что мы в Черном Лесу встретили, еще цветочки! Ягодки нас ожидают на болотах?

«Друиды очень опасны. И очень злы. Хуже этих людей нет ни одного зверя. Если их еще можно назвать людьми».

— Человек вообще самое опасное животное и есть.

Ант неожиданно поднялся, стал ходить по просторной террасе, размахивая руками.

— Да что ж такое! — ворчал он. — Как так то! Мы были почти у цели, и вдруг!

Все обратили свои взоры на Анта.

— Да ты чего, дружище! — спросил я. — Ни с того, ни с сего?

— До тебя будто только что дошло, — изумилась Соня. — Мы уже полчаса об этом говорим.

Ант вернулся к своему плетеному креслу, тяжело опустился.

— Да я все понимаю, — сказал он. — Нервы просто уже на пределе. Ситуация меняется каждый час, все время в напряжении, всегда ждешь какого-то подвоха. То пауки, то зайцы, то волки, то боярышник!

— Борщевик, — поправила его Соня.

— Да знаю я, что борщевик! — вскрикнул Ант. — Все же поняли, что я имел ввиду!

— Тебе нужно отдохнуть, — сказал я. — Всем нам. Мы же не собираемся выходить прямо сейчас? — уточнил я у старика-лесовика.

«Конечно, нет. Вам приготовили один из домиков. Уже вечер, отдохнете, наберетесь сил. У нас есть хороший отвар, целебный, лесной. А вот завтра — в путь».

— Какой у вас тут отвар? — с сомнением спросил Ант. — У вас же экология ни к черту! Сплошная радиация! Мы тут ничего есть не будем!

Старик усмехнулся в белые усы, прокартавил что-то Дрр и другим лесовикам, те тоже засмеялись.

— Да что не так? — удивился Ант, глядя на них. — Я не прав что ли?

— Нет, — ответил старик скрипучим голосом, потом посмотрел на меня, передал мысленно: «мы же такие же, как и вы. Мы пришли сюда издалека, с севера, наша раса даже чище твоих отшельников, Ник. И мы не едим грязную пищу. Ее здесь полно. Но даже хорошо прожаренная, она оставляет в себе заразу. Но здесь много забредает чистой еды, за травами мы ходим в чистый Лес, Большой, как вы его называете. Поэтому ваши опасения совершенно напрасны».

— И что у нас сегодня в меню на ужин? — поинтересовался Ант скептически.

— О-лень! — сказал старик, погладил длинную бороду, медленно поднялся.

— Олень? — удивилась Соня. — Откуда?

Старик только махнул неопределенно за спину.

— Из Большого леса, — перевел я. — Ни разу еще не ел оленя.

Мы поднялись, двинулись за стариком. Я смотрел в его согбенную, но все равно широкую волосатую спину.

Меня обуял интерес, кто же он по классификации Системы? Вообще, эти… люди?

Объект: человек.

Раса: человек дикий, лесовик.

Уровень: 37.

Основные показатели:

Сила 61.

Выносливость 45.

Скорость 30.

Интеллект 95.

Дух 97.

Это не человекоподобный, это настоящий человек. Только дикий. Или как их еще называют — древний.

Уровень довольно большой, но у нашего старика из общины самый пока высокий. О чем это говорит? Что возраст его другой? Ну да, нашему-то за триста лет, а этому лет сто, не больше.

А почему сейчас не указывается возраст, другие физические параметры? У всех растений и животных — медведей, крыс, берез — указывает, а у людей и человекоподобных — нет.

Система ничего на это не ответила. Не посчитала это вопросом, или достойным ответа?

Мы спустились с большого дерева.

Старик-лесовик со своими четырехметровыми сопровождающими повернул направо, попрощавшись до завтра.

Я обернулся. Лес ожил. Толпы зевак уже не было, все разбрелись по своим делам. Через туманную дымку я видел, как они стояли небольшими группами, дети, что с нас ростом, по-детски резвились, качались на веревочных качелях, боролись, прыгали через торчащие корни.

Только картинка никак не вмещалась в мое восприятие: разве могут эти волосатые, обезьяноподобные гиганты всех мастей — от белых стариков, до ярко рыжих или угольно-черных — быть нам родственниками, пусть и дальними?

Дрр смотрел на меня с любопытством, потом улыбнулся своей клыкастой улыбкой, произнес.

— Нык пакар! — и широким жестом указал направление. — Бар!

Мы пошли за ним, стараясь не отставать.

— Бар? — уточнил Ант. — Это то, что я думаю? У них зелье в баре подают?

Соня засмеялась.

Я тоже улыбнулся, попробовал прочитать мысли Дрр.

Получилось.

— Бар — это еда, — сказал я. — Бур — вода.

— То есть по ихнему «столовая» — это бур-бар?

Дрр обернулся к нам, кивнул.

— Бур — ха!

Ант замотал головой.

— Слушай, Ник, скажи ему, чтобы только мысленно разговаривал. У меня от этих рыков уже голова болит! Слова все похожие — бур, бар, пака, пакар! Я уже старый языки изучать!

— А мне, наоборот, интересно, — сказала Соня. — Это же здорово, что-то новое узнавать!

— Тебе интересно — ты и слушай его, но как-то отдельно, ладно? За другим столиком! Вот там и веди с ним светские беседы хоть до утра!

— Ты такой ворчун стал! — обиделась Соня.

— Извини, — быстро ответил Ант. — Устал я, нервы, черт бы их побрал. И еще обстановка не способствует совершенно.

— Нам всем тяжело, Ант, — сказал я. — И нервы у всех, если ты не знал. Даже вот у Дрр. Но он смотри, как держится!

— Да какие у него нервы? — изумился Ант, посмотрел на улыбающегося лесовика снизу вверх. — У него мозги-то меньше наших в два раза!

Дрр вдруг остановился, гаркнул что-то незнакомое, показал себе на голову. Обращался он явно к Анту.

— Дрр — пака, — показал он на себя, потом на Анта, — Анат — дырг! — и спросил, чуть подавшись вперед. — Анат дыбга?

Ант отступил, ошалело смотрел на него снизу, не зная, как реагировать на строгий взгляд лесовика. Уголком рта спросил у меня.

— Что он сказал, Ник? Я ничего не понимаю!

Я смотрел на Анта и улыбался. Соня переводила непонимающий взгляд то на меня, то на огромного лесовика, то на Анта.

Я-то знал, что Дрр ничего угрожающего не сказал, его разочаровало, даже возмутило неуважение к диким людям.

— Дрр, если дословно, сказал, что он хороший и умный. А вот ты, Ант, нехороший человек, если думаешь плохо о нем. И он начинает сомневаться, а не чужак ли ты, не засланный ли казачок?

Дрр посмотрел на меня, многозначительно кивнул, мол, согласен.

— Чего? — открыл рот Ант. — Он сказал всего три слова, а ты тут развел перевод на полстраницы!

Я пожал плечами.

За меня ответила Соня.

— У них так принято, Ант. Язык у них такой — одним словом они выражают целую фразу! Поэтому мне интересно! А тебе еще нет? Не хочешь знать, о чем он говорит?