– Еще как жив! Бывает, по ночам так толкается, сил нет.

– Да, срок, пожалуй, не меньше четырех месяцев! Ну-ка, поднимись с постели, Лусия, встань ровно и расслабь свои железные мускулы. Хочу взглянуть на тебя в профиль.

Лусия послушно выполнила приказ матери. Мария сосредоточенно разглядывала ее какое-то время, не в силах скрыть своего изумления.

– Пожалуй, ему уже месяцев пять. Поражаюсь, как ты умудрилась сохранить все это в тайне от меня.

– Но ты уже, наверное, обратила внимание на то, что я больше не ношу брюки. Молния не сходится на талии. Зато корсет платья помогает втянуть живот, как надо.

– Нет! – Мария в ужасе затрясла головой. – Больше никаких корсетов, Лусия! Малышу нужно пространство, чтобы расти и развиваться. И конечно, ты должна немедленно прекратить танцевать.

– О чем ты говоришь, мама? У нас на носу очередные гастроли. И потом…

– Я немедленно сообщу все твоему отцу. Он аннулирует контракт.

– Не надо! Я надеюсь, что если буду и дальше танцевать, то у меня случится выкидыш. Я вообще удивляюсь, как он еще жив до сих пор. Ведь все последние месяцы я живу только за счет кофе и сигарет…

– Хватит! – Мария снова перекрестилась. – Не смей больше говорить такие ужасные вещи, Лусия! Иначе ты навлечешь на себя проклятье. Ведь дитя – это самый драгоценный дар, посылаемый нам свыше!

– Но мне не нужен этот дар! Я хочу отправить его обратно, туда, откуда он на меня свалился. Я…

Мария подошла к дочери и зажала ей рот рукой, физически не давая возможности продолжить говорить.

– Лусия, хотя бы один-единственный раз в своей жизни, но ты выслушаешь меня. Нравится тебе это или нет, но сейчас главное – это ты и твое дитя. Как ты не понимаешь, что не только ребенок может родиться больным? Его мать тоже будет болеть. Неужели это не ясно? – Мария отпустила руку в надежде на то, что, быть может, страх за свою собственную жизнь немного образумит дочь.

– То есть ты хочешь сказать, что я могу умереть во время родов, да?

– Но есть и более счастливый исход, особенно если ты прямо с этого момента начнешь заботиться о себе.

Лусия медленно устремила свой взгляд на мать, а потом упала в ее распростертые объятья.

– Что с нами будет, мамочка, если я не смогу танцевать? – прошептала она едва слышно.

– Рождение ребенка – это вовсе не смертный приговор. Пройдет всего лишь каких-то пару месяцев, и ты снова начнешь бить свою чечетку, и еще быстрее, чем раньше. Поверь мне!

– А что мы скажем отцу? – Лусия безвольно опустилась на постель. – Представляю, каким шоком станет для него эта новость. Ведь это же такой позор – родить ребенка вне брака.

– Лусия! – Мария присела на кровать рядом с дочерью и обняла ее за плечи. – Мы же с тобой обе прекрасно понимаем, что у нас совсем не тот случай. Ты должна сообщить Менике о своей беременности и…

– Никогда! Я ни за что на свете не скажу ему! И ты тоже не смей этого делать! – Лусия вырвалась из материнских объятий и угрожающе уставилась на Марию. – Ты должна пообещать мне! Обещай мне прямо сейчас! Поклянись жизнью Пепе!

– Я не понимаю тебя. Отказываюсь понимать! Ведь ты же любишь его, он любит тебя. И он сам говорил мне, что хочет детей…

– Если бы хотел, то никуда бы не уехал, остался бы со мной! Я проклинаю его, мама. Я не хочу видеть его до конца своих дней. Никогда!

– В тебе говорят обида и оскорбленное самолюбие. Если бы он знал про это, – Мария показала на живот Лусии, – уверена, он тут же вернулся бы назад.

– Я не хочу, чтобы он возвращался! Клянусь, – Лусия подхватилась с постели, – если ты только проговоришься ему, я убегу прочь и никогда не вернусь. Слышишь меня?

– Слышу, слышу, – тяжело вздохнула в ответ Мария. – Хотя и заклинаю еще раз, подумай хорошенько. Не понимаю, ведь все может счастливо закончиться для вас обоих, а ты категорически отказываешься от такой возможности.

– Может, ты, мама, и можешь жить с мужчиной, который всю вашу совместную жизнь третировал тебя и ни во что не ставил, но я так жить не смогу. Я ненавижу его, мама. Это ты хоть понимаешь?

Мария поняла, что спорить с дочерью и дальше бесполезно. Характер у нее такой же упертый, как и у Хозе. К тому же гордость никогда, ни при каких обстоятельствах, не позволит Лусии просить Менике о том, чтобы он снова вернулся к ней.

– Так чего же ты хочешь? То есть я хочу сказать, – Мария попыталась переформулировать свой вопрос, – куда ты хочешь сейчас уехать, чтобы там спокойно родить свое дитя?

– Пока не знаю. Нужно все как следует обдумать. Может, останусь здесь. Запрусь в своей квартире и буду ждать.

– Если ты хочешь, чтобы твоя беременность осталась в секрете, то, на мой взгляд, все же разумнее уехать из Нью-Йорка.

– Потому что какой-нибудь журналюга из «Нью-Йорк таймс» разглядит мой живот, увидев меня где-нибудь на прогулке, и станет порицать мой моральный облик, а заодно и критиковать то, как я танцую. Ты это имеешь в виду? – с горечью спросила Лусия у матери.

– А если об этом напечатают в газетах, то, не сомневаюсь, Менике сразу же обо всем узнает. Если ты действительно настроена ничего ему не говорить, тогда…

Лусия начала медленно прохаживаться по комнате.

– Дай-ка мне подумать… Я должна все обмозговать как следует. Куда бы я хотела поехать? А ты куда бы хотела?

– Обратно в Испанию. – Слова сорвались с уст Марии сами собой, она даже не успела подумать над своим ответом.

– О, мама, тогда нам предстоит долгий путь, – улыбнулась Лусия. – Но там хоть все говорят на нашем языке. – Она подошла к окну, уперлась своими маленькими ручками в подоконник и прижалась носом к стеклу.

– Давай отложим наш разговор до завтра, – предложила ей Мария. – Как известно, утро вечера мудренее. – Она тоже поднялась с кровати. – Ложись, поспи, – обратилась она к дочери. Ей не хотелось, чтобы Лусия и дальше продолжала изводить себя своими эгоистичными желаниями и потребностями. – Слава богу, война закончилась, и мы теперь вольны ехать, куда угодно. Спокойной ночи, милая.

* * *

– Я все решила, мама. Думаю, ты одобришь мой выбор.

Мария взглянула на дочь, свесившую голову с кровати. Сама же она устроилась прямо на полу рядом. Лусия была в том же, в чем Мария застала ее вчера вечером. Получается, легла спать, не раздеваясь. Под глазами залегли синюшные круги.

– Я поеду за тобой, querida, куда скажешь.

– Думаю, наилучший вариант – отправиться домой.

– Домой? – Мария впилась в дочь пристальным взглядом, пытаясь угадать, что именно она понимает под словом «дом». В конце концов, ее ребенок с десяти лет колесит по всему миру.

– Ну да! Домой! В Гранаду. Куда же еще? Ты абсолютно права, мама. Нам нужно вернуться в Испанию. Мое сердце всегда было и есть с Испанией. – Лусия подняла глаза к потолку. – Хочу просыпаться по утрам и видеть над собой Альгамбру, хочу вдыхать в себя полной грудью запах оливковых рощ и цветов, кушать на завтрак, обед и ужин твои вкуснейшие magdalenas и с каждым днем становиться все толще и толще… – Лусия издала короткий смешок, глянув на свой едва заметный животик. – Разве не этого хотят все будущие мамочки?