обнаружил ничего подозрительного. Среди десятка корзин едва ли смогла бы спрятаться его маленькая дочь, потому, решив, что это всего лишь крыса, Этьен покинул дворец, направляясь к дому Торика.

Плутая по мелким улочкам, чтобы не привлекать лишнего внимания, он ожидал увидеть в имении лорда серьёзные разрушения. Возможно, огонь эльфийского корабля коснулся его дома, и теперь там лишь дымящиеся руины. Или же дракон задел когтями чёрную крышу, и та обвалилась. Этьен рисовал себе разнообразные мрачные картины, ища в них причину для странного поведения Торика, но, обнаружив, что с особняком всё в полном порядке, ощутил разочарование, которое, впрочем, тут же сменилось шоком. Спрятавшись за высоким и колючим кустом шиповника, росшего у имения, расположившегося напротив, он вдруг увидел деловито шагающего по выложенным пурпурным порфиром дорожкам принца Юджина. Старшему Бэрлокскому принцу совершенно точно нечего было делать в центре Скёйдарна, однако он даже не пытался скрыть свою личность за тёмным плащом. Едва он дошёл до небольшого крылечка, дверь открылась и навстречу бросилась с объятьями никто иная, как Нэйдж. Она что-то мило щебетала, прижимаясь к мускулистому телу принца. Этьен находился слишком далеко, чтобы разобрать слова, однако едва ли он в них нуждался. Ему вполне хватало и того, что представлялось его взору. Обнимающая парочка слилась в страстном поцелуе, после чего спешно скрылась в доме. Оглушающая волна ревности обрушилась на Этьена. Он желал немедленно ворваться в особняк и разделаться с наглым Юджином, и лишь пульсирующая головная боль, вновь напомнившая о себе, удержала его от неосмотрительного поступка. Высокие кованые ворота пришлось бы яростно штурмовать, что лишило бы атаку всякой внезапности. Памятуя о наличии чёрного входа, Этьен ринулся к спрятанной в зарослях плюща калитке. К его удивлению, она оказалась распахнута настежь. Ворвавшись внутрь сада, Этьен почти сразу же затормозил, услышав знакомые голоса. Нервно оглядевшись, он не нашёл лучшего укрытия, чем раскидистый куст можжевельника. Затаившись за мохнатыми ветками, Этьен осторожно покосился в сторону приближавшихся. Он мгновенно узнал надсадный голос Дьярви, светлую макушку Элофа и сгорбленную фигуру Адвиля.

— Должен заметить, леди Нэйдж прекрасно справляется с делами и без этого мрачного Дюлана, — хмыкнул старый лорд.

— Это безусловно, но лучше бы, чтоб она не встречала каждого вожака стаи так же тепло, как бэрлокского принца, — мрачно заметил Элоф, и в его голосе натянутой струной звенела ревность.

Вот только Этьену уже было не до очередного незадачливого ухажёра. Куда важнее оказалось сложить всё увиденное и услышанное в нечто единое. Факты и домыслы, словно маленькие бисеринки, нанизывались на нитку, а затем вплетались друг в друга, постепенно превращаясь в ужасающий узор. Затеявший очередную пакость проклятый Дюлан, вечно играющие судьбами демоны и представленная ими огненная богиня, неуёмные амбиции Императора и коварные планы короля драконов, всё это множилось на жгучее желание бэрлокских собак, наконец, сорваться в долгожданную кровопролитную бойню и так кстати наступающий Янгос, приводящий в безумство оборотней с Ю, и слишком юного, но талантливого мальчишку на троне возрождённого и некогда великого Каэра. Кто бы ни плёл эту кошмарную картину, он явно продумал всё до мелочей. Поэтому существовали такие, как Торик и Нэйдж. Увы, ни одна война не обходилось без подлых предателей.

Ревность боролась с ненавистью и жаждой возмездия. Ему нужно было срочно обо всём рассказать Дамиану! Он цеплялся за эту мысль, торопливо выбираясь из укрытия и покидая имение, хотя больше всего ему хотелось вернуться и наделать сгоряча каких-нибудь глупостей. Например, как следует разукрасить нахальную рожу принца Юджина! Руки прямо-таки чесались поправить крючковатый нос и задвинуть выступающий подбородок. Однако стоило Этьену только начать продумывать, что он сделает с Юджином, не иначе как сама судьба столкнула его нос к носу с личным отрядом принца. Десяток отъявленных головорезов маялись бездельем на узкой улочке. За время своего недолгого ожидания они умудрились сорвать с петель все ставни, разбить окна и пробить несколько дверей. Несчастные, вышвырнутые из своих домов жители, трясясь от ужаса, сбились в кучу под одним из окон. Присмотревшись к ним внимательнее, Этьен с отвращением понял, что жертвами бэрлокского произвола стали горстка детей и пара стариков. В следующий миг прямо перед ним из выбитой двери появился ещё один оскалившийся громила. В его руках, подобно тряпичной кукле, болталась совсем ещё молодая девушка, почти подросток. Половину её лица украшал жуткий кровоподтёк. Похоже, сильнейший удар заставил бедняжку потерять сознание.

— Вот! — тряхнув безвольное тело, пробасил громила. — Нашёл и нам развлечение! Не только же принцу по девкам бегать!

«По девкам, значит», — вынимая полученный от королевских стражников меч из ножен, ухмыльнулся Этьен. Желание наделать глупостей и выпустить пар больше невозможно было сдерживать. Вдобавок у Этьена появился вполне благородный повод кинуться в драку. Бедная девчушка едва ли заслужила стать игрушкой в мерзких лапах бэрлокских собак.

Быстро оценив противника, Этьен с разбегу набросился на громилу. У него было всего два преимущества — ловкость и эффект неожиданности, и оба сослужили ему добрую службу. Он оказался за спиной бэрлокца гораздо раньше, чем его товарищи успели заметить, что тому угрожает какая-то опасность.

— Отпусти её! — потребовал Этьен, приставляя громиле меч к обнажённому горлу.

— Что⁈ — злобно пробасил тот, намереваясь пустить вход локти. Однако Этьен перерезал ему глотку раньше, чем удар добрался до него. Подхватывая падающее тело девушки, он отскочил от падающего громилы. В ноздри ворвался аромат крови, будоража забытые ощущения. Долгих пять лет Этьен, да и не только он, не вступал в кровавые схватки! Глупые стычки с царапинами и синяками не шли ни в какое сравнение с ощущением опасности настоящего боя и эйфорией от победы над врагом. Этьен ощущал, как вскипала кровь в его жилах, лишая страха и рассудка. Он смело встретил подбежавших бэрлокцев, вот только ему одному оказалось не так-то просто сражаться против целого отряда. Благо теснота улицы сильно мешала грузным, одетым в кольчуги и латы воинам. Лишь двоим одновременно удавалось атаковать, что позволяло Этьену не только благополучно избегать ранений, но и иметь большую свободу в выборе техники. Скованные тяжёлым обмундированием, бэрлокцы шли напролом. Их удары не отличались изяществом и в большинстве случаев были довольно примитивны, однако Этьену приходилось проявлять изрядную изобретательность, чтобы прорваться к слабым местам доспехов. Но он ни на секунду не пожалел, что сцепился с бэрлокскими собаками. Неприятные гадкие мысли, наконец, больше не тревожили его прояснившуюся голову. Он был полностью поглощен боем, позволяя своим эмоциям выйти наружу. На каждом противнике Этьен вымещал ту ярость и гнев, ревность и раздражение, что не давали ему