Теперь, читая письмо в «Правде», Павел делился с Августой, как когда-то делился с Марией. Он восклицал:

— Не верю! Ни за что не поверю, что детский писатель Лев Кассиль и великий актер Аркадий Райкин думают то, под чем их заставили подписаться. И великая балерина Майя Плисецкая не может считать Израиль агрессором. Их нагло заставили.

Многие евреи так же, как Павел, не верили в истинность подписей. А потом выяснилось, что имя Майи Плисецкой поставили даже без ее ведома — ее не было на этом собрании, следовательно, она ничего не могла и подписывать. Балерина, эмоциональная и резкая женщина, рвала и метала, но сделать уже ничего не могла — ее подпись стояла вместе с другими, а опровержений газета не печатала.

* * *

Через шесть дней военных действий Совет Безопасности ООН добился прекращения огня, заставив Израиль сделать это против воли. Израиль вынужденно остановил бои 10 июня 1967 года в 19:30.

Война продолжалась всего шесть дней и закончилась полным разгромом египетских и других арабских сил. Египет потерял погибшими пятнадцать тысяч человек, Сирия — тысячу, Иордания — 700 человек. Десятки тысяч были захвачены в плен. Израиль потерял 776 человек.

В тот же день Советский Союз и зависимые от него страны разорвали дипломатически отношения с Израилем, воздержалась только Румыния. Из Кремля направили Израилю ноту: «Советское правительство заявляет, что ввиду агрессии Израиля против арабских государств… правительство приняло решение о разрыве дипломатических отношений с Израилем»[129]. Выезд евреев в Израиль был прекращен. Потом ЦК партии приняло постановление «О квоте выездов в Израиль». Вводились ограничения: не более 1500 человек в год, предпочтительно пожилые евреи без высшего специального образования, чтобы «освободиться» от религиозных активистов, оказывающих «вредное влияние» на остальное еврейство.

На концерте «Песни народов мира» в Лужниках дуэт Аллы Иошпе (еврейка) и Стахана Рахимова (узбек) спел песню «Хава Нагила». Песня понравилась, весь стадион подпевал и горячо аплодировал. За кулисы к певцам ворвалась группа начальников высокого ранга:

— Кто разрешил, кто позволил, как вы посмели петь эту «Хаву»? Это же сионистский гимн!

Певцы защищались:

— «Хава Нагила» — это песня об урожае.

Но их сняли с программы, объявили строгий выговор «за нарушение трудовой дисциплины».

Моня Гендель по поводу Шестидневной войны сочинил шутку, которую евреи шепотом передавали друг другу: «По Библии, Богу понадобилось шесть дней, чтобы создать мир. А евреям понадобилось шесть дней, чтобы разбить арабов».

* * *

Хотя все эти дни евреи не отходили от радио, но, кроме них, мало кто в России знал о войне, советские печать и радио не освещали ход войны. На следующий день после победы Израиля, 11 июня, в Москве вечером была чудесная погода. Возбужденный и радостный доктор Цалюк вернулся с работы, широко раскрыл окна, выходящие на двор между тремя десятиэтажными башнями, выставил магнитофон репродуктором наружу и включил на полную громкость ленту с записью бравурной еврейской музыки. Голоса молодых израильтян пели по-русски:

Песня гремела, в соседних домах открывались окна, люди высовывались послушать: что такое случилось?

Миша удовлетворенно говорил: «Пусть все слушают, пусть все знают о победе израильтян».

Быстрая победа Израиля над превосходящими силами противника стала вскоре известна всем в Советской России. Во многом этому способствовала злобная критика советской печати, радио и телевидения, они почем зря хулили «израильских агрессоров». Везде печатали карикатуры на генерала Даяна: хищный длинный нос крючком, жуткий оскал с торчащими зубами и непременная черная повязка на левом глазу. Подпись к карикатуре была такая: «Дикой злобой обуян генерал Моше Даян». Карикатурный образ Даяна с черной повязкой на левом глазу стал нарицательным.

В Кремле на заседании Политбюро тоже обсуждали итоги Шестидневной войны. После этого министр обороны СССР маршал А. Гречко издал приказ: «Запретить назначение офицеров еврейской национальности на должности командиров соединений и в штабы флотов и округов».

В газетах писали, что на собраниях «представители миролюбивой советской общественности гневно осуждали агрессивные действия израильской военщины во главе с Даяном». Партийные евреи старались избегать собраний или сидели молча. Михаил Цалюк на собрание больницы не явился — взял бюллетень.

В обществе «Знание» пришло указание властей провести лекции с осуждением израильской агрессии. Предложили такую лекцию прочесть Моне Генделю. Он с готовностью ответил:

— Израиль, генерал Даян? Конечно, агрессоры. Я скажу в лекции, что Моше Даян — это второй одноглазый полководец, после русского Кутузова, с такой же черной повязкой. В тысяча восемьсот двенадцатом году Кутузов победил Наполеона, теперь Даян победил Насера. Значит, одноглазый полководец видит лучше.

Ему испуганно возразили:

— Вы с ума сошли! Причем тут Кутузов и русская победа?

После этого Моне долго не разрешали читать лекции.

Но чрезмерная критика в прессе привела, как обычно, к обратной реакции со стороны многих русских: вместо того чтобы вызвать презрение, победа поставила еврейскую нацию в геройское положение. Пошли совсем невероятные слухи. Люди, приученные к восхвалению советских генералов, считали, что если Даян такой хороший полководец, то на самом деле он «наш». Говорили, что он окончил Военную академию имени Фрунзе, что он полковник Советской армии и даже Герой Советского Союза.

Моше Даян был сабра, то есть родился в Израиле. Но его родители были иммигрантами из России — Шмуэль Китайгородский и Дебора Затуловская. Даян действительно учился в военной академии, но только в английской. Он с юности участвовал в стычках с арабами и в военных действиях против них. Даже став генералом и министром, он сам принимал участие в боях и писал: «Мое место среди бойцов на передовой». Характер у Даяна был тяжелый, его прозвали «одинокий волк». Он писал: «Я не презираю людей. Они просто нагоняют на меня скуку. Нет такого человека на земле, в обществе которого я был бы заинтересован, если только у меня есть, что сказать ему». Даян был известен как археолог-любитель и писал стихи:

* * *