день был настоящий переполох, потому что в Эйкебю одна женщина тоже рожала, и ребенок лежал неправильно, так что Тенгелю пришлось скакать туда-сюда из Эйкебю в Гростенсхольм.

— Да, вот тебе и Эйкебю! — сказала Суль. — Вряд ли кого-то удивит, что там появился еще один ребенок: она ведь рожает три раза в год! За кого принимает себя ее муж? Думает, что он кролик, что ли? Ну и как там все закончилось?

— В конце концов она родила девочку очень маленького веса… А ты, значит, назвала свою маленькую дочь Суннивой? Хорошее имя.

— Да, так звали мою мать. И в честь тебя, Силье.

— Спасибо, — растроганно произнесла Силье. — Какая она хорошенькая! Словно маленький эльф! Ты видел малышку, Тенгель? На кого же она похожа?

— На своего отца, — сухо ответила Суль.

— Мне кажется, я уже видела это лицо, — задумчиво произнесла Силье. — Но где же я могла его видеть раньше?

— Она необычайно красива! — сказал Тенгель, оправившись, наконец, от шока. — Но то, что у тебя может быть такая голубоглазая и белокурая дочь, я бы никогда не поверил!

— Она может остаться здесь? — тихо спросила Суль. — Я не знаю другого места на земле, где за ней могли бы лучше присматривать. Хотя, возможно, мне от этого легче не станет. Но время не терпит.

Они удивленно взглянули на нее.

— Но что же мы стоим! — засуетилась Силье. — Сядем у печки! Расскажи нам все по порядку.

— Она может остаться здесь?

— Ты же знаешь сама, — ответил Тенгель. — Но теперь мы хотим услышать, что же было с тобой.

— Сначала я что-нибудь поем, — сказала Суль. — Я уже забыла вкус еды.

— О, дорогая моя, — сказала Силье и поспешила на кухню. — Что ест малышка?

— Молоко… все что угодно…

Немного утолив голод и накормив коня, Суль принялась рассказывать, удобно откинувшись на покрытую овчиной спинку скамьи. Спящую Сунниву положили в старую колыбель Аре.

— Меня разыскивают, — устало произнесла Суль, — они напали на мой след. Поэтому я и привезла малышку сюда. Я сделала это заботясь прежде всего о ней.

Лицо Тенгеля было непроницаемым.

— Может быть, ты расскажешь все по порядку?

— Хорошо. По дороге я встретила того мужчину, о котором я говорила тебе, Тенгель. Помнишь?

— Да, да. Тот единственный, кто может дать тебе счастье и покой.

Суль горько усмехнулась.

— Благодарю, я и в самом деле так счастлива! Во всяком случае это он — отец Суннивы. Чтобы ему сгореть в преисподней!

— Так значит, он мертв? — тихо спросил Тенгель.

— Да. Я убила его. И он умирал медленной смертью. Я никогда не чувствовала такой ненависти, отец! И я наслаждалась этим!

— Суль! — испуганно произнесла Силье. — Не надо! Все-таки он отец твоего ребенка!

Суль обернулась к ней.

— Да. И из-за него я чувствую к дочери только глубокую, невыносимую нежность, любить же ее я не могу. Он стал моим смертным приговором. Кто-то обнаружил его труп, кто-то вспомнил, что видел нас в трактире. И тогда все поняли, что он был с «ведьмой с кошачьими глазами», на которую так долго охотился судья.

— Но почему ты убила его, Суль? — жалобно спросила Силье.

— Потому что тот единственный мужчина, которого, как я думала, я люблю, носил имя, которое больше всего на свете ненавистно мне! — резко ответила она. — Его звали Хемминг Фогдеубийца!

Тенгель подскочил на месте.

— Что?!..

Силье прижала ладонь ко рту.

— О, нет, Суль, скажи, что это неправда!

— Это правда.

— Да, я вижу, что это так. Девочка похожа на Хемминга! О, какое несчастье!

Тенгель был в бешеной ярости.

— Этот дьявол снова встретился на нашем пути! Принес несчастье в наш дом! Но тебя он не уничтожил, Суль, ему это не удалось!

Он взял ее за руку, притянул ее к себе.

— Ты дочь моей сестры, и я люблю тебя как свое собственное дитя. Неужели злой дух Людей Льда в конце концов приведет тебя к гибели? Этого не должно произойти, Суль!

— Нет, я не собираюсь лезть, словно ягненок, в волчью пасть, — сказала Суль, и по щекам ее бежали слезы. — Я решила сбежать в Швецию. Но сначала мне нужно было пристроить Сунниву.

При мысли, что ей предстоит воспитывать маленького ребенка, у Силье возникло чувство усталости. В ее-то возрасте! Но она без всяких колебаний решила взять на себя эту заботу.

— Мы позаботимся о Сунниве, не беспокойся, — сказала она. — Мы все в Линде-аллее и в Гростенсхольме будем присматривать за ней. Но ты еще не все рассказала. Где ты была все это время?

Тенгель и Силье опять сели.

— Да, убив Хемминга, я поехала дальше, к шведо-финнам. Я долго искала их, и все-таки нашла. Они живут небольшими группами в дремучих лесах — и до самой весны они относились ко мне с подозрительностью. Они говорили на своем языке, мы не понимали друг друга. Но потом они меня приняли. Я жила у них и нашла среди них людей, владеющих колдовским искусством.

Суль остановилась, чтобы перевести дух.

— Но меня прогнали из-за того, что я ждала ребенка. Они хотели даже выставить меня к позорному столбу. Они боялись также и моих колдовских способностей, потому что я умела больше, чем они, и я… я прибегла к колдовству против одного человека, который мне не нравился. — Прикусив губу, она продолжала: — Далеко не все были такими же недружелюбными, как он, но никто из них не смог бы защитить меня от властей. Поэтому я и сбежала оттуда и с тех пор жила одна с ребенком в затерянной в лесах избушке. Я питалась тем, что давала мне природа, а ребенок сосал грудь. Но потом настала зима, и мне не осталось ничего иного, как приехать сюда, хотя это и опасно. Коня больше нечем стало кормить, а отправляться с маленьким ребенком в Швецию я не решилась.

— Конечно, нет, — сказала Силье.

— К востоку от Осло я зашла в один крестьянский дом, чтобы попросить молока. Мне нельзя было это делать! Меня узнали. Ведь я не могла спрятать свои глаза, — с сожалением произнесла она. — И я поскакала дальше, но судью уже оповестили. Солдаты погнались за мной, но мне удалось перехитрить их. И вот я здесь. Но они скоро обнаружат, где я. Рано утром я исчезну.

— Нет ли поблизости пустующего хозяйства, где она могла бы спрятаться? — спросил Тенгель у Силье.

— Насколько мне известно, — ответила Силье, немного подумав, — все дома заняты. Но и это не выход: рано или поздно ее все равно найдут. Единственное спасение — Швеция!

— Я знаю, — сказала Суль, — но я