За комментариями вроде этого стояла жестокая реальность, ибо в Германии вот-вот должно было закончиться продовольствие, а советские поставки не в силах были восполнить хроническую недостачу. В феврале 1941 года, например, германское радио передавало, что всей Европе пришлось затянуть пояса из-за британской торговой блокады, которую описывали как «умственное расстройство» или еще «dementia Britannica»[1545]. Летом 1941 года Геббельс писал в дневнике, что полки берлинских магазинов пусты, найти в продаже овощи – редкая удача. Это вызвало колебания цен и подстегнуло рост черного рынка, а также беспокойство населения, которое пока еще редко, но начало интересоваться, в чем выгода от германских завоеваний. И это определенно заставило шефа гитлеровской пропаганды понервничать[1546].

Как выразился один местный чиновник, «перегруженные работой и истощенные мужчины и женщины» в его части Германии «не понимают, почему война должна вестись еще и в Азии и Африке. Счастливые дни стали далекими воспоминаниями»[1547].

Решение нашел Бакке и его команда аналитиков. Самому Бакке было неприятно отмечать ухудшающееся продовольственное положение внутри Германии в своем докладе о снабжении в конце 1940 года. Дошло до того, что на правительственном совещании в январе 1941 года с Германом Герингом в качестве координатора четырехлетнего плана, он предупреждал, что довольно скоро мясо придется выдавать пайками, и этот шаг был немедля запрещен из-за страха, что поддержки лишатся не только военные действия, но и нацистская партия вообще[1548].

Предложение Бакке было радикальным. Хотя Советский Союз был огромен и включал в себя всевозможные природные и климатические зоны, он мог быть, грубо говоря, поделен на две части. Южная включала в себя Украину, юг России и Кавказ, располагала полями и ресурсами, формирующими «зону избытка». Северная, то есть центр и север России, Белоруссия и Прибалтика, являлись «зоной недостатка». Бакке понимал это так, что население с одной стороны черты производит еду, а жители с другой стороны – только потребляют. Решением проблем Германии было бы сосредоточиться на захвате первой и игнорировать вторую. Продукцию «зоны избытка» следовало перенаправить в Германию, а «зону недостатка» предоставить саму себе, не беспокоясь о ее выживании. Отказываясь от этих земель, Германия оставалась в выигрыше.

О том, как это воплотится в реальность, говорилось на совещании в Берлине за считаные недели до запуска плана «Барбаросса» – такое имя было присвоено планам вторжения в Советский Союз. 2 мая стратеги обсуждали приоритеты и ожидаемые результаты атаки: германские армии по мере продвижения должны были обеспечивать себя продовольствием на месте. Так обетованная земля приносила первые плоды. Вермахт, как предполагалось, будет снабжаться из России с того момента, как германские солдаты пересекут границу. Судьба жителей «зоны недостатка» также обсуждалась на той встрече. Их рассчитывали отрезать в один прием. Один из самых шокирующих документов в истории гласит: «Х миллионов человек будет, несомненно, голодать, если мы вывезем все, что нам необходимо»[1549]. Этими жизнями Германия покупала возможность прокормить себя. Эти миллионы были сопутствующим ущербом, необходимой жертвой во имя успеха и выживания Германии.

В дальнейшем обсуждались другие логистические проблемы, а также то, что нужно сделать, чтобы все прошло, как следует. Основные артерии, соединявшие сельскохозяйственные земли с транспортной сетью, должны были быть взяты под охрану, чтобы обеспечить доставку сырья в Германию. Немало внимания было уделено тому, что должны носить агропромышленные специалисты, надзирающие за сбором урожая и будущим посевом: серебристо-серые нарукавные повязки поверх гражданской одежды. Как отмечает один из ведущих ученых, совещание было столь же будничным, сколь и убийственным[1550].

В следующие 3 недели совместные усилия были направлены на исчисление вероятных потерь, чтобы оценить те «х миллионов», которые должны были умереть в «зоне недостатка». 23 мая был готов двадцатистраничный доклад, который, в сущности, представлял собой развернутую версию уже принятых решений. «Избыточный» регион Советского Союза было решено отделить, а произведенные там зерно и другие сельскохозяйственные продукты отправить в Германию. Как и говорилось на предшествующей встрече в Берлине, страдать от последствий предстояло местному населению. В докладе все это обстоятельно разъяснялось и конкретизировались приблизительные оценки предполагаемых жертв. «Многие десятки миллионов людей на этой территории станут излишними и должны будут умереть или отправляться в Сибирь, – было написано в докладе, – попытки спасти местное население от голодной смерти могут быть предприняты только за счет снабжения Европы. Они лишат Германию возможности довести войну до конца»[1551]. Атака предпринималась не просто для победы в войне. Это был буквально вопрос жизни и смерти.

Хотя списки присутствовавших на совещании 2 мая не сохранились, отпечатки пальцев Бакке были обнаружены повсюду на программе и на решениях. Гитлер ценил его выше его непосредственного руководства и, как писала в дневнике жена Бакке, германский лидер прислушивался к его советам охотнее всего, беседуя о планах вторжения. А еще сохранилось исправленное введение к его диссертации, наконец изданной летом 1941 года. Россия не в состоянии использовать ресурсы правильно, было написано там, если Германия захватит их, им найдется лучшее применение[1552].