— Не называй его так! — вмешался Леон. — Он мой друг, мой товарищ…

— А я его знать не знаю, — отрезала юная служанка. — И выглядит он как настоящий городской господин.

Клер сходила за десертом — огромным савойским пирогом, в тесто для которого она добавила флердоранжевой воды — для аромата. Пирог она разрезала на три равных части, каждый покрыла слоем клубничного конфитюра, а сверху — взбитыми сливками, украшенными розовыми сахарными «жемчужинами».

Матье и Николя затопали ногами. Вернулся Жан, сел на свое место. Когда осталось всего два кусочка пирога, Колен с торжественным видом поднялся и принес из кладовой бутылку шампанского и конверт.

— Сегодня Рождество, — начал он. — Моя маленькая женушка получила свой подарок — цепочку с кулоном, но мне как отцу семейства хотелось что-то подарить и Клер. Вот, милая, держи!

Молодая женщина с любопытством вскрыла конверт. Внутри оказался нотариальный акт. Весьма довольный собой, бумажных дел мастер пояснил:

— Я при жизни дарю дочке дом, который вы у нас снимали, Базиль! В полную собственность! Так что, Клеретт, можешь разорвать договор с нынешним жильцом и поселить там, кого захочешь. Кого-то, кто решит поселиться в наших местах…

Последовала пауза, потом — одобрительное перешептывание. Намек был такой прозрачный, что Клер покраснела от смущения. Жан это заметил. Он тоже понял, куда клонит Колен Руа. Ему предлагали поселиться по соседству с мельницей… Он предпочел изобразить наивность.

— А кто там сейчас живет? — спросил он.

— Один фанатик, любитель древних скелетов, — иронично отозвался Базиль. — Ученый тип, роется в пещерах в долине.

— Да, Виктор! — воскликнул Матье. — Тот, который хочет жениться на Клер. Он сам так сказал в тот день, когда мы ездили за остролистом.

Колен как раз разливал шампанское. Бутылка застыла в воздухе. И снова — молчание, куда более тягостное. Раймонда попыталась спасти ситуацию:

— Кто же не захочет жениться на мадам? Но Виктор слишком старый, да и не красавец к тому же.

Жан вздрогнул. Разозлился на себя за то, что новость его задела, и тут же принял равнодушный вид. В своей жестокости он пошел даже дальше: поднял бокал и сказал:

— Тогда выпьем за жениха и невесту! Клер, я желаю тебе большого счастья. Нет ничего хорошего в том, чтобы оставаться вдовой, как и вдовцом. Для себя я решил, что и сам женюсь когда-нибудь на такой же верной женщине, как Жермен. Она будет моей Фостин хорошей матерью!

Леон закашлялся. Этьенетта следила за реакцией Клер, но была разочарована. Молодая женщина побледнела, однако устояла перед подлой атакой Жана. Но настроение у всех было испорчено. Матье отправили спать. Базиль тоже предпочел уйти к себе, утомленный слишком сытным застольем.

— Давай помогу! — предложил Жан. — Ты еле стоишь на ногах!

Колен привлек к себе дочку, смущенно погладил по голове.

— Хотел как лучше и все испортил, да? Сердишься на меня?

— Нет! Ты самый лучший отец на свете! Вы все пытались меня поддержать, но — не судьба. Жан меня разлюбил. У него недавно умерла жена, пап! Ты об этом подумал?

Бумажных дел мастер пожелал ей спокойной ночи. Им с Этьенеттой предстояло перейти через двор. Они укутали дремлющего Николя, потом и сами накинули верхнюю одежду.

На улице все еще шел снег, дул северный ветер. Соважон вышел размять лапы и сразу по грудь погрузился в свежевыпавший снег.

— Какой холод! — воскликнула Клер. — Поторопитесь! Надеюсь, ваша печка не потухла.

Леон возвращался из сарая, таща на спине раскладную кровать. Он поставил ее у стены с часами. Раймонда убирала со стола, зевая так же, как часом раньше маленькая Фостин.

— Оставь тарелки в покое, — сказала ей Клер. — Завтра перемоем! Все спать! Я тоже жутко устала.

В кухню вернулся Жан. Увидев в руках у Леона матрас, подбежал помочь.

— Проще будет поставить раскладушку тут. Пока будем тащить все это наверх, можем разбудить детей, — сказал он другу. — Да и Базиль уже спит!

Клер пожелала всем доброй ночи, взяла керосиновую лампу и почти бегом удалилась к себе. Сумрак спальни помог ей успокоиться.

«Какой он равнодушный, злой! Мне не на что надеяться…» — убеждала она сама себя.

По коридору прошла Раймонда — наверное, к шкафу, за простынями и одеялом. Через пару минут она заглянула к Клер.

— Вы еще не легли, мадам? — удивилась девушка, застав ее на ногах возле маленького мраморного камина.

— Нет. А Леон?

— Уже ушел к себе на чердак. Как бы он там не замерз, мой суженый… Ничего, завтра утром я его согрею!

— Тебе повезло, Раймонда. Вы любите друг друга, и, кажется, это так просто… Знаешь, я хочу поговорить с Жаном! Наедине. Так что спи спокойно! Я надолго не задержусь.

— Да, мадам! Удачи!

Клер пожала плечами. Что эта Раймонда себе навоображала? Ей пришлось призвать на помощь всю свою храбрость, чтобы спуститься в кухню.

Перила она нашла ощупью. В просторной комнате было темно, но в очаге еще шевелились язычки пламени, и окошко в плите светилось красным. Под аккомпанемент часов она направилась к кровати. Тик-так, тик-так…

— Жан? — шепотом позвала она.

Он резко сел, откинул одеяло. В темноте угадывался его торс в белой нательной майке.

— Зачем пришла? Я перебрал вина, хочу спать.

Молодая женщина присела на край кровати. Жан лег, закрыл лицо локтем.

— Жан, это касается твоей дочки. Фостин еще очень маленькая, ей нужен устроенный быт. Мне понятно твое желание увезти ее завтра же, но столько снега навалило, и дороги плохие. У тебя

— ни дома, ни работы. И я подумала, что, может, ты оставишь ее тут, пока не обустроишься, не получишь первое жалованье? И куда ты пристроишь ребенка на целый день, пока будешь на работе? Кто о ней позаботится? Ладно бы она была постарше, ходила в школу. Я знаю, ты меня ненавидишь, презираешь, но Фостин ко мне привыкла. У нас она ни в чем не нуждается, и они с Матье хорошо ладят. Ты будешь часто ее навещать и…

Он снова сел на кровати и угрожающим жестом заставил ее замолчать.

— И мы с тобой будем встречаться, и я буду в твоей власти? Теперь ты меня послушай: Фостин — моя дочка, не твоя. Известно тебе, что Жермен ждала ребенка к Рождеству? Я как раз сейчас об этом думал. «Бедный Жан, кто знает, у тебя уже мог родиться сын!» А ты их убила, Клер! Все считают, что ты не виновата. Я — нет! Завтра же уеду вместе с Фостин! Как-нибудь выкрутимся. На свете есть кормилицы, няньки. Буду экономить, и у