- Что там, хозяин совсем охренел? Или он нам вызов бросает? Так мы быстро сейчас всё на свои места поставим. – Удивлённо пробурчал Игорь Чуватин.

Старший помощник начальника артиллерии подготовил данные для стрельбы и передал их на огневую позицию дивизиона.

Как только мы услышали команду «Залп», вскинули бинокли и стали наблюдать. Разрывы двенадцати снарядов легли, не долетев до двора с костром сто метров. Было отмечено прямое попадание снарядов в несколько домов, а остальные разорвались на огородах и дворах.

Игорь уточнил прицел. Следующий залп лёг теперь с перелётом сто метров. В небо дружно

взлетели обломки домов, крыш, досок. Ещё несколько домов не подлежало восстановлению. Чуватин споловинил пристрелочную вилку, подал команду «веер сосредоточенный» и дал команду на следующий залп. Мы в азарте замерли. Ведь если сейчас огневики сработают точно, то не только от двора, где кто-то развёл костёр, но и от соседних домов мало что останется.

Но снаряды к удивлению легли несколько в стороне, но кучно. Вперемешку с дымом в небо

поднялась и красная кирпичная пыль от взорванных домов. А двор с дымом от костра остался невредимым, и как будто в насмешку дым стал ещё гуще и солиднее.

Чуватин недовольно выматерился, но дал команду довернуть залп влево. Но и следующий залп лёг не там, куда его направляли. Мы заржали, а Игорь высказал начальнику штаба дивизиона по радиостанции всё, что он думал о сегодняшней стрельбе дивизиона. И вчерашней тоже.

Действительно, стреляли сегодня огневики из рук вон плохо. Долго наводили и неточно.

- «Полтава», доворачиваю ещё раз, попробуйте не попасть. Приеду, всех вас в порошок сотру, - недовольно прокричал в эфир офицер, и передал корректуру на огневую позицию. Мы же во всю веселились, глядя на этот концерт, и спорили: попадут огневики в этот раз в цель или

нет. Залп, конечно, лёг не туда куда надо. Смеялся даже Чуватин. Были разбиты все дома и строения в этом квартале, кроме одного дома. Он победно торчал среди куч кирпича и разбитых домов. Был цел даже забор, который ограждал двор. Кругом же дома дымились развалины, но дыма от костра уже не было. Когда он пропал, никто не обратил внимание. Это вызвало новый взрыв смеха.

- Игорь, хватит, - смеясь, обратился к Чуватину майор Седых: – Ты уже загасил костёр. Вообще я предлагаю, когда мы уедем отсюда оставить здесь записку. Духи ведь проберутся сюда. Что, мол так и так: в разрушении данного квартала виноват хозяин такого-то дома, который нагло разжёг костёр среди бела дня во дворе дома. Так они его сами потом убьют.

Отсмеявшись, мы начали сворачиваться и через пять минут были готовы к движению. Я сел на броню БРДМ-2, из люка лились звуки музыки, а водитель Чудинов балдел с закрытыми глазами от счастья.

- Чудинов неужели ты отремонтировал магнитолу? – Удивился я.

- Товарищ майор, да там оказывается предохранитель нужно было поменять, а теперь и новости Вы можете послушать – Чудинов защёлкал переключателем и послышались позывные «Маяка». Я только закрутил головой от удовольствия.

Я заглянул в люк: - А где Алушаев? – Спросил, не обнаружив, последнего на своём месте.

- Сейчас, товарищ майор. Он за мясом пошёл.

Я выпрямился и оглянулся. К БРДМ-2 подходил пулемётчик, нагруженный тремя вещмешками с мясом.

- Откуда мясо? – Спросил я.

- Да мы тут ещё одного телёнка завалили. Сегодня батарея мяса поест вдоволь, - с удовлетворением произнёс Алушаев, закидывая мешки на броню.

Все были на месте. Можно было трогаться домой. Махнул рукой, смотревшему на меня с ПРП Чуватину, что я готов к движению и мы тронулись. Так благополучно закончился 61 день моей войны в Чечне.

Глава седьмая

Берег

(продолжение)

В батарее за время моего отсутствия ничего не изменилось. За ужином рассказал офицерам о засаде, а те в свою очередь рассказали, что произошло в полку. Главной новостью был приказ командира полка всем офицерам и прапорщикам сдать пистолеты на склад, что неприятно подействовало на меня. В батарее сейчас остался только мой пистолет и я решил проигнорировать приказ командира и не сдавать его. Вечером мы сварили мясной бульон, а остатки Игорь Карпук замариновал на шашлыки, чтобы завтра угостить командира танкового батальона.

Перед утренним совещанием меня в сторону отвёл Володя Моисеев: - Боря, помнишь ты докладывал об уничтожении огневой точки и трёх боевиков?

- Ну, помню, - осторожно подтвердил я.

- Знаешь сколько там на самом деле боевиков твои положили?

- Троих. А что?

- Не троих, Боря, а тридцать боевиков. Командира взвода представляй к ордену.

- Да ну, какие тридцать? Их трое бежало под бомбами и трое заскочило в укрытие. Один потом выполз и остался лежать у входа. Откуда тридцать?

- Боря, я уже не шучу. В том укрытии, куда заскочили эти трое, сидело ещё двадцать семь боевиков и пережидали бомбёжку. Их там взрывом ракеты всех по стенам и размазало. Ренат вчера как вернулся из засады, его сразу же командир послал на переговоры с боевиками. Те сами вышли на нас, просят сегодня на два часа перемирие заключить, чтобы их оттуда вывезти и похоронить. Да, вон, сам Халимов идёт. У него и спроси.

Спрашивать не пришлось. Ренат, увидев меня, сам подошёл и рассказал о погибших боевиках. После совещания я поехал во второй взвод, который располагался сейчас на месте первого взвода в расположении третьего батальона. Взвода поменял местами в результате произошедшего спора между мной и командиром третьего батальона, который приехал ко мне в гости накануне засады. Даже сейчас я невольно поморщился, вспомнив этот спор: мне было стыдно перед солдатами второго взвода. В ходе