«1. Предложить ЦК компартий закавказских советских республик, Совпрофам /советам профессиональных союзов – Ю.Ж./. Дорпрофсожам /дорожным комитетам профсоюзов железнодорожников – Ю.Ж./ издать циркулярные письма подчинённым им организациям по вопросу о всемерной поддержке объединённых органов Внешторга и железных дорог, разъяснив всю важность такой поддержки в деле восстановления производственных сил закавказских республик.

2. Создать комиссию по объединению хозяйственной деятельности закавказских республик, обязав её в месячный срок предоставить свои соображения о конкретных мерах такого объединения, в первую очередь, в области мелиорации и электрификации». Не была забыта в резолюции и существовавшая, вне всяких сомнений, опасная тенденция, о которой говорили чуть ли ни все участники совещания. Угрожавшая не только намечаемому объединению Закавказья, но и просто миру в крае:

«3. Кавбюро, отмечая факты уклона в сторону национализма, проявившегося при решении вопросов о Внешторге и о территориальном разграничении республик, об упразднении таможен и контрольных пунктов, предлагает ЦК компартий закреспублик строго внушить всем представителям партии исходить при разрешении подобных вопросов исключительно из интересов братской связи трудящихся масс этих республик».

Тем самым, резолюция потребовала решительно прекратить саботаж выполнения достигнутых соглашений (пока ещё чисто формальных, остававшихся на бумаге) о полном слиянии Наркомвнешторгов. Потребовала (на основе того) и отказаться, наконец, от продолжавших действовать таможен, приносивших необоснованно огромные доходы преимущественно Грузии. Только потому, что её территория оказалась транзитной и для бакинской нефти, отправляемой для экспорта в Батум, и для российского продовольствия – голодающим жителям Армении.

Вместе с тем отметила резолюция и более тревожное явление. Вновь разгоревшиеся споры при определении и уточнении границ, начатые Грузией. Вполне понятные, даже юридически обоснованные, но только при условии, что закавказские республики в дальнейшем так и будут оставаться действительно суверенными. Совершенно бессмысленные – если учесть непременную (пусть в будущем, но, без сомнения, близком) их политическую интеграцию.

Развивая это положение, Кавбюро в третьем разделе резолюции высказалось открыто и жёстко: «Деятельность националистических правительств… создала атмосферу национальной вражды и отравила сознание трудящихся масс буржуазным национализмом. Узы братства и солидарности… были разорваны. Следы шовинистической работы, вражды и недоверия до сих пор ещё не изжиты в массах».81

Однако такую нелицеприятную, но всё же слишком общую оценку сочли недостаточной, и потому Кавбюро приняло особое «Дополнение к резолюции», не подлежащее публикации в печати и вообще широкой огласке:

«Констатируя, – отмечало оно, – факт образования националистически– «коммунистических» групп в компартиях Закавказья, более сильных в Грузии и Армении, слабых по количеству и качеству в Азербайджане, и факт раздвоения наших организаций на две части, кои ведут чисто политическую борьбу (на что имеются материалы и документы), доходя до того, что переносят внутрипартийную работу в беспартийные массы рабочих и крестьян, находя, что в данный момент партийные и советские организации вследствие сильного влияния националистов– «коммунистов» переживают кризис, вследствие чего вместо дружной работы развивается политическая фракционная борьба двух групп, усиливается экономическая разруха, убавляется интернационализм. Словом, разлагается партийная организация».

Констатируя столь безрадостную картину, Кавбюро и предложило созвать краевую партийную конференцию. Ту самую, в пользу которой уже высказалось совещание. По вопросам: «1. О тактике и политике нашей партии в Закавказье. 2. О положении в партии, националистическом уклоне, фракционной борьбе. 3. О взаимоотношениях закавказских республик между собой и РСФСР».82

Только приняв такие резолюции, обязательные для всех коммунистов Закавказья, Кавбюро уже 4 и 5 июля перешло от общих решений к конкретным, частным. Ещё более не терпящим отлагательств.

4 июля последовало последнее предупреждение – «Подтверждая вновь своё предыдущее решение об объединении железных дорог, Кавбюро считает решение это абсолютно обязательным и не подлежащим никакому изменению».83

В тот же день был рассмотрен и карабахский вопрос, при котором, как и следовало ожидать, выявились две диаметрально противоположные точки зрения. За предложение оставить Карабах в пределах Азербайджана высказались Нариманов, Махарадзе и Назаретян, «против» проголосовали Орджоникидзе. Киров, Мясников. Тогда попытались найти согласие, рассмотрев три варианта компромисса. Проведение плебисцита во всём Карабахе поддержали только Нариманов и Махарадзе. За включение в состав Армении только Нагорной части проголосовали Орджоникидзе, Киров, Мясников. За плебисцит (лишь в Нагорном Карабахе, где подавляющую часть населения составляли армяне) – Орджоникидзе, Киров, Мясников, Назаретян – то есть большинство. Поэтому постановление гласило: «Нагорный Карабах включить в состав ССР Армении, плебисцит провести только в Нагорном Карабахе».

Принятое на основе классической демократической процедуры решение было тут же опротестовано Наримановым. «Ввиду той важности, – заявил он, – которую имеет карабахский вопрос для Азербайджана, считаю необходимым перенести его окончательное решение в ЦК РКП».84

Но до апелляции к Москве дело так и не дошло. Как можно предположить, тут же последовало личное вмешательство Сталина. Он (собственно, как и Орджоникидзе, и Киров) не мог допустить всплеска национализма и связанного с ним неизбежного раскола ещё и в Азербайджанской Компартии. Только потому и предложил удовлетворить необоснованные требования Нариманова, стоявших за ним других членов ЦК Азербайджана. Можно понять и мотивы, которыми руководствовались Сталин. Орджоникидзе и Киров. Скорее всего, они решили руководствоваться тем, что, по их мнению, очень скоро произойдёт объединение закавказских республик. А раз так, то не всё ли будет равно, каким окажется административное положение Нагорного Карабаха, ставшего вместе с Азербайджаном и Арменией частями грядущего целого – то ли союза, то ли федерации.

Во всяком случае, 5 июля Кавбюро при участии Сталина неожиданно вернулось к рассмотрению уже решённого карабахского вопроса и приняло постановление, отменившее принятое накануне:

«а) Исходя из необходимости национального мира между мусульманами и армянами и экономической связи Верхнего и Нижнего Карабаха, его постоянной связи с Азербайджаном.

Нагорный Карабах оставить в пределах АССР, предоставив ему широкую областную автономию, с административным центром в городе Шуше, входящем в состав автономной области; б) Поручить ЦК Азербайджанской Компартии определить границы автономной области и представить на утверждение Кавбюро; в) Поручить Президиуму Кавбюро переговорить с ЦК Армении и ЦК Азербайджана о кандидате на чрезвычайкома /чрезвычайного комиссара – Ю.Ж./ Нагорного Карабаха; г) Объём автономии Нагорного Карабаха определить ЦК Азербайджана и представить на утверждение Кавбюро».85