Даньке дзюдо давалось с муками. Мучился и я, долгие месяцы, посещая его тренировки: очень уж неуклюже исполнял сын приемы, очень уж был неповоротлив. Тяжело, словно набитый мешок, валился на пол, медленно поднимался, не умея отжаться, отставал в беге… Правда, занятия гимнастикой все же сказывались: он сносно кувыркался и неплохо делал мостики, а это помогало выходить из захватов на полу. Но больше всего мне нравилось, что Ханан не унывал и никого не боялся. Когда я во время схваток глядел на него, я видел не просто бесстрашие: выражение лица было такое, будто мой семилетний сын борется за свою жизнь.

Хенри Крафт был отличным учителем. Его мастерство умножалось внутренней, духовной силой, жизнерадостностью. Удивительно, – но эти качества еще возросли после того, как сенсей перенес тяжелую операцию: ему пришлось сменить тазобедренный сустав. Незаурядные душевные силы помогли Крафту восстановить свои физические возможности, повысить мастерство тренера. Через три недели он – прихрамывая, с тростью, – уже ходил между учениками, снова вел классы. При этом сенсей стал много требовательнее и строже, замечал малейшие промахи. Поправлял – руками, ногой. То и дело гремели его негодующие восклицания: «Ну и захват!» «Кто учил тебя так падать»?

За два года занятий Даниел окреп, сделался увереннее в себе. И спорт полюбил. Успехи приходили постепенно. Его несколько раз повысили в ранге. Он становился участником районных соревнований.

И все же с клубом Крафта пришлось расстаться: умерла бабушка Эся – и я целый год посещал синагогу по субботам, то есть именно в те дни, когда надо было возить сына на занятия. А Даньку пришлось перевести в другой спортклуб – «Спартак», который работал и в будни, и по воскресеньям. Уже по названию видно, что вел клуб выходец из Советского Союза. Это был мой земляк, эмигрант из Узбекистана Аркадий Аронов. И надо сказать, что нам очень повезло: Аронов, мастер международного класса, оказался отличным, тренером. На его занятиях царило то, что я бы назвал атмосферой высокой энергии. Источал ее сам Аронов. Это невозможно было не почувствовать, общаясь с ним даже один на один. Голос, взгляд – спокойный, доброжелательный, покорял внутренней силой… Но этого не опишешь. Впрочем, пытаясь описать, как выглядел Аронов, я тоже с трудом нахожу слова. Спортивной его фигуру трудно было бы назвать, Она не поражала стройностью, разработанными мышцами. Громада, шкаф – вот что приходит на ум. И в то же время этот «шкаф» был очень быстрым, легким и точным в движениях. «Со мною невозможно было бороться» – сказал мне как-то Аркадий со смехом, когда я расспрашивал об успехах его советской спортивной карьеры. И мне стало понятно, почему три года подряд избирали его тренером сборной команды Узбекистана. Впрочем, оказалось, что этот замечательный спортсмен в детстве был озорником, бездельником, с десяти лет курил и мог бы превратиться в обыкновенного уличного хулигана – если бы не счастливый, спасительный случай. Вернулся со службы в армии двоюродный брат Аронова – Исаак, ужаснулся, встретив на улице обросшего, запущенного подростка Аркадия – и привел его в свой спортивный клуб, в секцию борьбы, где сам занимался. Там-то Аркадий и приобщился к дзюдо.

Аронов был тренером настолько требовательным, добивавшимся такой собранности и дисциплины, что Генри Крафт казался рядом с ним баловником. Ох и доставалось же от Аронова, особенно в первое время, Даньке! Как и другим мальчишкам, конечно.

Все начиналось с разминки. Сидя в кресле, сенсей наблюдал, как ребята крутят колесо, кувыркаются, бегают по залу. Войдут в форму – пот пробьёт, да и по лицам видно – сенсей поднимается с секундомером в руках и, разбив учеников по парам, приступает к дзюдо. Тут уж его не назовешь наблюдателем: он становится напарником то одного, то другого мальчишки, добиваясь точности движений, отрабатывая каждый прием. Порой Аронов начинает злиться – и над залом гранатой взрывается: «Ты устал, Урюк? Отдохни у стены, отожмись сотню раз»… Урюк – это любимое бранное слово Аркадия. Но… на столе у него лежит бамбуковая палка. Правда, я не видел, чтобы дело до нее доходило.

Даньку, понятное дело, такие строгости приводили по началу в уныние. «Хочу обратно» – просил девятилетний сын. Даже плакал! – «Через мой труп» – отвечал я, убедившись, что Аркадий ведет занятия блестяще.

Впрочем, со временем Ханаан заслужил одобрение сенсея. «Он в борьбе ведет себя неординарно, – не раз говорил мне Аркадий. – Во время схватки не знаешь, чего от него ожидать». Думаю, что сенсей привязался к мальчику. Кстати сказать, они были похожи, словно родственники: по-азиатски смуглые, круглолицые, рослые, плотные, словно большущий шкаф и шкаф поменьше. Их не раз, по словам сенсея, принимали за отца и сына.

Каждый месяц Аронов вывозил клуб на соревнования. Он хорошо понимал, как это действует на ребят, как укрепляет в их характерах стремление к борьбе, к победе. Спартаковцы много где побывали, исколесили не только Северную и Южную Америку. А ведь Аронов тратил на авиабилет свои собственные деньги, – вот какой это был бескорыстный и преданный делу человек. И до сих пор мне стыдно за родителей, которые отвергли мое предложение в этих транспортных расходах тренера участвовать! Я побывал на десятках соревнований, и сколько же счастливых часов мне это принесло! Даже какие-то «картинки» навсегда остались, такая вот, например: двенадцатилетний Данька – на ковре, в трех метрах от соперника, с которого он не сводит взгляда. И, прежде, чем раздалась команда судьи, он начинает с силой шлепать себя по щекам… О, какая же грозная у него при этом физиономия! Скажу, как очевидец: соперник начинает жаться, с испугом оглядывается по сторонам, словно ищет – куда бы убежать…

Конечно, прием этот действовал только на начинающих борцов. И когда Даниел дошел до ранга черного пояса, он такими шлепками взбадривал перед схваткой самого себя.

* * *

…Достаточно побывать в комнате моего подросшего сына, увидеть спортивные медали на стенах, кубки на столах и полках, чтобы понять: Аркадий Аронов сделал Даниеля настоящим спортсменом. Вспоминаю, как однажды – Даньке тогда было шестнадцать – мой кузен Юра предложил ему побороться. Доктор Мухитдин (он был у нас в гостях) посоветовал: «Боритесь на коленках, падать будет не больно». Но ни до падения, ни до самой борьбы дело не дошло. Юрка мгновенно оказался в объятиях племянника, и тут же Данька, перекинув его на плечи, поднялся, покружился, несколько раз присел – и опустил Юру на ковер…

Нам, родителям, Даниел показывает только такие «семейные развлекаловки». Не желает он, чтобы мы присутствовали на турнирах! А ведь он не раз представлял родину на международных соревнованиях. Три года назад на Панамо-Американских играх он – после трех побед – боролся за золото с великаном-бразильцем. Последняя схватка длилась около двух минут, атаковал все время Даниел. Но бразильцу все же удалось подсечь его, навалившись всем телом. Даниель, упав, потерял сознание – на несколько секунд. Всего на несколько секунд – и Америке вместо золота пришлось удовольствоваться серебром.

* * *

Я думаю, что победы в спорте – одно из подтверждений очень важной черты в характере моего сына. Он стремится быть лидером, «самой большой рыбой в аквариуме», по его собственному выражению. Даниел с ранних школьных лет и по сей день круглый отличник. Он трудолюбив и настойчив, я не раз заставал его за письменным столом глубокой ночью. Сын учится сейчас в университете в Рочестере, он аспирант, будет экономистом-финансистом. В аспирантуру зачислили его со стипендией почти в половину стоимости обучения. К тому же Даниел работал, кое-что накопил – и сам платит за еду, за покупки.