Загнанное выражение не сходило с лица инквизитора с тех самых пор, как он увидел Кулак Деметрия. Дрейк кивнул, словно Махариус лишь подтвердил то, что он и так подозревал.

— Мы хотя бы выбрались, — только и сказал он.

Махариус мрачно кивнул:

— А это значит, что мы еще успеем покончить с ксеносами.

С хриплой властностью он заговорил по комму, получая доклады о ситуации, а затем чеканным голосом приказывая, как добить оставшихся ксеносов. Он шагал вперед, а мы шли за ним, пока не вышли из храмового лабиринта в ночь, иссекаемую заревом битвы.

Махариус ринулся в горнило боя с пылом и яростью истинного слуги Императора. Мы бросились следом за ним, паля из всех стволов и, как обычно, пытаясь уберечь его от беды.

Гигантский лик луны-черепа скалился нам сквозь тучи.

С ничейной земли доносились крики умирающих. Через край траншеи перекатывался странно расцвеченный туман, внутри которого кружились крошечные огоньки, похожие на свечение заблудившихся светлячков. В его колыханиях крылось что-то угрожающее, как будто щупальца ядовитого газа были руками монстра, тщетно рыщущего в поисках добычи.

От входа в ближайший бункер отпрянули тени, когда двое солдат бросили в костер из мусора лазганные батареи, надеясь вдохнуть в них хотя бы чуточку жизни перед следующей вражеской атакой. Прямо за дверью лежал полуразобранный огнемет. Казалось, им давно никто не пользовался, что меня нисколько не удивило. У нас не было ни капли прометия уже более двух месяцев, а без огненной смеси от оружия не было проку. Сам бункер представлял собой расколотый остов «Лемана Русса», опрокинутого прямым попаданием артиллерии и частично утонувшего в грязи. Технопровидцы сняли с него все сколь-либо полезные детали, а корпус бросили догнивать здесь. Сотни подобных остатков впечатались в линию траншей. Это заставляло меня с ностальгией вспоминать о первых днях войны, когда мы все еще верили в бронированный кулак Имперской Гвардии, до того как все погрязло в болоте, дожде и тине этого треклятого мира.

Я в сотый раз проверил свои запасные противогазы. Мне удалось собрать настоящую коллекцию — каждый солдат из Имперской Гвардии Махариуса по прибытии на Локи получал по дополнительному комплекту, а с тех пор я к тому же успел снять еще парочку с трупов. Я молился Императору, чтобы они принесли мне удачу большую, чем своим предыдущим владельцам. У них слишком часто выходили из строя фильтры. У них вообще слишком часто что-то выходило из строя.

На Локи у тебя не могло быть избытка защитных масок. Ты никогда не знал, в какой момент маска могла сломаться, а если это случалось, ты мог считать себя покойником. Если у тебя не случался сердечный приступ, вызванный галлюцинациями от ядовитых газов, то болезнетворные споры забивали легкие, а если ты не задыхался от болезнетворных спор в собственной слизи, то от переносимой по воздуху плесени твои легкие покрывались изнутри серым меховым ковром. На Локи существовала дюжина крайне неприятных способов расстаться с жизнью, при которых тебя не расстреливали, не протыкали штыком или не убивали каким-либо иным образом еретики, а, должен сказать, здесь околачивалось немало кровожадных неверующих. Казалось, сама планета сговорилась с силами тьмы, чтобы уничтожать солдат Императора. А я побывал во многих мирах с тех пор, как вступил в Гвардию.

Из сумрака показался Антон, высокий, нескладный, обветренный. Нижнюю половину его лица скрывал противогаз, но по изгибу старого шрама у него на лбу я понял, что Антон ухмыляется. То, что он все еще был способен на такое беззаботное веселье спустя годы войны, свидетельствовало о врожденном оптимизме. Или о врожденной глупости. Иногда мне было сложно понять.

— Над златом чахнешь?

Он вел себя достаточно уважительно, когда рядом находился кто-то еще, однако, если поблизости не было солдат, мы переставали быть сержантом и капралом и превращались просто в людей, которые проливали кровь друг за друга тридцать лет с тех пор, как покинули Велиал.

Антон даже не позаботился обзавестись вторым противогазом, из-за небрежности или, что вероятнее, потому что рассчитывал на меня. Он прошелся по деревянному настилу, затем его ботинки зачавкали по тонкому слою грязи. Звук чем-то встревожил его, потому что на мгновение он замер и задумчиво окинул взором болото.

— Кто-то ведь должен их хранить, — ответил я. — Кто знает, когда будет новая газовая атака?

— Почему они вообще это делают? — спросил Антон. Он оглядел ничейную землю и покачал головой, поражаясь глупости генералов. — Ведь у всех нас есть противогазы, верно?

Как и я, Антон вырос на Велиале, в промышленном улье. Нам носить противогазы казалось естественным, однако это было верно не для всех. Многие новоприбывшие родились в агромирах и на диких планетах или прекрасных дружелюбных местах, где воздух всегда пригоден для дыхания. Трудно представить, но и такое бывало.

— Они есть у всех нас, и мы их даже иногда носим, — ответил я. — И иногда они даже работают. Враг просто действует наугад. Но главным образом газ применяют не для того, чтобы убивать нас, а для того, чтобы усугублять наши страдания.

— Один адепт-медик говорил, что некоторые газы даже вдыхать не нужно, — отозвался Иван, почесав металлическую половину лица, а затем проведя искусственными пальцами бионической руки по искусственной челюсти. — Им лишь нужно коснуться твоей кожи. Вот зачем мы должны быть закрыты все время.

— Гений, — сказал Антон. — Проверь, все ли успели заработать траншейную стопу, вшей и шаттловых жучков. Думаю, Лев прав. Они усугубляют страдания. Хотя, погоди, это ведь Имперская Гвардия — вся ее суть в страданиях.

Где-то посреди бескрайнего поля из болота, колючей проволоки, воронок от снарядов и заполненных сточными водами ям человек молил о смерти. Судя по акценту, гроссландец, один из наших. Я задался вопросом, что заставляло его просить так искренне. Последствия галлюциногенных веществ? Или рыскавшие по траншейному комплексу огромные крысы, доедавшие его ногу? Или у него были какие-то свои причины искать быстрый выход из зоны смерти на Локи?

— Секундочку, — произнес Антон.

Он поднял снайперскую винтовку с глушителем, доставшуюся ему на Дольмене, высунул голову над парапетом и мгновение изучал горизонт. Затем раздался чуть слышимый кашляющий звук, и мольбы оборвались. Антон нырнул назад в траншею.

— Миссия выполнена, — довольно сказал он.

— Ты застрелил его, — произнес я. — Застрелил одного из наших.