- Помнится, я как-то притащил тебя во дворец после нашей гулянки, так ты бровью не повела, устроила то же самое, только в обратном порядке. Я тогда все списал на твое невменяемое состояние.

- Зря, - покосилась я на демона, примерно представляя, о чем идет речь - все случилось сразу после того, как я его на поцелуй развела. Вот вопрос: что мне тогда понравилось больше - сам асур или его воздушные крылья? - Представлением о приличиях я никогда не отличалась. Кстати, - вспомнилось мне, - как твои крылья? Один дротик попал прямо промеж лопаток.

- Ни те, ни другие пока лучше не раскрывать. Лилит! - Я обернулась. - Так ты помнишь?

Ну, а другого времени поговорить об этом он не нашел? Лучше бы вообще не вспоминал, как я. И нервы сберег бы, и мне не краснеть.

- Мне Зак рассказал. - Набравшись смелости, я подошла к нему. Поцеловала в лоб и улыбнулась. - Я скоро приду. Ты ведь наверняка все слышал. Постараюсь не оставлять тебя надолго. С тобой все в порядке? - побеспокоилась я, проводя рукой по шраму на его щеке.

- Д-да. Какие же у тебя нежные пальцы. - Из-под густых темных ресниц сверкнули озорные сапфировые искры.

- Я серьезно.

- Я тоже. Мне хорошо. Мне очень хорошо. Почему я раньше так редко дрался, не понимаю.

Погрозив ему пальцем, я улыбнулась:

- Тебе чего-нибудь надо?

Данте вздохнул и так посмотрел на меня, что стало все понятно. Но в итоге он смилостивился:

- Мне необходимо достаточно большое зеркало.

- Что, гадать собрался?

- Конечно. Суженую свою высматривать.

Я хихикнула, но задание выполнила. Накинула куртку как есть, с дыркой, и, еще раз поцеловав Данте, теперь в щеку, выскочила из дома вслед за пришедшим за мной пацаненком лет двенадцати.

Возвращались мы с Марфой уже в вечернем сумраке. Она, повздыхав немного, принялась за ужин. А я, скинув сапоги и куртку, забралась в постель к дремлющему демону и прижалась к его теплому боку.

- Малышка, что случилось? Почему ты такая расстроенная? - тут же приоткрыл он глаза.

- Не волнуйся, чертенок, все нормально. Просто… - Я тихо расплакалась, чувствуя, как грудь больно сжимает тоска. Асур гладил меня по голове и молчал, за что я была ему очень благодарна. - Мне не удалось помочь, - наконец заговорила я, испытывая желание поделиться своими страхами и сомнениями. - Ребенок был вовсе не болен. К нему пристала навь и выпила жизнь почти до дна. Я уничтожила злой дух, но то, что ребенок при этом не выживет, было понятно с первого взгляда. И мне пришлось ее убить, чтобы она тоже не стала навью. Это была пятилетняя девочка. И я убила ее.

- Был другой выход?

- Нет. Я даже яда не могла ей дать. Нужного у меня с собой нет, а любой другой привел бы к перерождение в навь. Ее мать сильно плакала, это был ее первый ребенок. А отец не смог. Как же я ненавижу такие случаи в своей работе. И это ведь не так быстро происходит. Когда мы были здесь прошлый раз, девочка была уже одержима навью. И если бы мы задержались, если бы у меня было время, я бы спасла ее.

- Ты умница, ты все сделала, что могла, - шептал Данте, гладя меня по голове. - Не плачь, моя девочка. Все хорошо. Ты вообще самая лучшая магичка, каких я только видел.

Вот под такую лесть я и задремала, удобно устроившись рядом со своим чертенком.

Мне снился он, мой жених и мой возлюбленный. И я так ясно чувствовала это, что в который раз убеждалась - мое решение верно, я его никогда не предам. Я слышала его голос, такой родной и милый, чувствовала прикосновения, такие редкие для нас даже во сне. Но это был не тот сон, что дарует Звезда, этот мне помнится с трудом. Только сердце все равно не переставало трепетать в груди, как пойманная птичка.

Проснулась же я, когда вошла Марфа и сообщила о том, что борщ готов. Заслышав эту новость, я так вскочила, что отдавила что-то там у Данте. Он взвыл и потребовал вернуть ему одежду.

- У меня же нет твоей наглости, - заявил Данте, поблескивая в полутьме сапфирами глаз.

- Ага, а у меня твоей выдержки, - ответила наглая я. - И вообще, тебе вставать нельзя.

- Можно. Я уже вставал.

- Вот значит как? Чего ты тогда смертельно больного из себя изображал. Заставлял себя с вилочки кормить, подушки поправлять. Никому веры нет. - Всплеснув руками, я выдала демону уже знакомые нам по прошлому разу шмотки. Смотрелся он смешно.

Борщ оказался таким вкусным, что я съела наверное пару литров. Со сметанкой и краюшкой свежего хлеба!… Потом была зажаренная курочка и гора печеной картошки, сладкой и рассыпчатой, и это не считая свежие овощи и зелень. Наевшись до отвала, я откинулась к стенке и с любовью посмотрела на хозяйку.

- Марфа, вы волшебница. И как вы умудряетесь все успевать? Даже мой бардак убрали.

- Привыкла уже. У меня же трое детей. А ты одна.

- Но тоже не очень взрослая, - усмехнулся Данте.

- Что вы будете делать дальше, - проявила заботу добрая женщина.

- Дождемся моего друга с лошадьми, зачем, спрашивается, ты их перегонял?

- Мне надо было подумать.

- Я конечно знала, что у тебя в голове идет трудный мыслительный процесс, но не настолько же, - саркастически посмотрела я на Данте. - Итак, дождемся Вадика и поедем на встречу эльфам. Ну, чего ты меня рассматриваешь, как насекомое какое?

- Может нам не ждать Вадика и сразу отправиться в Царство.

- О-о! - простонала я, закатывая глаза. - Читай по губам, если нормальной речи не понимаешь. В Цар-ство я не пой-ду, - по слогам произнесла я. - Завтра приедет Вадик, завтра будем говорить.

- Опять этот твой Вадик.

- Слушай, Данте, давно хотела спросить. Из-за чего вы тогда сцепились? А то я его спрашивала, а он говорит "иди к демону".

- Не сошлись в ряде вопросов.

- По поводу?

- Он первый начал, - ушел в несознанку демон.

- Не, мне просто интересно, за что ты избил моего друга.

- Не будет лезть куда не надо, - асур показал все клыки и, кажется, сам устыдился. - Я его не избивал. Он, знаешь ли, тоже не мальчик-одуванчик.

- Данте, мы конечно в свое время постарались вырастить из него хорошего мага, но противостоять асуру на равных не может даже архимаг. К тому же тебе. Я же видела, как ты раскидал отряд Хананеля.

При упоминании этого урода, Данте поморщился.

- Нас учили как Асурендр, а они на несколько порядков сильнее обычного асура. Правда, до сталемордого при всем желании не дотягиваем. Ты уже имела сомнительную честь в этом убедиться.

На милой мордашке Данте было написано столько страдания, что я не выдержала и обняла его за более или менее здоровую руку. Заглянув в большие синие глаза, я на несколько секунд затерялась в них, а вынырнув, мягко улыбнулась.