Все как будто бы было сказано, поэтому, попрощавшись с Бурым, Копытин вышел из машины и, стараясь не спешить, направился к своей «Ладе». Теперь дело было за временем – содержимое капсулы доберется до взрывателя минут за десять…

Копытин выехал на аллею и помчался к выходу из парка, чтобы к моменту взрыва оказаться подальше от машины Бурого. Тот должен был выехать за ним следом. Уже сворачивая на улицу и глянув в зеркало заднего вида, Копытин насторожился – аллея была пуста, значит, Бурый не поехал за ним, почему? А ну, как он сунулся сейчас под сиденье и обнаружил пакет, или вообще вышел из машины обмозговать на свежем воздухе свои неприятности?

«Надо бы остановиться и посмотреть, чтоб наверняка…» – подумал он, притормаживая.

Разговор с Копытиным оказался намного короче, чем предполагал Бурый, и абсолютно бесполезным – никуда уезжать он не собирался, дел было невпроворот, да и Рите рожать скоро. Бросить все может такой вот голоштанный, как Копытин, которому терять было нечего, даже своих цепей – цепи давно перешли к браткам.

Бурый улыбнулся, вспомнив, как однажды, встречаясь в Новосибирске с Курбановым, едва сумел сдержать смех, увидев, как одна из курбановских шестерок, прикусив язык от старания, бережно смазывала кремом на шее шефа пролежни от тяжелой цепи. Цепь там, и правда, была знатная, было впечатление, что Курбанов даже слегка сгибался под ее тяжестью, но никуда не денешься – престижно-символическую атрибутику в его кругу не обойдешь.

Бурый глянул на часы. До встречи с Козаком оставалось еще двадцать минут, придется ждать… И поторопить никак нельзя – Копытин, зараза, выкинул его телефон.

«Пойти, что ли, подобрать? – посмотрев в сторону кустов, куда осторожный „фэб“ зашвырнул его сотовый, подумал Бурый. – А ладно, другой организую, на подставного! Может, правда, и этот прослушивают…»

Он потянулся, удобнее усаживаясь, и опустил стекло, любуясь стоявшими вокруг заснеженными, словно сказочными деревьями. Сюда не доносился городской шум, а воздух был морозно-свеж. На Бурого как будто пахнуло детством.

«Пойти, что ли, по аллейке прогуляться, пока время есть? – подумал он. В этот момент все его проблемы показались ему очень далекими, словно отошедшими на задний план на фоне умиротворения и тишины парка. – Кое-веки на природу выбрался, спасибо Копытину… – и тут он неожиданно вспомнил: – Копытин же вроде с пакетом был. Забыл он его, что ли, у меня, склеротик?…»

Бурый повернулся и, заглянув между сиденьями назад, сразу же заметил край копытинского пакета, торчащего из-под сиденья. Потянувшись к нему, он вдруг услышал странный щелчок, после чего перед Бурым с громоподобным грохотом разверзлось пространство, выбросив из своих недр спрессованный монолит ударной волны. Перед тем как Бурого размазало по салону, а голову оторвало и вышвырнуло вместе с брызнувшими осколками в проем лобового стекла, он на мгновение ощутил приторно-сладкий запах крови – во лбу, над переносицей и в глазах, но боли почувствовать уже не успел.

Взметнувшийся с заиндевевших деревьев снег начал медленно опадать на землю, стремясь укрыть собой одиноко лежащую голову Бурого, но в этот момент в уже и так раскореженной «вольво» сдетонировал бензобак. Новый взрыв подбросил зад автомобиля, багажник распахнулся, по нему тут же разбежались огненные ручейки пламени, и через мгновение заполыхала уже вся машина.

Козак потом не мог объяснить себе, почему он сразу не пошел к Бурому, а решил выждать немного, продолжая наблюдать за ним в бинокль. Вероятно, его интуиция за годы опасной и непростой работы отточилась до предела.

Они были с Квачом в парке задолго до предстоящей встречи и, проехав дальше по аллее мимо того поворота, за которым находилась площадка, где Бурый собирался с ними встретиться, свернули в лес. С аллеи их машину было не видно.

Проваливаясь в снег, Козак прошел между деревьями поближе к месту, где у Бурого, как он понял, должна была состояться встреча с кем-то еще перед ними.

Осторожно расположившись за деревом, с которого при малейшем движении тут же осыпался иней, он поднял бинокль, всегда бывший у него при себе, и принялся наблюдать.

Первой на место подъехала чья-то подержанная «вольво». Козак очень удивился, разглядев в бинокль, что сидевший в ней водитель оказался Бурым. Тот въехал на площадку и, остановившись, начал нервно крутить головой, оглядываясь на аллею.

Потом появилась уже примеченная Козаком на проспекте синяя «Лада», из которой вышел мужик с пакетом и пересел в машину к Бурому.

«Значит, не зря я тогда обратил на него внимание», – подумал Козак, разглядывая собеседников. Мужик с заднего сиденья вдруг открыл окно и, размахнувшись, швырнул в сторону Козака что-то черное.

«Неужели заметили?!» – Козак машинально отшатнулся от летящего предмета, настолько близким он показался ему в бинокль. Но, сообразив в последний момент, что это всего лишь телефон, и направление его полета, скорее всего, было выбрано случайно, успокоился, отметив место падения сотового, и продолжил свое наблюдение.

Мужик что-то выговаривал Бурому, который сидел, неловко развернувшись к нему, и пару раз открывал рот, очевидно, пытаясь вставить слово, но, видимо, ему этого не давали. Впрочем, разговор был недолгий. Мужик вскоре вышел и, забравшись в свою «Ладу», вырулил на аллею, где сразу же дал по газам.

Козак обратил внимание, что вышел тот без пакета, с которым садился.

«Видимо, расплачивался за что-то…» – предположил он.

Постояв еще минут пять, наблюдая как Бурый с расслабленной улыбкой сидел, откинувшись на сиденье, он пошел обратно по своим следам к машине, где его ждал Квач. Раньше времени заявляться к Бурому он не хотел, но и стоять по колено в снегу в ожидании – тоже не имело смысла, ноги уже начали подмерзать.

«Жаль позвонить нельзя, – подумал Козак. – Какого хрена этот шибздик его телефон выкинул? Хотя Бурый просил не звонить ему, могут слушать…»

Уже почти подойдя к машине Квача, Козак обернулся и с досадой заметил, что наблюдать за Бурым он мог бы и отсюда, не ползая по снегу в глубь парка – линия деревьев здесь выстроилась так, что можно было выбрать удачный ракурс, чтобы видеть все происходящее на площадке.

Он поднял бинокль, решив еще раз взглянуть, что там делается, как вдруг остолбенело замер – машина Бурого на глазах меняла конфигурацию – вспухла каким-то немыслимым горбом крыша, во все стороны брызнули осколки стекла, задние двери рывком распахнулись, словно кто-то их вышиб изнутри с неимоверной силой… и только через секунду до Козака докатился звук сильного взрыва.

Квач ошеломленно выпрыгнул из машины, вытягивая голову в сторону грохота:

– Что случилось? Взорвалось, вроде, что?

Козак молча протянул Квачу бинокль, тот приник к нему и увидел за деревьями, как исковерканная машина подпрыгнула еще от одного взрыва и, словно облившись огнем, заполыхала.

– Бурый?… – спросил он, поворачиваясь к Козаку.