Ян ничего не заметил, поскольку весь пылал энтузиазмом и горел нетерпением продолжить рассказ.

— Мой умный маленький песик рвался куда-то, как будто кролика почуяла, так что мы поскорее схватили пледы и побежали за ним, только и задержались, чтобы схватить головню из очага да пригасить огонь. И Ролло нас повел прямиком сюда, ведь так, малыш? — Ян потрепал уши Ролло с нескрываемой гордостью. — А ты тут как тут!

Бренди жужжало у меня в ушах, обволакивая мой мозг толстый мягким одеялом, но я еще соображала достаточно, чтобы понять: Ролло никак не мог пройти по моему следу от нашего дома до этого места… нет, кто-то должен был надеть мои башмаки и дойти до порога…

Я собрала остатки тающих сил, напрягла голосовые связки и несколько хрипло спросила:

— А вы… вы что-нибудь видели… по дороге?

— Нет, тетя, — ответил Ян, внезапно став очень серьезным.

— А ты? Ты видела?

Джейми наконец поднял голову и я увидела, насколько него встревоженное, измученное, осунувшееся лицо, — даже кожа на его скулах натянулась так, что торчали кости. Похоже не только у меня ночь была длинной и трудной.

— Да, — сказала я. — Видела. Но я вам расскажу все это попозже. А прямо сейчас у меня не голова, а пустая тыква, вот так. Пошли-ка домой.

* * *

Джейми привел лошадей, но не было никакой возможности привести их вниз, к ручью; нам пришлось сначала подниматься вверх по берегу, спускавшемуся к бурному потоку, шлепать по лужам, оставшимся после дождя, потом мы с огромным трудом долго карабкались по каменной стене выступа, с которого я слетела, — и наконец добрались до относительно ровного места, где были привязаны лошади. Ноги у меня были основательно поцарапаны, к тому же после перенесенных испытаний я плохо на них держалась, так что при восхождении на скалу толку от меня было немного, однако Джейми и Ян прекрасно справлялись с делом, перетаскивая меня через разнообразные препятствия и передавая с рук на руки, как будто я была здоровенным бесчувственным тюком.

— Ты вообще-то ошибаешься, если думаешь, будто спиртное помогает людям, страдающим от переохлаждения, — пробормотала я, когда Джейми во время краткой остановки в очередной раз приложил к моим губам фляжку.

— Меня не особо интересует, от чего именно ты страдаешь, — ответил он, — но твои страдания наверняка уменьшатся, когда выпивка попадет тебе в живот. — После дождя в горах было прохладно, однако лицо Джейми раскраснелось от лазанья по обрывам. — Кроме того, — добавил он, вытирая вспотевший лоб краем пледа, — если ты хорошенько напьешься, то перестанешь брыкаться и мешать нам. Черт побери, да с тобой управиться труднее, чем с теленком, угодившим в болото!

— О, извини! — Я растянулась на земле и закрыла глаза, надеясь, что меня не вывернет наизнанку. Небо над моей головой крутилось в одну сторону, а мой желудок — в противоположную.

— Прочь, собака! — прикрикнул Ян.

Я приоткрыла один глаз, чтобы выяснить, что там происходит, и увидела, что Ян решительно отпихивает Ролло от черепа, который по моему настоянию мы взяли с собой.

При ярком дневном свете череп вряд ли мог произвести особо благоприятное впечатление. Он был весь покрыт пятнами въевшейся земли, из которой я его извлекла, и издали его можно было принять за гладкий камень, истертый и поцарапанный ветрами и ненастьями. Часть зубов была выбита, от некоторых откололись края, хотя в остальном череп не имел повреждений.

— А что ты собираешься с ним делать, этим Обаяшкой? Улыбка у него, надо сказать, не из самых приятных, — сказал Джейми, с явным неодобрением рассматривая мою находку. Лицо у него уже приобрело нормальный цвет и дыхание восстановилось. Он глянул на меня, протянул руку и пригладил мои волосы, улыбнувшись. — Как ты себя чувствуешь, Сасснек?

— Уже лучше, — заверила его я, принимая сидячее положение. Нельзя сказать, чтобы горы уже перестали водить вокруг меня хоровод, но бренди, растворившееся в моей крови, теперь создавало в моем теле довольно приятные ощущения, — как будто я ехала в вагоне поезда, а за окнами шуршали искупавшиеся в дожде деревья.

— Наверное, нам следует отнести его домой и устроить ему христианские похороны, по меньшей мере? — спросил Ян, задумчиво рассматривая череп.

— Вряд ли ему это понравилось бы, — возразила я. — Что-то мне не верится, чтобы он был христианином. — Передо мной вдруг как наяву встал тот человек, которого я видела из своей норы под корнями. Безусловно, я знала, что часть индейцев поддалась влиянию миссионеров и приняла христианство, но тот обнаженный джентльмен, с вымазанным черной краской лицом и перьями в прическе, выглядел в моих глазах таким же язычником, какими были все краснокожие до появления на их континенте белого человека.

Пальцы, онемевшие и ослабевшие, плохо меня слушались, но я сумела-таки достать из кармана юбки вторую свою находку.

— Вот, это лежало рядом с ним в земле.

Я показала мужчинам плоский камень. Он был грязно-коричневого цвета, а по форме представлял собой неправильный овал в половину моей ладони. С одной стороны он был плоским, с другой слегка выпуклым, и скользким, как будто его только что подняли со дна реки. Я перевернула его — и задохнулась.

Плоская сторона камня действительно была покрыта резьбой, как мне и показалось ночью. Это была рельефная спираль замыкающаяся в саму себя. Но не резной символ заставил Джейми и Яна уставиться на мою ладонь, едва не столкнувшись лбами.

В выемках резьбы, там, где была снят темный верхний слой, переливались искрометные огни, маленькие вспышки зеленого, оранжевого, красного… они как будто отчаянно рвались навстречу солнечным лучам.

— О Господи, что это такое? — с благоговейным ужасом в голосе просил Ян.

— Это опал… и чертовски здоровенный опал, вот что это такое, — сказал Джейми. Он потрогал камень своим корявым указательным пальцем, как будто желая убедиться, что тот действительно существует. Камень оказался вполне реальным.

Джейми запустил пальцы в волосы, задумчиво почесал макушку, потом посмотрел на меня.

— Сасснек, вообще-то говорят, что опалы приносят несчастье. — Я подумала было, что он шутит, но он был предельно серьезен и явно смущен. Хорошо образованный человек, немало путешествовавший по всему свету, он все равно оставался шотландским горцем, и я знала, что он в высшей степени суеверен, хотя обычно умудрялся скрывать эту черту своего характера.

Ха-ха, мысленно сказала я самой себе, не ты ли провела ночь в компании призрака? И теперь ты готова обвинить Джейми в суеверности?

— Чушь! — сказала я вслух, и в моем голосе прозвучала уверенность, которой я вовсе не чувствовала. — Это просто камень, и все.

— Ну, не такие уж они и несчастливые, дядя Джейми, — вмешался Ян. — У моей мамы есть кольцо с опалом, которое ей оставила бабушка… хотя, конечно, с этим его не сравнить! — Ян осторожно и уважительно потрогал камень. — Мама говорила, что опал не причинит вреда своему владельцу, хотя… ну, если до тебя он принадлежал хорошему человеку, тогда все в порядке, тебе он принесет только удачу. Но если нет… — Ян слегка вздрогнул.