отметил, что Пендергаст предпочел первым делом рассказать все именно ему. Он не рассказал шефу Мердоку, что само по себе было весьма интересно. Пендергаст знал, что Мердок уходит в отставку. Похоже, это был способ Пендергаста помочь Гэвину с его собственными амбициями. При правильном обращении, это может стать предметом особой гордости и почти гарантировать ему назначение на должность шефа полиции.

Джо Данвуди, стоя посередине бара, указал на пустой бокал Гэвина, и тот кивнул, прося пополнить его.

— Я не только раскрыл личность убийцы, — продолжал Пендергаст, немного понизив голос, — но и только сегодня глубоко в болотах нашел место его укрытия.

— Чего же мы ждем? — спросил Гэвин, наполовину соскользнув со стула. «Забудь проклятый напиток», — подумал он. Моральное истощение уступило место рвению. — Поехали!

Пендергаст покачал головой.

— Отправляться туда сейчас, в темноте, было бы неразумно. Наш субъект явно знает этот район лучше меня, и, очевидно, лучше вас. Если мы не будем осторожны, то спугнем его и заставим сбежать. Нет, мы выступим с первыми лучами солнца, подберемся украдкой и застанем его врасплох. Вы, конечно же, совершите фактический арест.

Это утверждение оказалось самым приятным для Гэвина.

— А как насчет шефа? — спросил он, когда появилась свежая порция его напитка. — В конце концов, мы говорим об убийце. Нам может понадобиться подкрепление.

«Не говоря уже о том, что это разозлит его немерено», — подумал он. Выходит он в отставку или не выходит, игра не стоит свеч, придется иметь дело с худшей стороной Мердока.

— Я боюсь, что шеф Мердок станет помехой. Тем не менее, это разумное предложение, и он определенно должен там быть — хотя бы для протокола. Почему бы вам не сообщить ему об этом по телефону, как только вы вернетесь домой?

— Так и сделаю.

— Отлично. А теперь, если вы не возражаете, я отправлюсь в свой номер. Я должен подготовиться к завтрашнему дню. Встретимся в участке в пять часов утра?

— Мы будем там.

— Прекрасно. Тогда до утра.

И на этом Пендергаст допил свой напиток, пожал руку Гэвину и выскользнул из «Штурманской рубки», направившись к лестнице, ведущей в комнаты наверху.

37

Некто еле слышно пробирался сквозь высокую осоку, напоминая мимолетную тень в почти безлунную ночь. Хотя заповедник дикой природы, лежащий к западу от Эксмута, неизменно оставался безлюдным, и человек очень торопился, он, тем не менее, старался вести себя как можно тише: единственными звуками, сопровождавшими его, были шуршание сухой травы, когда он проходил по ней, и слабое хлюпанье, когда он пересекал один из многих илистых наносов.

Дорога заняла без малого полтора часа, но он и раньше проходил ее много раз и привык к подобным путешествиям. Он не возражал против темноты. На самом деле, он даже приветствовал ее.

На границе заповедника он сделал паузу, чтобы переместить свой рюкзак с одного плеча на другое и осмотреться. Отлив быстро отступал, и его обостренное ночное видение отметило, что уходящая вода обнажила лабиринт луж, илистых отмелей, болотистых островков и топей. Земля казалась погруженной в тихое молчание, хотя поднимался сильный ветер. Он поспешил вперед, быстрее, чем раньше. Ему предстояло пуститься в обратный путь перед началом прилива, если он не хотел затеряться на этих пустошах.

По мере углубления в трясину высокая трава становилась плотнее, пока не начала больше напоминать джунгли, чем болота. Но даже в этих непроглядных зарослях человек уверенно продолжал свой путь. Теперь он двигался еле заметно, по тропе, которую мог распознать только самый опытный глаз. Он давал прозвища всевозможным ориентирам, мимо которых проходил: приливной бассейн необычной формы стал «нефтяным пятном», сильно закрученный пучок солероса, высохший и мертвый, был «смерчем». Эти вехи помогали ему ориентироваться. У «смерча» он резко повернул налево, все еще следуя по секретной, почти невидимой тропке. Он был почти на месте. Ветер теперь усилился, наполняя воздух сухим шелестом стеблей.

В темноте трава казалась стеной, через которую ему приходилось почти пробиваться. А затем, внезапно, он вышел на маленькую поляну диаметром менее пятидесяти футов. Он огляделся в слабом свете луны, затененной облаками. На поляне буйствовал беспорядок: с одной стороны высилась огромная куча отбросов, от которой отходил след из мусора — куриных и рыбных костей, пустых консервных банок, ботвы от овощей. В середине поляны все еще тлели угли костра, а напротив мусорной кучи стояла старая брезентовая палатка, порванная и измазанная грязью и смазкой. Около нее была разбросана посуда и немного утвари: сковорода и бутылки с пресной водой. Позади палатки распространялся неприятный запах фекалий. Лагерь казался опустевшим — по всем признакам, совсем недавно.

Мужчина снова огляделся. Затем он тихо позвал:

— Дункан? Дункан?

Мгновение ему отвечала лишь тишина. А затем из стены осоки на дальнем конце лагеря вышел мужчина. Джо привык к его внешнему виду, но все равно каждый раз он посылал ему электрический разряд тревоги. Мужчина был одет в лохмотья: по-видимому, на нем была дюжина или около того гниющих предметов одежды, первоначальное предназначение которых теперь нельзя было даже предположить. Собранные вместе, они были тщательно обмотаны вокруг его конечностей, почти как саронг[618]. У него были тонкие рыжие волосы и сросшиеся на переносице брови, а длинная, сальная борода была скручена со странной педантичностью в три пучка. Он весь состоял из волос и сухожилий, и смотрел на Джо дикими глазами, которые, тем не менее, сверкали хитростью и разумом. В одной руке он держал кремневый нож, а в другой длинный, ржавый штык. Стало ясно, что он услышал приближение Джо и укрылся в зарослях травы.

— Что произошло? — спросил человек по имени Дункан, охрипшим от редкого использования голосом. — Ты не должен был приходить сегодня вечером.

Джо позволил рюкзаку упасть с плеча на землю.

— Ты должен уходить, — сказал он. — Прямо сейчас.

На этих словах на лице Дункана отразилось сильное подозрение.

— Да? Почему?

— Этот человек из ФБР, о котором я тебе рассказывал. Он знает о тебе, он обнаружил твой лагерь. Я не знаю, как, но он это сделал. Я слышал, как он говорил об этом сегодня в баре. Утром он приедет сюда с полицией.

— Я не верю, — сказал Дункан.

— Черт побери, Дункан, ты должен в это поверить! Это все твоя ошибка. Если бы ты не убил Дану, ничего бы этого не случилось!

Дункан сделал шаг вперед, и Джо отступил. Одной рукой он скользнул в карман брюк, и схватил рукоятку пистолета.22 калибра. Дункан остановился.

— Наш брат должен был умереть, — сказал он, сверкая глазами. — Он