– Может, шарф подойдет? – предложил Леонид.

– Давай попробуем, – согласился Федор.

Через час «пояс» был почти готов. Есения пришила к нему сзади крючки, чтобы он плотнее сидел на талии, но после примерки стало ясно, что придется пришивать еще и помочи, а то получившееся тяжелое «корсетное изделие» без фиксации сверху сползало с ее еще стройного живота на бедра.

Когда с помощью Федора Есения, наконец, надела готовый «пояс» под свитер, Леонид понял, какой она будет через несколько месяцев: живот выглядел более чем правдоподобно.

– Тебе не тяжело? – спросил он, стараясь скрыть очередной приступ ревности.

– Ничего, терпеть можно, – успокоила она его и, огладив «живот», сначала прошлась по комнате, потом села.

Картина была убедительной.

– Нормально, – оценил Федор.

Он оторвал еще один кусок ткани, а на оставшуюся часть вытряхнул пуговицы и прочую мелочь из хозяйской коробки. Завязав все в узелок, он положил его на швейную машинку.

– Давай диск, примерим, пока Кондратюк не вернулся, – сказал он Леониду.

Когда тот вытащил его из рюкзака, Федор обмотал диск тканью и положил на дно коробки, потом смял несколько старых газет, лежащих на подоконнике, и подоткнул ими диск со всех сторон, чтобы тот не ерзал.

Леонид, наблюдавший за ним, сказал:

– Хорошо бы дно сымитировать, фольга нужна или какая-нибудь старая металлическая банка из-под рыбных консервов, знаешь, бывают такие большие…

И они одновременно посмотрели на пол, где у печки на полу стояла именно такая банка, служащая, видимо, миской для кого-то из домашних животных.

– Грязная… – сказал Леонид.

– Вымоем, – откликнулся Федор и, подняв банку с пола, пошел на кухню.

– Вот сам и мой! – донесся оттуда недовольный голос старухи. – Все банки у меня позабирали! Сходили бы в магазин, там все есть, чего меня обирать! Скажу постояльцу, пусть выплатит компенсацию за убыток.

«Ты смотри, какие слова знает, поднаторела, видать», – усмехнулся про себя Леонид.

Вскоре идеально подогнанный металлический круг лег вторым дном, скрывая под собой диск.

– Во, другое дело, а теперь только сала сверху наложим, и все, – Федор довольно оглядел плоды своих трудов.

Едва они успели упаковать заполненную банку в рюкзак к Федору, как на крыльце послышались шаги, и в комнату вошел Кондратюк.

– Как дела? – спросил он, раздеваясь.

Есения молча встала перед ним, демонстрируя свою фигуру.

– Хм… – только и сказал тот, одобрительно кивнув.

– А где Григорий Тарасович? – спросила Есения. – Он не придет? Мы с ним не попрощались.

– Он переночует у знакомых и с утра вернется к себе, – ответил Филипп. – Давайте устраиваться на ночь, завтра вставать рано. Кстати, – он посмотрел на Федора. – Оружие придется оставить здесь, в самолет его не пронести.

– А я его и так в лесу оставил, – ответил Федор, посмотрев на Леонида, который с трудом удержался от ответного взгляда, он-то знал, что на дне рюкзака Федора лежал не только его охотничий нож, но и пистолет…

«Как он, действительно, собирается пронести его в самолет? Вон с диском какие приняли меры предосторожности…»

Валера оказался легок на помине. Заявившись в семь утра, он разбудил Риту своим звонком. Бурый крепко спал, накрыв голову подушкой, не изжив с возрастом своей детской привычки.

Рита впустила Валеру в квартиру. На том лица не было.

– Что случилось?

– Где Виктор Иванович?

– Спит еще.

– Разбудите его, Маргарита Ивановна, пожалуйста. У меня срочные новости, – и он поднял руку, в которой был зажат какой-то листок.

– Какие?

– Это я могу сказать только ему, – глядя ей в глаза, умоляющим голосом ответил Валера.

Тогда Рита с силой подтолкнула его в сторону кухни:

– А ну шагай, конспиратор! Завтракать будем.

Пока Валера нехотя двинулся впереди нее в кухню, она, изловчившись, выхватила у него из руки бумажку.

– Марга… – только и успел воскликнуть Валера, но Рита в ответ на протест так толкнула его своим отяжелевшим от беременности животом, что парень пробежал оставшиеся метры до обеденного стола, где и плюхнулся на первый попавшийся на пути стул.

Развернув листок, Рита прочла: «Встречаемся в парке в девять часов, телефоном не пользуйся».

– От кого записка? – спросила она, возвращая ее ему.

– Так. От одного нужного человека, – расплывчато ответил Валера, засовывая листок поглубже в карман от дальнейших посягательств. – Бизнес…

– Бизнес, говоришь… – усмехнулась она, и что-то в ее тоне и во взгляде было такое, что Валера поежился. – Давай-ка, выкладывай, что у вас там за бизнес! И почему моего мужа вчера в милицию вызывали? Кого убили? Я жду…

На последних словах она подошла к холодильнику, достала из него четыре помидора и, положив на разделочную доску, начала их резать тонким острым ножом.

– Маргарита Ивановна, я не имею права ничего говорить, спросите сами у Бу… у Виктора Ивановича, – попросил Валера, завороженно наблюдая, как из-под пальцев Марго стекают густые красные капельки томатного сока.

– Я спрошу, но и ты мне ответь: кто автор этой записки, зачем он вызывает Витюшу в какой-то парк? Я все равно это узнаю, но лучше ты мне это скажешь! – и она резко ударила ножом по сочному помидору, от чего тот мгновенно развалился на две половины.

Валера замер, с ужасом глядя на расчлененную помидорную плоть, на срезах которой медленно набухали кровавые капли. Что у него пронеслось в этот момент в голове, какие ассоциации возникли – неизвестно, но он почему-то быстро и захлебываясь словами, выложил Рите все, что она хотела узнать, и добавил:

– Записка от Копытина, это очень серьезный человек, из ФСБ, – называя эти три буквы, Валера понизил голос и метнул испуганный взгляд на дверь.

– Что ему нужно от Виктора? – спокойно поливая майонезом помидоры, словно ее совершенно не взволновало то, что рассказал Валера, спросила Рита.

– Предостеречь…

– Предостеречь? От чего?

– Он хочет, чтобы Бурый уехал из города, – сказав это, Валера даже не заметил, что на этот раз назвал шефа по кличке. – Он говорит, что закручиваются такие дела, которые могут зацепить бортом всех нас.

– А почему телефоном пользоваться нельзя? Нас уже прослушивают?

– Не исключено.

Рита хмыкнула:

– Если решили прослушивать, то телефоны тут ни при чем, при нынешней аппаратуре пук зайца в дальнем лесу можно услышать… Ладно, на вот, поешь салата, – она поставила перед Валерой миску с помидорами, на которую тот воззрился с отвращением, – а я пойду разбужу Виктора.