Они рассказали нам, что давно не видели белого человека, хотя отцы их отцов (так они обозначали своих далеких предков) знали многих из них. Однако, добавили они, если мы пойдем прямо на север, то через семь дней пути придем в то место, где живет белый человек, который, как они слышали, носит длинную бороду и убивает животных, как и мы, из ружья.

Ободренные этим сообщением, мы отправились вперед и спустились из области туманов в более благоприятную местность. В самом деле, степь была здесь более красивой, высокой; растения росли так же буйно, как в Восточной Африке. Степь была покрыта плодородной почвой цвета шоколада[80], это было заметно на боковых склонах, там, где дожди промыли ущелья. Климат здесь казался более прохладным и очень здоровым. И было очень жалко видеть эти земли невозделанными. В степях передвигались лишь бесчисленные стада антилоп и буйволов. Людей мы не встретили.

Пока мы двигались вперед, дорога медленно спускалась вниз. Наконец мы увидели вдалеке широкую саванну, которая, как я верно предположил, была долиной реки Замбези. Более того, мы или, скорее, Ханс, у которого были глаза сокола, заметил кое-что еще, а именно дома более или менее цивилизованного вида, стоящие среди деревьев на берегу реки в нескольких милях от зарослей кустарника.

– Посмотрите, баас, – сказал мне Ханс, – эти бродяги не обманули, вот и дом белого человека. Я не удивлюсь, если окажется, что он и пьет что-то крепче воды, – с надеждой вздохнул он и выразительно прикоснулся к своей желтой шее.

И он не ошибся.

Мы увидели дом еще издалека вскоре после того, как взошло солнце, и к полудню подошли к нему. Приблизившись, я заметил, что он стоит практически под двумя баобабами, которые в Южной Африке называют еще и деревьями бабуинов, возможно, потому, что обезьяны едят их плоды. Это был дом обычного голландского типа, с тростниковой крышей, белыми стенами и верандой вокруг. На некотором расстоянии от него стояли другие дома или, скорее, хибары с разбросанными вокруг них фургонами, а еще дальше находились хижины местных жителей. Перед нами раскинулись огромные поля, где зеленела кукуруза, на склонах горы паслись стада. Очевидно, этот белый человек не был бедняком.

Умслопогас окинул место взглядом воина и сказал мне:

– Это, должно быть, мирная страна, Макумазан, здесь нет защиты, – вероятно, жители не боятся нападения.

– Да, – ответил я, – ведь позади пустыня, впереди широкая река.

– Нападающие могут пересечь реку и пройти через заросли кустарника, – ответил он и замолчал.

До сих пор мы никого не видели, хотя мне казалось, что фургон, приблизившийся к дому, был слишком необычным зрелищем, чтобы не привлечь внимание.

– Где же все? – спросил я.

– Я думаю, господин, что они спят, – сказал Ханс.

И он был прав. Все население погрузилось в послеобеденную сиесту.

В конце концов мы подъехали близко к дому, и я покинул фургон, чтобы осмотреться. В этот момент у дома кто-то появился. Это была молодая высокая девушка, чему я не удивился. Она была стройной, красивой, с большими черными глазами, правильными чертами лица, бледная. У нее было самое печальное лицо из всех, которые я когда-либо видел. Очевидно, она услышала шум подъехавшего фургона и вышла посмотреть, что случилось. Головной убор отсутствовал; ее густые волосы были цвета воронова крыла. Увидев огромного Умслопогаса с его блестящим топором и его грозную охрану, она вскрикнула и попыталась убежать. Я вышел из-за спин быков.

– Все в порядке, – заверил я девушку.

Возможно, она была голландкой или португалкой, но почему-то я обратился к ней по-английски, хотя не думал, что она может меня понять. К моему удивлению, девушка ответила мне на том же языке, но с акцентом, который я не смог определить, – это не был ни шотландский, ни ирландский выговор.

– Спасибо, – произнесла она, – а то я испугалась. Ваши друзья выглядят… – она замялась, подбирая слова, – страшновато.

Я засмеялся такому необычному определению и ответил:

– Да, их вид может напугать, но они не причинят вреда ни вам, ни мне. Но, юная леди, скажите мне, можем ли мы остановиться здесь? Возможно, ваш муж…

– У меня нет мужа, сэр, есть только отец. – И она вздохнула.

– В таком случае могу ли я поговорить с вашим отцом? Меня зовут Аллан Квотермейн, я путешествую в поисках одной страны.

– Я пойду разбужу его, потому что он спит. Все спят здесь в полдень – кроме меня. – Она снова печально вздохнула.

– Почему же вы не следуете их примеру? – спросил я шутливо, потому что эта девушка озадачила меня и я хотел узнать о ней как можно больше.

– Потому что тот, кто много думает, мало спит, сэр. У нас скоро будет много времени, чтобы выспаться, не так ли?

Я уставился на нее и спросил, как ее зовут, потому что не знал, что еще сказать.

– Меня зовут Инес Робертсон, – ответила она. – Я пойду разбужу отца. А вы пока распрягите быков. Они могут пастись вместе с остальными животными. Мне кажется, им надо отдохнуть, бедным. – Она повернулась и вошла в дом.

«Инес Робертсон, – сказал я себе. – Какое странное сочетание! Отец англичанин, а мать португалка, полагаю. Но что может англичанин делать в таком месте? Я не удивлюсь, если это какой-нибудь бур из переселенцев».

Мы успели распрячь быков, когда из дома, позевывая, вышел огромный, тощий, рыжебородый, голубоглазый, неряшливо одетый мужчина лет пятидесяти. Я посмотрел на него и сразу сделал определенные выводы. Пьяница, который когда-то был джентльменом, отметил я про себя, поскольку в его внешности была некоторая распущенность. Кроме того, он когда-то бывал в море (что оказалось верным предположением).

– Как поживаете, мистер Аллан Квотермейн? Моя дочь назвала мне ваше имя, и мне кажется, что я слышу его в первый раз, – произнес он с резким шотландским акцентом, который я не смог бы повторить. – Что привело вас сюда, где белого человека мы не видели уже много лет? Я в любом случае рад видеть вас, поскольку уже устал от полукровок-португальцев, негров и льстивых женщин, джина и плохого виски. Оставьте своих людей с быками и заходите в дом выпить что-нибудь.

– Спасибо, мистер Робертсон…

– Капитан Робертсон, – перебил он меня. – Не удивляйтесь. Вы не могли этого знать, но я когда-то командовал почтовым судном и хотел бы, чтобы ко мне до самой смерти обращались именно так.

– Прошу прощения, капитан Робертсон, но я не пью ничего до захода солнца. Однако если у вас есть какая-нибудь еда…

– О да! Инес – это моя дочь – найдет вам что-нибудь. Ваши… – Он с сомнением взглянул на Умслопогаса и его грозную компанию. – Ваши спутники, наверное, тоже голодны. Они выглядят так, словно могут съесть быка целиком, с рогами. Где мои люди? Лентяи, они все дрыхнут. Подождите немного, я разбужу их.