— Да, сэр, и он полагает также, что истинный джентльмен обязан всячески оберегать свою супругу, — горячо воскликнул доктор.

— Если только он знает, кто она такая, — промямлил адвокат, уткнувшись в свои бумаги.

— Я вижу, джентльмены, что я здесь лишний, — отрывисто бросил Тул. — Пожалуй, мне лучше уйти. Не скрою, джентльмены, я несколько изумлен… Что ж, джентльмены, на этом простимся.

Тул отвесил чопорный поклон и шагнул в сторону, противоположную выходу.

— Вот сюда, доктор, ежели позволите. — Гэмбл проводил его до нужной двери и уже за порогом, тронув доктора за рукав, проговорил: — Так или иначе, вопрос только в том, чтобы ложная миссис Наттер уступила место настоящей. Если заглянете завтра в Мельницы, то убедитесь, что она вовсе не так плоха, как вам кажется.

Тул сердито вырвался со словами:

— Прощайте, всего хорошего, сэр.

То, что Салли Наттер получила утром весточку от Чарлза и мистера Гэмбла, вполне отвечало действительности: приблизительно в тот самый час, когда Тул обменивался в Дублине мнениями с двумя джентльменами, к Мельницам подкатили две кареты.

В одной карете находился помощник мистера Гэмбла, другую занимали две таинственные особы.

— Мне нужно видеть миссис Наттер, — заявил посланец мистера Гэмбла.

— Миссис Наттер в гостиной, к вашим услугам, — ответила сухопарая горничная. Открыв дверь, она сразу распознала в госте представителя вражеской стороны и потому избрала самый что ни на есть бесцеремонный и развязный тон.

Посол, едва заглянув внутрь, отпрянул назад.

— А! Так, значит, вам нужна не хозяйка, а прежняя кухарка хозяина. Спросите у нее.

Она ткнула большим пальцем в сторону служанки, чья голова показалась над перилами.

Взбираясь вслед за этой преданной служанкой наверх по ступеням, посетитель извлек из наружного кармана объемистую пачку бумаг; просмотрев на ходу надписи, он изготовился к продолжительному объяснению, после чего должны были последовать какие-то немаловажные меры.

Тул, наверстывая упущенное время, пустил свою лошадь галопом; при въезде в Чейплизод в глаза ему бросились признаки необычайной суматохи. Люди выглядывали из окон, стояли у дверей домов, толпились на улицах; взгляды всех были обращены в сторону Дублина. Кое-кто из повстречавшихся приветствовал его кивком. Тулу немедленно пришел на ум мистер Дейвид О'Риган (людям свойственно относить происходящее прежде всего на свой счет), и его охватил панический страх перед угрозой неведомой еще скорой судебной расправы; однако дверной молоток у входа в его жилище мирно поблескивал на солнце; мальчик-слуга посвистывал, стоя на ступенях с руками в карманах. Никто в его отсутствие не приходил, и Пелл в доме Стерка еще не появлялся.

— А что случилось, чем соседи встревожены? — осведомился Тул, спрыгнув на землю и устремив взгляд туда же, куда смотрели все.

— Не так давно тут стремглав пролетела карета — вроде бы из Нокмаруна. Какие-то мужчины держали в ней визжащую леди. На Мартинз-роу она разбила одно окно, а второе — вон там, как раз напротив «Феникса». (На дороге валялись осколки стекла.) На пальцах у нее были перстни, с костяшек капала кровь… Говорят, будто это бедную миссис Наттер санитары препровождали в дом для умалишенных.

Глядя в сторону Дублина, Тул побледнел и заскрежетал зубами.

— Я разминулся с ними у Островного моста. Слышал взвизги, но подумал, что это по ту сторону стены. А рядом с кучером сидел парень в потрепанном голубовато-серебристом кафтане, так?

— Точно, — кивнул мальчик.

И Тул, с трудом сдерживая гнев, поспешил в дом, полный решимости поскорее заручиться советом Лоу и готовый хоть сейчас засвидетельствовать под присягой полнейшую ясность разума бедной Салли.

— Мерзавцы! Негодяи! — не переставая приговаривал он.

Времени было в обрез, он поспешно стянул с себя дорожные сапоги, облачился в свой лучший наряд, схватил трость и муфту (последняя была его данью щегольству) и, преобразившись, торжественно зашагал по мощеному тротуару к дому Стерка. Доктор Пелл, по счастью, еще не прибыл. У входа стоял шестиместный дорожный экипаж.

Не успев переступить порог передней гостиной, доктор не без волнения услышал чей-то хриплый бас, показавшийся ему очень знакомым, — владелец его вел бурную полемику с судьей Лоу.

Это был не кто иной, как Черный Диллон, он и в самом деле выглядел сейчас чернее тучи. Он только-только вернулся с пустыми руками из Медного Замка и всем видом демонстрировал, что шутки с ним плохи.

— Не я, сэр, не я, а мистер Дейнджерфилд обещал вам пятьсот гиней, — с деланой беззаботностью отговаривался Лоу.

— Пятьсот полосатых чертей, сэр! — загремел Черный Диллон.

Он выразился еще красноречивей, и Тулу, при виде горевших голодным блеском глаз медика, который без устали молотил по воздуху кулаками, не пришлось долго гадать, в чем тут суть. Мне совестно признаваться, но он, в порыве неудержимого веселья, вынужден был, из приличия, старательно прикрыть рот шляпой. Впрочем, он тотчас же справился с собой, и едва только Диллон устремил на вошедшего огненный взгляд, доктор отвесил коллеге в высшей степени учтивый поклон, на который виртуоз-трепанатор, уязвленный мирской несправедливостью, попросту не обратил внимания.

— Был я у него в этом доме, черт побери, в этом самом треклятом Медном Замке, и гроша медного мне там не перепало за все мои труды. Выскочила одна старая карга — страшна как смертный грех, почище самого хозяина — дьявол их возьми! А он дал деру — сбежал, не заплатив долгов… Медный Замок! Лоб у него медный, вот что… Медный истукан — с головы до пят, но если ему поджарят пятки, я первый предъявлю счет, и посмотрим, что крепче — медный замок или каменный мешок… А где, сэр, где прикажете мне получить мои пятьсот гиней, ответьте, сэр! — неистовствовал он, кидая взор то на Лоу, то на Тула и яростно колотя кулаком по столу. Грохот стоял оглушительный.

— Я полагаю, сэр…

Тул хотел было что-то ответить, но мистер Лоу его опередил:

— Я полагаю, сэр, вы поступили бы правильно, сэр, если бы поберегли покой больного.

— Покой больного? — еще больше распалился доктор Диллон. — А я полагаю, что больному на меня начхать. Больной! Двоюродный племянник моей бабушки — вот кто болен! Если вы не в состоянии толковать как человек благоразумный, то не мелите хотя бы чепухи как мировой судья. Больной, надо же! Да только прирожденному идиоту или аптекарю невдомек, что это не больной, а покойник. Но я-то жив-здоров, сэр, и нуждаюсь в подкреплении, а без денег подкрепления не добудешь. Так диктует логика, сэр, — слышите, почтеннейший мировой судья? Вы не станете отрицать этот очевидный медицинский факт, дражайший доктор? А как мне раздобыть мои пятьсот гиней? Ведь вы оба — повторяю, оба! — не пустили меня вчера вечером в Медный Замок, хотя — какой там, к черту, замок — повернуться негде, в табакерке и то места больше. А пойди я вчера — деньги были бы у меня в кармане. Это вы виноваты — оба — и тот и другой.