, несколько раз дернув головой.

Фернандо, идущий на звук, остановился в том же месте. Сейчас он стоял позади стола, за котором Шон проводил рабочие дни. Взгляд Фернандо был устремлен на одну из полок. Там, рядом с телефонным справочником Оксфорда, стояла серая картонная коробка – настолько заурядная, что едва ли кто-нибудь обратил бы на нее внимание. Правда, сейчас ее было трудно не заметить: сквозь угловые сочленения просачивался свет. К передней стенке неведомо кто прилепил такую же заурядную бумажку, нижний край которой успел закрутиться в трубочку. «Убрано. После проверки вернуть на место хранения».

– Быть того не может, – прошептала я, хотя интуиция подсказывала, что так оно и есть.

Я протянула руку. Коробка качнулась и опустилась с полки мне на руки. Я осторожно поставила коробку на стол. Стоило мне убрать руки, как крышка отскочила и упала в нескольких футах. Внутри лежал манускрипт. Казалось, металлические застежки едва сдерживают натиск страниц.

Бережно, понимая, как густо населен этот манускрипт, я выложила «Ашмол-782» из коробки на стол. Моя ладонь легла на обложку. Гул прекратился.

«Выбирай», – хором потребовали голоса.

– Я выбираю тебя, – обратилась я к книге, щелкнув застежками.

Металл был теплым, а прикосновение к нему – приятным и успокаивающим. «Отец», – подумала я.

Линда подала мне вырванные листы.

Я медленно раскрыла манускрипт.

Первым шел лист из плотной волокнистой бумаги. Он был добавлен потом для защиты пергаментных листов. Перевернув его, я увидела следующий лист, пергаментный. На нем рукой Элиаса Ашмола было выведено название книги. Чуть ниже шла карандашная приписка, сделанная моим отцом. Перевернув и этот лист, я увидела первую из алхимических иллюстраций «Ашмола-782». На меня смотрело лицо маленькой черноволосой девочки.

Алхимическое дитя. Помню, увидев эту крошку в первый раз, я была поражена, насколько картинка отличалась от стандартных алхимических иллюстраций. Сейчас меня поразило совсем другое. Ребенок был очень похож на нашу дочь. В одной ручке девочка сжимала серебряную розу, в другой – золотую, словно возвещая миру, что является дочерью ведьмы и вампира.

Но ведь алхимическое дитя никак не могло быть первой иллюстрацией в Книге Жизни. Ее место – за картиной алхимической свадьбы. После нескольких веков разделения настало время вернуть драгоценному манускрипту три листа, вырванные Эдвардом Келли.

Кромки, оставшиеся после вырывания, едва просматривались в недрах переплета. Я взяла лист с алхимической свадьбой, приставила к самой нижней кромке и плотно прижала. У меня на глазах лист обрел былую цельность. Оборванные нити соединились.

По листу побежали строки.

Я взяла следующий лист, где уроборос и огнедышащий дракон проливали кровь ради сотворения новой жизни, и приставила его к средней кромке.

Из книги послышался странный не то стон, не то протяжный вой. Корра предостерегающе заверещала.

Без колебаний и страха я вернула «Ашмолу-782» последний вырванный лист. Книга Жизни вновь стала цельной.

Ужасающий вой пронзил ночную темноту, разорвав ее пополам. Ветер, заклубившийся возле моих ног, стал подниматься выше. Он топорщил мне волосы, отбрасывая их назад, словно огненные нити.

Поток воздуха принялся листать страницы манускрипта. Они мелькали все быстрее и быстрее. Я попыталась этому помешать, придавив велень пальцами. Мне хотелось прочитать слова, появлявшиеся из палимпсеста. При этом алхимические иллюстрации меркли. Но слов было слишком много. Они неслись лавиной, ускользая от моего понимания. Студент в лаборатории Криса оказался прав: Книга Жизни была больше чем просто текст.

Она являлась обширным хранилищем знаний, содержавшим имена ведьм, вампиров и демонов, их истории, даты рождений и смертей, проклятия и заклинания, чудеса, совершенные посредством магии и крови.

Это была история нас: прядильщиков и вампиров, несущих в своих жилах бешенство крови, а также удивительных детей, рожденных от их союза.