— Они не посмеют.

— Когда на кону стоят такие деньги, они посмеют всё.

— Это ничего не меняет! — с жаром воскликнула она. — Я все равно буду драться с ними!

— Все равно?

— Да! И ты это прекрасно знаешь! — нетерпеливо ответила Фиона. — Я говорила тебе это сто раз. Почему ты спрашиваешь?

Тедди отвел глаза, потом откашлялся и пробормотал:

— Фиона, доказать, полным был брак или неполным, ужасно трудно. Но это адвокатов не остановит. Ты меня понимаешь?

— Нет, Тедди, не понимаю! Перестань ходить вокруг да около. Ты хочешь сказать, что они спросят меня, занимались ли мы с Ником любовью? Я отвечу, что да.

Сиссонс перевел взгляд на нее.

— Знаешь, я всегда восхищался твоей железной волей и нежеланием отступать перед трудностями. Но иногда одного упорства мало. Умный игрок понимает, когда нужно спасовать.

— Тедди, послушай меня…

— Нет, это ты послушай меня! — властно перебил он. — Ты понятия не имеешь, на что способны эти крючкотворы! А вдруг люди Элджина настоят на том, чтобы тебя осмотрел врач? Вдруг прибудут в Нью-Йорк и станут опрашивать прислугу?

— Этого не случится, — ответила Фиона.

— Да ну? Что им стоит послать через Атлантику пару адвокатов, когда речь идет о трех миллионах долларов? Конечно, случится! Они спросят твою горничную, спали ли вы с Ником. Поинтересуются пятнами на простынях. Вызовут в суд твоего доктора и спросят, была ли ты беременна, не было ли у тебя выкидышей, а если ни того, ни другого не было, то почему за десять лет брака ты так и не смогла зачать.

Фиона проглотила слюну; при одной мысли об этом ее затошнило.

— Тебе мало? — спросил Тедди. — Погоди. Если это не поможет, они найдут в Лондоне какого-нибудь умирающего с голоду мальчишку-сифилитика, который под присягой покажет, сколько раз он спал с Ником, назовет даты, время суток и места, укажет, где у Ника была родинка на спине или шрам на бедре. Потом представят его старого школьного друга, проигравшегося в карты, и тот поклянется, что Ник не мог иметь дела с женщинами.

— Они на это не пойдут! — крикнула Фиона, ударив кулаком по столу.

— Не будь наивной, черт побери! Еще как пойдут! Рандольф Элджин не шутит. Он хочет удержать эти акции не меньше, чем ты хочешь их получить. Он не остановится ни перед чем! — Расстроенный тем, что не сумел сдержаться, Тедди снова опустился в кресло и сделал несколько глубоких вдохов.

В комнате наступила тишина. Потом Фиона встала, взяла чайник, стоявший на столике для визитных карточек, и наполнила две чашки. Одну она поставила перед Тедди, вторую взяла сама. Подойдя к окну, Фиона сделала глоток и невидящим взглядом уставилась на серый Гудзон. Она ждала от Элджина любой подлости, и лорд ее не разочаровал. Но ее потрясло, что этот человек способен заставить суд копаться в прошлом своего покойного сына. Похоже, когда речь заходила о деньгах, Рандольф Элджин становился таким же беспощадным, как его дружок Уильям Бертон.

Тедди хотел, чтобы она уступила. Отказалась от того, что сулило отчаянную борьбу. Конечно, его совет был продиктован заботой о ее благе; Фиона понимала это и была ему благодарна. Но ей казалось, что Тедди упустил что-то важное. Он прочитал письмо от адвокатов Элджина и увидел в нем только угрозу затеять мерзкий судебный процесс. Но Фиона видела кое-что еще. Написанное между строк. Страх. Рандольф Элджин боялся.

Конечно, этот человек надеялся, что угроза вторгнуться в ее личную жизнь и предать гласности самые интимные подробности ее брака напугает Фиону. «Какой же страх нужно было испытывать, чтобы решиться на такие меры? — думала она. — Адвокаты сказали Элджину, что мои требования законны и что он лишится фонда Ника. Он боится сказать Бертону, что потерял его акции. Если он сможет запугать меня и заставить забрать свой иск, этого ему делать не придется».

Понимание того, что Элджин боится ее, добавило Фионе смелости. Она не пойдет на попятный.

— Тедди, я хочу, чтобы ты сделал следующее, — сказала она, садясь за письменный стол. — Напиши адвокатам Элджина, что одна треть — это оскорбление. Напиши им…

— Фиона, я убедительно прошу тебя принять его предложение. Если ты будешь настаивать на своем требовании, я не смогу представлять тебя. Я обещал Нику, что буду заботиться о тебе. Если бы я поощрил тебя, то нарушил бы слово, данное покойному.

— Я возвращаюсь в Лондон.

Тедди тяжело вздохнул, признавая свое поражение.

— Когда?

— На следующей неделе.

— Фиона, — слабым голосом сказал он, — я умоляю… умоляю тебя не делать этого. Они разорвут тебя на куски. Обвинят во всех смертных грехах, и это тут же подхватят нью-йоркские газеты. Поднимется страшный скандал, и на этот раз я не смогу его остановить. Тебя уничтожат. Ты уже сегодня можешь закрыть «ТейсТи». Все мы знали Ника, и для нас это не имело значения. Он был нашим другом. Но так терпимы далеко не все. Некоторые считают это смертным грехом и если сочтут, что ты принимала участие в чем-то аморальном, то перестанут покупать у тебя чай.

Фиона взяла его руку и сжала ее.

— Не бросай меня, Тедди. Ты мне нужен. Ты всегда был рядом. Всегда. Так побудь еще немного.

Тедди посмотрел Фионе в глаза, безуспешно пытаясь понять причину ее мании.

— Не надо, Фиона. Это безумие, — тихо сказал он. — Ты уничтожишь все, ради чего работала.

— Ты ошибаешься, Тедди, — ответила она. — Именно ради этого я и работала.

— Конечно, я бывал в этом поганом сортире, но давно, — сказал Родди, глядя на аляповатую вывеску «Тадж-Махала». Потом он перевел взгляд на верхние этажи кирпичного здания и увидел ряд выбитых окон. — Именно этот ущерб ты имел в виду?

Констебль Макферсон кивнул:

— Окна, дверь и похищенную кассу.

— Значит, сегодня ночью?

— Угу.

— Куинн сам вызвал полицию?

— Нет. Один из соседей услышал звон бьющегося стекла и поднял крик. Я увидел ракету и со всех ног помчался сюда. Сказал Куинну, что во всем разберусь, но он отказался от моей помощи. Сказал, что это его проблема и он сам с ней разберется. Сказал, что это дело рук местных парней.

— Двух маленьких шалунишек по имени Котелок Шихан и Сид Мэлоун, — мрачно закончил Родди.

— Да, но которого из них? Я всегда слышал, что Куинн — человек Шихана. Думаете, он переметнулся?

— Не знаю, но выясню. Тут что-то затевается. Внезапно в «Тадже» появляется Мэлоун, потом Куинну выбивают стекла… Готовится битва за Восточный Лондон. Нюхом чую. Кем бы ни был этот малый, у него большие планы, и они включают нашу сторону реки.

— Думаете, Денни скажет вам, что к чему?