— Что со мной не так, если от меня заводятся лишь те женщины, от которых меня воротит?

Уриан ухмыльнулся от такого вопроса.

— Ты прав. Это уже клиника, — он похлопал Эша по плечу. — Вот тебе одно слово, мой брат. Терапия, попробуй, помогает.

— Это уже три слова.

— Нужно было расширить понятие, кстати, о расширении, у тебя посетитель внутри, который очень желает стать твоим лучшим новым другом.

Эш ругнулся, когда понял, кто его поджидает.

— Что за хрен его выпустил?

— Девушка-призрак, которая хочет, чтобы вы оба обнялись и поцеловались.

Ашерон стиснул зубы.

— Лучше бы мне в голову попал молоток, который бросила в меня Тори.

— Тори?

— Долгая история, — Эш тяжело вздохнул. — Спасибо за предупреждение. Пойду и разберусь с ним.

Ашерон направился к дверям, которые вели в его тронный зал. Когда он прошел мимо эмблемы на полу, его одежда сменилась на атлантскую накидку и черные кожаные штаны. Он рывком открыл двери и обнаружил ожидающего Стикса в другом конце комнаты. Ашерон остановился и посмотрел на своего брата-близнеца, вид которого всегда заставал его врасплох. Каждый раз, когда он смотрит на Стикса, к нему приходят воспоминания его прошлого, о жестокости и несправедливости в их жизнях. И против своей воли, Ашерон услышал пьяное рычание Эстеса в своих ушах, когда он держал его за волосы и насиловал.

— Да как ты посмел заставить меня хотеть тебя настолько сильно. Я ненавижу тебя за то, что ты причиняешь мне, ты отвратительная шлюха. Я. Тебя. Ненавижу.

Единственное, что его дядя давал ему бесплатно, были оскорбления и побои. И теперь Стикс стоял перед ним, отличная копия его с короткими белокурыми волосами и нормальными голубыми глазами, за которые бы Эш убил, чтобы обладать такими же. Эш отвернулся, напомнив себе, что он был богом, а не никчемной шлюхой, которая надеялась на сострадание своего жестокого брата.

— Я, правда, не в настроении сегодня иметь дело с тобой, Стикс. Та небольшая порция терпения, что у меня был в запасе, была съедена всего две минуты назад.

— Я знаю. Я могу чувствовать твое настроение, — Эш угрожающе прищурился. — Это был дар, — сказал Стикс саркастически. — От Артемиды. Когда она кинула меня в Тартар и наделила твоими воспоминаниями. Я здесь просто для того, чтобы попросить тебя об одолжении.

Эш почувствовал, как его кожа стала голубой, а злость накрыла его горячей волной.

— Ты смеешь просить меня об одолжении?

Стикс сделал шаг назад и кивнул прежде, чем стать на одно колено.

— Я прошу, как твой брат и как молящийся богу.

Ашерон бы засмеялся, если бы не был так зол. В какую игру Стикс играл с ним на этот раз?

— Как молящийся. Какую жертву ты предлагаешь в обмен на услугу?

— Мое сердце.

Эш ухмыльнулся.

— Я не понимаю.

Стикс посмотрел на него искренним взглядом, который обжег его.

— Я предлагаю тебе свою верность, и если этого недостаточно, то осмелюсь предложить и свое сердце. Если я солгу или предам тебя, то ты можешь вырывать его снова и снова. Можешь приковать меня рядом с Прометеем на скале.

Если он снова его предаст, то Ашерон так и поступит.

— О какой услуге ты просишь?

Глаза Стикса забегали прежде, чем он прошептал.

— Отпусти меня. Я не могу здесь больше жить, в изоляции от людей. Одинокий. Забытый. Я просто хочу получить шанс прожить жизнь так, как ни одному из нас пока этого не удалось.

В любое другое время, Эш бы рассмеялся ему в лицо. Но сегодня он был ослаблен пониманием и симпатией к вещи, о которой он сам и мечтал. То, что с ними сделали нельзя было назвать честным. Жизнь Стикса не должна была быть связана с его, и именно из-за Эша он потерял всю свою семью, свою жизнь и дом. Может новое начало сослужит им обоим хорошую службу.

— Хорошо, брат. У тебя будет все, чтобы начать сначала.

Взмахнув рукой, Ашерон отправил Стикса в Нью-Йорк, где принц лучше всего смешается с населением. К тому же это была территория, где его брат больше не будет попадаться ему на глаза. Более того Стикс был абсолютно прав. Ашерон сможет убить его в любое время. Пускай этот человек получит свою жизнь, если конечно сможет ее найти. По правде говоря, Эш даже пожелал ему удачи. Больше всего он хотел для Стикса покоя, который казалось, убегал от них двоих.

— Сими?

Он удерживал ее на своем теле уже против ее воли. Она слезла с его руки и появилась позади Ашерона. Зевая, она уставилась на него с раздражением.

— Акри оставил Сими на своей руке слишком долго. Она очень устала и очень недовольна. Почему ты так обращаешься с Сими, акри?

Он взял ее щеку в свою руку и поцеловал в лоб.

— Прости меня, малышка. Именно поэтому я и привел тебя сюда. Ты останешься ненадолго со своей сестрой и Алексионом.

Она нахмурилась.

— А что насчет тебя? Ты был таким грустным, но при этом не отпускал Сими…

— Я знаю. Просто есть вещи, с которыми мне нужно разобраться, а я совсем не хочу, чтобы ты пострадала. Поэтому ты останешься здесь, Симики.

Она засветилась, когда услышала ласковую форму своего имени, которую он не использовал с тех пор, как Сими была демоном-ребенком.

— Только если акри пообещает, что позовет Сими, когда она ему понадобится.

— Я обещаю.

Она протянула ему палец.

— Хорошо. Потому что Сими знает, что акри не может нарушить свое слово.

Он улыбнулся и достал для нее свою черную карточку American Express.

— Походи по магазинам.

Она запищала прежде, чем подбежать к телевизору и включить его. Захотев побыть наедине с собой, Ашерон пошел через дворец, хотя с легкостью мог и телепортироваться. Случались такие моменты, когда прогулки и просто побыть обычным человеком значили для него больше, чем все его божественные силы, вместе взятые. Просто потому, что ты можешь, еще не значит, что ты должен. Были вещи, которые не стоило делать. Именно поэтому никто из тех существ, с которыми он консультировался, не сказали ему о том дерьме, которое его ожидает в будущем. Именно поэтому он и не исцеляет Тори. Есть уроки, даже самые тяжелые, которым все должны обучиться. Даже боги. Но в данный момент, ему не хотелось узнавать ничего нового. Ашерон хотел утешения и уюта, и никто не сможет помешать этому. Поэтому Эш вошел в свою спальню и взял гитару с напольной подставки. У него было пару десятков гитар по всему дворцу, а еще были разные квартиры, разбросанные по всему миру, но именно эта… Это была его детка. Fender James Burton Telecaster с кленовой рукояткой и черным телом, покрытым красными языками пламени, она издавал самые насыщенные звуки, которые Ашерон когда-либо вообще слышал. Безусловно, у него имелись и более дорогие гитары, но ни одна не играла для него мягче и слаще, чем эта девочка. Сими даже умудрилась выгравировать для него послание с другой стороны гитары. Allagapi akri, Simi. На языке Шаронте это значило, что "Сими любит своего акри". Эш улыбался каждый раз, когда видел эту надпись, а его сердце наполнялось еще большей любовью к ней. Ей удавалось рассмешить его, несмотря даже на то, насколько он был расстроен или грустен, но сегодня даже ей не удалось его успокоить. Ашерон сел на кровать и начал перебирать струны. Прежде, чем он сумел понять, как уже играл композицию Pink Floyd «Вот бы ты была здесь». Это была песня, которая преследовала его с тех самых пор, как Ашерон впервые ее услышал. Было такое ощущение, что автор точно знал, что творится у него на сердце. Она была о решениях, которые меняют жизнь, о том, как понимание меняет все ситуации и чувства. Проблема была в том, что его чувства были настолько смешанными и противоречивыми, что Ашерон даже не знал, с чего начать, чтобы продраться в этих дебрях. Эш разрывался между тем, что он должен сделать и тем, что ему хотелось, между тремя женщинами, которые были такими разными, но объединял их он. Его мама, которая хотела уничтожить мир, Артемида, которая хотела убить Тори, и сама Тори, которая хочет разоблачить его, чтобы спасти репутацию своего отца. Больше не имея сил это выносить, Ашерон встал и положил гитару на кровать.