рвущуюся наружу отрыжку. Подавлять ее больше не было сил, это означало, что зелье перестает действовать. Нужно было поскорее заныкаться в безлюдное место и принять собственный облик так, чтобы никто не заметил. Добежав до конца Большого зала, я спряталась в темный закуток за большую колонну и ощутила, наконец, свое родное тело.

Теперь, не теряя ни секунды, я ринулась в кабинет Блэка что было мочи, чтобы приступить к третьему испытанию от директрисы.

***

Себастьян

Прошло более двух недель с тех пор, как мы поссорились с Эвой из-за разных точек зрения по поводу гоблинов. Девчонка считала, что с ними можно выгодно сотрудничать, так как не стоит, по ее мнению, грести всех под одну гребенку. Какая дура! Я же считал иначе. Эта стерва знала мою ситуацию от и до, но все равно поимела наглость плюнуть мне своим ядом прямо в лицо. Выбить почву из-под ног, когда до разгадки оставалось рукой подать.

Все это время дело не двигалось, и это меня неимоверно бесило. Я зачитывался книгой, добытой из скриптория Салазара Слизерина, до раннего утра, прописавшись в крипте. Благо, Оминис не отвлекал меня от изучения темной литературы, а может и вовсе забыл об этом инциденте, судя по тому, как мы быстро помирились. Это было мне на руку, но немного сбивало с толку, с чего это приятель так раздобрел? После применения непростительного парень очень сильно поменялся и поддерживал все мои бредовые идеи. Чем я успешно пользовался и даже не пытался выяснить причину.

Меня беспокоил только один момент. Мракс ещё недавно так дорожил своей суженой, а теперь вытворял всякие гнусности, что думать о ней забыл. Как бы там ни было, Эверлин была хорошей девушкой и не заслуживала подобного поведения. Более того, она была очень добра ко мне и одна из немногих поддерживала моё рвение спасти сестру любым способом. И если уж по честному, действительно помогала Анне. Я был несказанно благодарен Монморанси за её неоценимый вклад, поэтому чувствовал себя обязанным перед девушкой.

Когда когтевранка предложила наложить на нее Обливейт, чтобы та забыла моего несносного друга, я буквально оторопел. Голову будто прошибла молния, вопрошая: «Неужели можно так любить?»

И тогда я задумался о любви. Любил ли я когда-нибудь кого-то так сильно, чтобы хотеть забыть? Забыть, чтобы не чувствовать боли, предательства и унижения.

Нет.

Я любил сестру, любил родителей. Но никогда не любил девушку так. Однако отца с матерью я потерял, а Анна была на грани смерти. Что светлого осталось в моей жизни?

Эва.

Почему-то мысли моментально привели меня к черноволосой красотке. Да, я злился на неё до сих пор. Но в то же время понимал, что девчонка стала тем самым лучиком света в непроглядной тьме моей жизни, которая настолько очернилась дерьмом почти год назад. Если со смертью родителей я ещё кое-как справился, то с потерей сестры я совладать с собой не смогу. А как же Эва? Боюсь ли я потерять её? Определенно, да. Во мне уже зудело ощущение, что я должен подойти к ней и извиниться, но гордость не позволяла этого сделать.

Я много думал, перебирал мысли в голове, пока зачитывался тёмным фолиантом наедине с собой чёрными ночами в затхлом подземелье нашего тайного убежища. Нашего, пока Стоун не перестала сюда приходить. Последнее посещение крипты сильно триггерило смутное сознание. Ко мне в голову стало закрадываться понимание, что, возможно, поэтому девчонка не хочет здесь появляться? Она же дала понять, что ей было неприятно находиться тут в последний раз. Потому что мы вели себя как зверье, или потому что я вёл себя так? Она приревновала или ей просто противно?

Черт, почему так сложно!

Если предполагать логически, то с Оминисом Эва быстро смогла найти общий язык, значит, его поступок не так сильно задел её. Зато меня она теперь даже видеть не желает, это проступает на бледном миловидном лице. Масла в огонь подлила последняя ссора. Если после «оргии» мы смогли вполне себе контактировать и даже в какой-то мере сблизиться, то после вылазки все пошло прахом. А теперь меня ломало по нашим редким, но очень ярким беседам. Я хотел бы, чтобы Стоун смотрела на меня не волком, а как раньше. Тот огонёк в её глазах потух, уступая место безжалостному холоду.

Раз я так желаю общения с ней, то нужно помириться, иначе не видать мне ни её самой, ни её бесценной помощи. Ведь она одна из тех нескольких людей, кто верит в меня. Поддерживает в поисках лекарства для сестры, не шибко гнушаясь способами.

Ну прям я в юбке.

Сдержав смешок, я искоса наблюдал за тем, как брюнетка уплетала мясное жаркое за ужином и весело щебетала о чем-то с Рейес. Девица обменивалась лишь парой фраз при мне с Оминисом и предпочитала трапезничать вдали от нас. Было удивительно, что она находит в себе силы хотя бы поздороваться, не говоря уже о нахождении рядом. Ведь мне подобное давалось с трудом.

Одним из таких вечеров я размышлял, как бы мне подкатить к Стоун так, чтобы она меня не послала сразу же. Это будет уже маленькая победа. Может, блефануть ей о какой-нибудь зацепке по ее древнемагическим делам? Или предложить продолжить обучение плаванию.

Нееет, все не то! Детский сад какой-то. Веду себя как влюблённый первокурсник!

О! А что, если пригласить ее на день рождения? Свое и Анны. По обычаю, раньше мы встречались втроем с Оминисом в трех метлах и отмечали праздник в скромному кругу. Но теперь наша компания несколько разрослась, что радовало. И если я позову Оминиса с Эверлин, в тайне надеясь, что к тому моменту они помирятся, то как же не пригласить Эву? Она обязательно должна быть с нами! Внутри будет очень пусто и одиноко, если девушка не придет…

Допив остатки тыквенного сока, я громко прочистил горло и поднялся с места, намереваясь подойти к Стоун.