- Говорят, девица Ревенгар весьма хороша собой, да и король испытывает к ней особые чувства. - Люциус посмотрел на Грегора и тут же поспешно добавил: - Я, конечно, имею в виду чувство благодарности и никак иначе!

- Конечно, — сдержанно подтвердил Грегор. - Дорогой кузен, признаться, я несколько занят… Вы же понимаете? И после обеда намерен заняться важнейшим делом - подготовкой к свадьбе. Не могли бы мы побеседовать в другое время?

- О, конечно! - заулыбался Люциус. - Я надеюсь, теперь, когда вы станете семейным человеком, мы сможем часто собираться по-родственному. Моя дорогая супруга будет рада познакомиться с вашей женой… Ревенгары - прекрасная партия! Правда, говорят, юная леди совершенно не похожа на отца. Весьма странно для золотой крови, не находите?

- Не нахожу, — сухо подтвердил Грегор. - Ее брат-близнец - копия погибшего Дориана Ревенгара, а девочка пошла в мать, с близнецами это бывает.

- Да-да, в Морхальтов, — покивал Люциус. - Ужасные слухи ходят про старого Морхальта, дорогой Грегор, просто отвратительные. Но вам виднее, конечно. Уверен, раз вы решили жениться на этой леди, она не имеет никакого отношения к деду! Наверняка кровь Ревенгаров в ней преобладает. Опять же, королевская милость, да и приданое…

Поставив трость возле подлокотника злосчастного испачканного кресла, Грегор скрестил руки на груди и посмотрел на кузена, а потом благодарно вспомнил госпожу Арментрот с ее бумагами и с огромным удовольствием сказал:

- Моя невеста, дорогой Люциус, прекрасна и без всякого приданого. Поэтому я от него отказался. А если точнее, оставил за ней полное право им распоряжаться.

И улыбнулся Люциусу.

Только сейчас он заметил, что шамьет кузену подали в том самом сервизе, копия которого оказалась у Арментротов. Изящный кувшинчик, розетки для меда, печенья и сливок… И чашка, расписанная зелеными, алыми, голубыми и золотыми красками точно так же просвечивала насквозь… Эта самая чашка дрогнула в руке Люциуса, и кузен пораженно выдохнул:

- Вы сделали что?!

- Отказался от приданого, —с безмятежным удовлетворением повторил Грегор. - А почему вас это так взволновало, дорогой кузен? Это полностью мое дело, верно? Слава Благим, я могу себе позволить отдать эти деньги моей жене на булавки.

- Вы… вы… Это же семейное состояние! - взвизгнул Люциус, на глазах багровея. - Мало того, что вы берете в жены девку, о которой не судачит только ленивый! Девку, которая проехала весь Дорвенант, ночуя в объятиях короля! А может, и этого итлийца! Девку, с которой ее собственная мать после смерти Ревенгара много лет не общалась! Так вы еще смеете… смеете пренебрегать долгом перед семьей?! Нашей семьей!

- Смею? - тихо уточнил Грегор. - Девку?

Испугайся Люциус вовремя того, что сказал, может быть, алая пелена, застелившая сознание Грегора, не оказалась бы такой плотной. Если бы он принялся просить прощения… Если бы хоть замолчал!

Но кузен, глядя на Грегора с ненавистью, с размаху грохнул чашкой о столешницу черного дерева, инкрустированную перламутром, и разноцветные осколки брызнули во все стороны. А Люциус, не понимая, что сейчас видит в глазах Грегора собственную смерть, выдохнул:

- Да кто вам позволил?! Жениться на этой… и еще от денег отказаться!

- На этой… — еще тише повторил Грегор, словно уточняя, и тут Люциус вскочил, что-то сообразив, но недостаточно резво.

Рука Грегора словно сама легла на рукоять трости, прислоненной к креслу, ухватив ее как рапиру. Серебряная воронья голова влипла в ладонь, и Грегор сделав один-единственный стремительный шаг, наотмашь хлестнул кузена по наглой роже. Тяжелое черное дерево с хрустом врезалось в скулу, смяв ее. Хлынула кровь, Люциус то ли взвыл, то ли захрипел, хватаясь за лицо, и Грегор с наслаждением влепил ему снова — прямо поверх рук. А потом еще - слева! - с хищной расчетливостью загоняя орущего и брызжущего кровью кузена к стене. Этот удар пришелся на плечо и ключицу, и Грегор хладнокровным краем сознания, который чудом не затопила ярость, признал, что дедушка был прав даже в этом. Трость ничуть не хуже рапиры! Даже лучше иногда. Попросту заколоть эту тварь, посмевшую марать имя Айлин своим поганым языком, ему сейчас было бы недостаточно. Слишком мало! И даже проклясть его не хотелось. Нет, нужно было именно так! Давно уже следовало, но сейчас Люциус абсолютно точно перешел грань.

Завывая, тот пытался уклониться от ударов, закрыться, но Грегор, перехватив трость обеими руками, прижал ею шею кузена и тихо проговорил в залитое кровью лицо с выпученными глазами:

- Я не убью тебя только потому, что из-за похорон придется отложить свадьбу. Но лишь в этот раз! Еще одно слово про мою жену без должного почтения, и я раздавлю тебя, как червя. Размажу… Слышишь, Люциус?

Он надавил немного сильнее, потом, опомнившись, ослабил нажим, и кузен что-то прохрипел, глядя в диком ужасе и трясясь всем телом.

- Слышишь, - удовлетворенно заключил Грегор. - И вот что, на свадьбе ты непременно будешь, дорогой кузен. Поздравишь мою невесту и меня, выразишь восхищение… В общем, изволь радоваться моему браку, как лучшему событию в своей жизни. И не дай Претемная мне решить, что ты счастлив недостаточно искренне или сильно. Ты меня понял?

Люциус опять что-то прохрипел, и Грегор, убрав трость и отступив на пару шагов, милостиво кивнул, а потом посоветовал:

- Теперь беги.

Мгновение, не больше, Люциус осознавал услышанное, а потом, увернувшись от удара и всхрипнув, как загнанная лошадь, рванул к выходу из гостиной. У лестницы вниз Грегор его все-таки догнал и еще раз перетянул тростью уже поперек спины, но на первый этаж не побежал. С лестницы ему было прекрасно видно, как Люциус долетел до двери из холла, которую перед ним распахнул невозмутимый камердинер. Проскочив в нее, кузен исчез где-то во дворе, а камердинер с бесстрастной почтительностью пожелал ему вслед:

- Доброго дня, милорд.

И закрыл дверь.

Посмотрел наверх, где на галерее у начала лестницы стоял Грегор, и так же учтиво сообщил:

- Стол накрыт, милорд. Изволите отобедать?

- Непременно изволю, — кивнул Грегор. - Откройте к обеду бутылку лучшего фраганского и позовите дворецкого, я дам ему особые поручения.

Оперся на окровавленную трость и подумал, что дедушка бесспорно был прав, когда с ней не расставался. Вот Устав Ордена, к примеру, рапиры на территории Академии запрещает. А если бы Люциус это все сказал там?! Не руками же его бить, подобно простолюдину. И Благие Семеро, как же славно на душе! Исключительно правильно и спокойно!

В строгом соответствии с традициями венчание назначили на второй день недели, посвященный Всеблагой Матери, и это затянуло ожидание Грегора еще на три бесконечных дня, которые тянулись, будто весь мир вокруг накрыло «Янтарным Щитом». Не сойти с ума от ожидания помогали только бесконечные заботы, не все из которых удалось поручить собственному дворецкому, управляющему Арментротов и многочисленным мастерам. Грегор даже не подозревал, что устройство свадьбы - настолько хлопотное дело!