прочих уголовников.

А может в знак благодарности за поддержку в трудные времена…

* * *

Сперва, в поисках «специалиста» я хотел обратиться к скопцам… Потом ещё разок почитал-перечитал своё «послезнание»… Нашёл дополнительную инфу по теме…

При Екатерине Великой на борьбу с этим идеологически вредным для Православия явлением, был направлен один из московских губернаторов. «Борьба» видать — была неравна и, закончилась тем — что «борец» сам пострадал, став скопцом.

Где-то в районе копчика заныло, а съёжившиеся «тестикулы» — как будто кипятком обдало:

— Э, нет… Да, ну его нах!

Такая перспектива меня не особенно радовала:

— Да, ни ногой к ним!

Остаётся, что? Остаётся план «Б». То есть, кто?

Правильно — коновалы-ветеринары!

Мотив?

За деньги те — блоху на скаку кастрируют, не токмо будущего маршала.

Вызываю Ипполита Степановича, иначе «Гусара» — моего «офицера по особым поручениям»:

— Как отдохнули после командировки, Ипполит Степанович?

Тот, пыхтя самокруткой:

— Спасибо, не жалуюсь.

— Скучать не начали?

— Немного есть…

— Тогда для Вас новое задание: найти мне опытных коновалов.

Тот, недоумённо таращится:

— А чего их искать? На любом рынке стоят, а уж на Нижегородской ярмарке — их каких угодно несчитанно. Приходи, да нанимай.

— Вот, даже как?

Удача сама прёт в мои руки!

— Тогда съездите и отберите с десяток на кастинг — с как можно более интеллигентной наружностью.

Глаза по полтиннику, чуть не проглотив самокрутку:

— … «С интеллигентной наружностью»?

— Да, именно так.

— Хахаха!!!

— Я сказал что-то смешное, Ипполит Степанович?

— Нет… Хихихи!

— Отставить смех, Вы не в балагане!

— Есть!

— Задание ясно?

— Так точно…!

Подозрительно смотрит:

— … А на кой?

— Вам не всё равно?

Чешет в затылке:

— Ладно, попробую…

— Надо не «пробовать», — расслабился, понимаешь, с этими вермиколагами будучи в командировке в Чуйской долине, — а исполнять! Срок — неделя, разрешаю приступать к выполнению немедленно.

— Разрешите идти?

— Да, идите Вы уже…!

* * *

Через неделю… Мать, моя…

— Кто это? — шепчу, отведя в сторонку, — что за страхолюдины? И что это у них за бляхи? Носильщики с вокзала? И что за инструменты? Сельские патологоанатомы на отхожем промысле⁈

Услышав, один из них обиженно:

— Сам ты «носильщик»! Проходимцы мы из Сибири.

Думал — ослышался и, переспросил:

— КТО⁈

Ипполит Степанович, опустив долу очи — сгорая видать, от стыда за меня, за мою дремучую темноту, подсказывает:

— «Проходимцами» называют сибирских коновалов, Серафим Фёдорович. Бляха — для опознания их славной мастерством артели, а инструмент — для кастрации бычков, жеребцов, баранов и прочей домашней живности…

Тот, с «музыкальным слухом»:

— Вам, барин кого «подложить» надо?

— Носорог тебе «барин»! Да так, одного жеребца.

— Как раз по мне, гражданин-товарищ!

Посмотрел на его руки, представил саму «процедуру» и мне реально поплохело — чуть не блеванул.

Видя мою реакцию, тот жизнерадостно:

— Мы ещё скот лечим!

Мой порученец, проигнорировав сей диалог:

— Были ещё мезенцы, да с Орловской и Олонецкой губерний…

«Проходимец» руками машет:

— Да, те криворуки — только калечить горазды!

— … Да Вы ж сами просили с «интеллигентными» рожами!

От изумления раскрываю рот, на него уставясь во все глаза: и это называется — «интеллигентные рожи» ⁈

— Другие — ещё хуже, смею Вас заверить.

— Куда уж хуже…

Мда! Да, уж. Впервые вижу, чтоб профессия — так явно изменяла под себя внешность профессионала.

И ещё, вот… Забыл я немаловажный факт, что Тухачевский — дитя своего века и, мало того — офицер. Следовательно, с лошадьми и соответственно с коновалами при них — он имел дело не меньше, чем с солдатами или скажем — барышнями на балах.

Разоблачит подставу на счёт «раз-два»!

Значит, хочешь не хочешь, бойся не бойся — а придётся возвращаться в варианту «А».

— Ипполит Степанович! Раздайте уважаемым проходимцам по пятёре и принесите мои самые искрение извинения, за напрасное беспокойство.

— «По пятере»? Да, мы счас с ними ещё разок покурим моего табачка и разойдёмся довольные друг другом.

Судя по довольному виду «проходимцев», они не считали это «беспокойство» напрасным…

Проводив пыхтящих дармовым табачком коновалов, беру Ипполита Степановича за пуговицу его пиджачка и кручу её:

— Следующее задание: найти как связаться со скопцами…

Тот, вновь с переляку чуть не проглотив самокрутку — выплюнул её и ожесточённо топча ногами:

— Пора завязывать курить эту дрянь! Мне послышалось, он сказал: «связаться со скопцами»!

— Ипполит Степанович, возьмите себя в руки! Это всего лишь афера — а не то, про что Вы подумали!

— Фффуууффф!!! — шумно выдохнув тот, вытирая носовым платком лоб, — деньги у них имеются, одобряю Серафим Павлович. Но это придётся в Тамбов ехать — там их «столица».

Вспоминаю, какую память после себя оставил Тухачевский в Тамбовской губернии и, лишь головой качаю:

— «В Тамбов», говорите? Ну, значит — такова судьба его.

— Кого, «его»?

— Кого надо — того и «судьба»! Езжайте, не мешкая в Тамбов, Ипполит Степанович… Только осторожней там с этой публикой! Поменьше с ними общайтесь и почаще за мотню держитесь — проверяя, не пропало ли что. Найдите самого из них авторитетного и, так мол — и так: мой начальник с вами хочет побеседовать об одном взаимно интересном дельце, а я здесь типа — ни при делах. Как забьёте «стрелку» — телеграмму дайте, я вскорости приеду.

* * *

Пока туда-сюда, интересуюсь как бы невзначай у Слащёва-Борщёва:

— Яша! А не знаком ли ты случайно с неким Какуриным?

Тот, живо:

— С Николаем Евгеньевичем?

— Ээээ… — инициалов я не знал, — возможно и, Николай Евгеньевич.

— Случайно знаком по учёбе в Николаевской академии Генерального штаба. Но лишь случайно.

— И что он за человек?

В моём «послезнании», Какурин упоминается несколько раз. Но лишь в увязке с Тухачевским, без всякой конкретики и совсем по другому поводу — а не по его «стратегическим» изыскам. К этой личности мы ещё вернёмся, думаю, а пока надо придумать — как отвадить его от Тухачевского.

— «Что за человек» Кукурин, спрашиваешь? Да, гнида он, вошь в людском обличье, а не человек!

— Обоснуй.

— Всю Гражданскую войну добровольно прослужил у «самостийников» — от Рады и Скоропадского до Директории и Петлюры, а после вдруг «покраснел». Не сильно удивлюсь, если