– Я и не сомневался, что вся эта информация об иракских военных объектах поступает отнюдь не от магического кристалла ЦРУ.

– Дело в том, – пояснил Лэнг, – что до сегодняшнего дня все переданные нашим агентом сведения были потрясающе точны. Если он лжет сейчас, то все мы окажемся по уши в дерьме. Но вопрос в другом: можем ли мы взять на себя такую ответственность?

Снова на несколько минут установилась тишина.

– Парни, вы упустили из виду одно обстоятельство, – прервал молчание генерал ВВС. – Доставку.

– Доставку? – переспросил Барбер.

– Да, именно. Недостаточно просто иметь бомбу, надо располагать возможностью сбросить ее на голову противнику. Судите сами: никто не поверит, что Саддам достиг колоссальных успехов в миниатюризации. Это тонкая технология. Значит, он не может выстрелить этой штукой – если она у него есть – из танкового орудия. Или из пушки того же калибра. Или из ракетной установки типа «катюша». Или запустить ее с помощью ракеты.

– Почему не с помощью ракеты, генерал?

– Полезная нагрузка не позволит, – наставительным тоном ответил летчик. – Все дело в проклятой полезной нагрузке. Если его бомба достаточно примитивна, она должна весить примерно полтонны. Скажем, тысячу фунтов. После того как мы разбомбили комплекс в Сааде-16, нам стало известно, что ракеты «Аль-Абейд» и «Аль-Таммуз» находятся еще в стадии разработки. То же относится и к ракетам «Аль-Аббас» и «Аль-Бадр». Или неработоспособны, или разбиты нами, или несут слишком малую полезную нагрузку.

– А как насчет «скадов»? – поинтересовался Лэнг.

– Та же самая история, – ответил генерал. – Так называемый «Аль-Хусаин», ракета на базе «скадов» с повышенной дальностью полета, по-прежнему разлетается на куски при вхождении в атмосферу и способна поднимать не более ста шестидесяти килограммов. Даже максимальная полезная нагрузка поставляемых из СССР «скадов» не превышает шестисот килограммов. Этого слишком мало.

– Но бомбу можно сбросить и с самолета, – возразил Барбер.

Генерал ВВС возмутился.

– Джентльмены, я могу дать вам полную гарантию, что отныне ни один иракский военный самолет не долетит до границы. Большинство не успеет даже оторваться от бетонной полосы, те же, кому это все же удастся, будут сбиты на полпути к южной границе. У меня достаточно АВАКСов, достаточно истребителей. За это я отвечаю.

– Тогда что же такое «Крепость» Саддама, его Каала? – спросил Лэнг. – Стартовый стол?

– Нет. Секретный ангар, скорее всего, подземный, с единственной взлетно-посадочной полосой. Там стоит «мираж», МиГ или Су – вооруженный, заправленный, готовый к взлету. Но мы перехватим его до границы.

Решение должен был принять американский генерал, сидевший во главе стола.

– Вы будете искать место хранения этого устройства, так называемую Каалу? – негромко спросил он.

– Да, сэр. Мы уже ищем. Думаем, нам потребуется еще несколько дней.

– Найдите – и мы ее уничтожим.

– А наступление начнется через четыре дня?

– Я дам вам знать.

Вечером было объявлено, что наступление наземных войск на Кувейт и Ирак откладывается до 24 февраля.

Позднее историки объясняли отсрочку двумя причинами. Одни говорили, что американская морская пехота хотела сместить направление главного удара на несколько миль к западу, для чего требовались передислокация войск, перенос складов и другие подготовительные мероприятия. И это тоже было правдой.

Еще позже в средствах массовой информации появилась другая версия. Сообщалось, что к компьютеру Министерства обороны подсоединялись два британских компьютерных хулигана, которые нарушили систему анализа сводок погоды в районе наступления. В результате союзники долго не могли выбрать наилучший с точки зрения погодных условий день для начала вторжения.

На самом же деле от 20 до 24 февраля стояла отличная погода, которая ухудшилась, когда началось наступление.

Генерал Норман Шварцкопф отличался не только физической силой; он был умен и уравновешен. К сожалению, напряжение нескольких последних дней могло не сказаться разве что на сверхчеловеке – или недочеловеке.

Вот уже шесть месяцев генерал работал по двадцать часов в сутки – без перерывов, без выходных. Он не только руководил созданием огромнейшей армии неслыханными в истории темпами (одна эта задача могла бы сломать более слабого человека), но и постоянно регулировал сложные отношения с чрезмерно чувствительным саудовским обществом, сохранял мир, когда междоусобные конфликты по меньшей мере десять раз могли бы разрушить коалицию, и отражал бесконечный поток благонамеренных, но бесполезных и изматывающих советов и инструкций с Капитолийского холма.

Однако в последние дни генералу не давала заснуть не столько накопившаяся усталость, сколько обостренное чувство собственной ответственности за жизнь тысяч и тысяч молодых солдат, находившихся под его командованием.

В ночных кошмарах генерала преследовал треугольник. Всегда один и тот же треугольник, точнее – участок земли в форме прямоугольного треугольника. Его основанием служила береговая линия, которая начиналась у Хавджи, проходила через Джубаил и заканчивалась у трех сросшихся воедино городов – Даммама, Эль-Хобы и Дахрана.

Другим катетом треугольника была уходящая от берега на запад граница: сначала саудовско-кувейтская, а потом, в безбрежных пустынях, саудовско-иракская.

Роль гипотенузы выполняла наклонная линия, связывавшая самый западный форпост в пустыне с прибрежным Дахраном.

Внутри этого треугольника расположилось полмиллиона молодых солдат, среди которых были и женщины. Все они ждали приказов генерала. Восемьдесят процентов из них – американцы. На востоке сосредоточились войска Саудовской Аравии, других арабских государств и морская пехота США, в центре – американские бронетанковые и моторизованные пехотные дивизии, а также британская Первая бронетанковая дивизия. Западный фланг занимали французы.

Однажды генералу приснилось, что десятки тысяч молодых солдат, бросившись в пробитую танками брешь, попали под дождь отравляющих веществ и в страшных мучениях погибли на полосе между песчаными стенами и колючей проволокой. Теперь кошмары были еще страшней.

Всего лишь неделю назад один офицер армейской разведки, рассматривая на карте треугольник, вдруг заметил: «Не исключено, что Саддам бросит сюда термоядерную бомбу». Офицер думал, что он пошутил.

Той ночью главнокомандующий вооруженными силами союзников снова попытался заснуть – и снова неудачно. Как всегда, не давали спать мысли о треугольнике. Слишком много людей, слишком мало места.

На арендованной Интеллидженс сервис вилле Лэнг Паксман и два радиооператора поделили ящик пива, тайком доставленный из британского посольства. Они тоже смотрели на карту, тоже видели треугольник, тоже ощущали напряжение.