— Тогда у меня к тебе будет три просьбы, — последнее слово Квен произнес с усмешкой. — Я хочу принять у себя в покоях поочередно Эппа с его двумя подопечными, Аси и Тарпа. Через час жду троих первых. И пусть ловчие Хилана выстроятся в коридоре у моих покоев. Да, — окликнул Квен нового смотрителя, который с поклоном попытался уже удалиться. — Хартага пусть придет ко мне завтра утром.

Помост с охваченным пламенем телом Вавы из клана Кессар прогорел и рухнул в раскаленные угли. Этри развернулась и пошла прочь. Мелит и Кинун, поклонившись Квену, двинулись за ней. Постельничий растерянно закрутил головой. Аси стояла, сложив руки на груди. Она не плакала. Губы ее были плотно сжаты, глаза закрыты.

Квен поманил постельничего.

— Как тебя? Ладно… сегодня вечером жду тебя в своих покоях. Иди в город, узнай, о чем говорят. Интересуют самые дурацкие слухи, самые невозможные нелепости. Жду тебя вечером. Понял?

— Понял, — закивал старик.

— Бегом, — прошипел Квен и двинулся к входу во дворец. Хотелось окунуться в море, но придется обойтись ведром морской воды. И завтра же следует заняться подбором слуг. Не все же поручать важные дела Данкую или Ашу?

Эпп появился ровно через час. С ним в покои Квена вошли бледные от волнения двое молодых стражников. Один маленький и кудрявый, второй высокий и смуглый здоровяк. Все трое опустились на одно колено, как полагалось гвардейцам иши.

— Не говори ничего, — остановил Эппа Квен. — Если бы тебе было что сказать, я бы знал об этом. Кир Харти улизнул. Ненадолго, но улизнул. Значит, ты провел время в Хурнае зря.

Эпп молчал. Его помощники стали еще бледнее.

— Завтра он появится на площади, — продолжил Квен. — Если все будет так, как я думаю, он сразится с ловчим Пустоты. Ловчий Пустоты убьет мальчишку. Но если случится так, что вверх возьмет Кир Харти, вы будете должны убить его.

Эпп молчал.

— Если вам не удастся этого сделать, — Квен растянул губы в улыбке, — тогда каждый из вас получит по триста плетей. Кроме Эппа. Ты, старый приятель, лишишься кожи. Всей остальной кожи. Ясно?

Эпп кивнул.

— Вы же, — Квен перевел взгляд на двух подопечных старшины, — имеете возможность стать моими телохранителями. Ясно?

— Слушаем и слушаемся! — хором выдохнули стражники.

— Идите, — процедил сквозь зубы Квен.

Аси вошла в покои иши без стука. Она оставалась бледна, но слез на ее лице не было. Квен внимательно рассмотрел ее лицо, волосы, когда-то пленившие Ваву, длинное лиловое платье, прихваченное поясом под грудью. Да, она была очень похожа на Тупи, но слишком мягка. Даже теперь, когда она старалась быть твердой.

— Меч, — негромко произнес Квен. — Ты заказала меч у кузнеца Палтанаса. Потом сделала так, что он достался Киру Харти. Зачем?

Она не ответила. Смотрела прямо перед собой и только чуть пришептывала что-то.

— Тебе подчиняется черный сиун? — спросил Квен.

Она не ответила.

— Почему ты молчишь? — спросил Квен.

Злоба начинала закипать в нем, но он сдерживался изо всех сил. Точно так же было в Харкисе. Он начинал резать уши мертвым и живым, испытывая только брезгливость. Но уже после десяти пар ушей рычал от злости, от ненависти к этим мертвым и живым Сакува, которые делали из него зверя. Вот и теперь, Аси молчала и именно этим делала из него зверя.

— Я жду. — Он встал в шаге перед нею.

Она мотнула головой и скривила губы в улыбке. И тогда Квен ударил ее в лицо. Ударил с разворота, кулаком, одним прикосновением превратив прекрасное лицо в хрипящую и булькающую окровавленную маску. Она упала, и тогда Квен схватил ее за волосы, подтащил к ложу, швырнул на него лицом вниз и стал сдирать с нее платье, разрывая его на полосы. Но в тот самый миг, когда бывшая ишка Текана Аси оказалась перед ним обнаженной, он понял, что она смеется. Она билась на вымазанной кровью постели от смеха. Заливалась хохотом. И Квен, с ненавистью взглянув на собственную вдруг снова ставшую безвольной плоть, рванул дверь покоев. В просторном коридоре дворца иши выстроились все ловчие Текана, прибывшие в Хурнай. Крайним стоял Тарп.

— Плеть! — прошипел Квен.

Тарп рванул заправленную в поясные петли короткую плеть.

— Ждать, — приказал Квен.

Он бил Аси до тех пор, пока у него не устала рука. Только после этого судорожно выдохнул и с ужасом разглядел то, что наделал. Месиво рваной кожи и крови, которое лежало перед ним, уже ничем не напоминало жену иши. Квен поднял за волосы несчастную и прислушался. Аси еще дышала. В ноздрях вздувались кровавые пузыри.

— Черный сиун, — насмешливо пробормотал Квен и вышел в коридор. Лица ловчих были белее снега.

— Тарп, — вымолвил Квен, — повелеваю тебе занять место Далугаеша. Теперь ты старшина ловчих. Сейчас возьмешь эту бабу, отнесешь ее на портовую площадь и прочно привяжешь к столбу, на котором Данкуй укрепил щит Сакува. Ясно?

— Слушаю и слушаюсь, — мертвенно произнес Тарп.

— И вы все, — повернулся к ловчим Квен. — Помните. Тот, кто убьет Кира Харти, получит тысячу золотых монет.

Когда над Хурнаем начала опускаться ночь, в покоях Квена появился постельничий. Он с опаской покосился на перепуганных служанок, перестилающих огромную постель, бухнулся перед Квеном на колени.

— Говори, — разрешил тот.

— Каменного сиуна видели на портовой площади, — выдохнул постельничий. — Сначала будто столб появился, там, где не было никакого столба, потом столб словно пылью осыпался, песком, и вроде человека получилось. Из песка. А потом вихрем все закрутилось и исчезло.

— И все? — нахмурился Квен.

— Все, — кивнул постельничий. — Но сразу после этого Данкуй сел на коня и ускакал со своими воинами. Прочь из города ускакал. Через восточные ворота и на север. Сразу. Каменный сиун вихрем — и Данкуй вихрем. Дробилку даже не стал доделывать, бросил. А щит повесил, да. Щит Сакува. Там много народу толпилось, а когда бабу окровавленную привезли и к тому столбу привязали, все разбежались. Пустая теперь площадь. И балаганы все снялись. Только ловчие по краю площади теперь стоят да