— Программа «Мёбиус», — повторил Джэнсон. — Меня уже ввели в курс дела. Величайший филантроп и гуманист во всем мире, одинокий посланник, «миротворец» — в действительности это проклятая выдумка, преподнесенная вам в подарок вашими друзьями из Вашингтона. Этот святой наших дней на самом деле от начала и до конца является... чем? Делом рук команды расчетливых политиков.

— Святой? — остановил его председатель национального комитета по разведке. — Религия здесь никак не затронута. Мы оченьвнимательно следили за этим.

— Хвала Всевышнему, — ледяным голосом откликнулся Джэнсон.

— Боюсь, вам известно далеко не все, — заговорил государственный секретарь. — Если принять в расчет, что это самая опасная тайна в истории нашего государства, станет понятно, почему мы действовали... скажем так, чересчур осторожно.

— Я ознакомлю вас с основными моментами, — сказал президент. Было очевидно, что он возглавляет совещание; человеку, привыкшему повелевать, не нужно делать ничего особенного для того, чтобы подчеркнуть свое положение. — Так вот, все дело в том, что творение рук наших стало... в общем, уже не нашим. Мы потеряли над ним контроль.

— Пол! — вставил Коллинз. — Честное слово, вы бы лучше сели. Разговор будет длинным.

Джэнсон опустился в ближайшее кресло. Напряжение в комнате было буквально осязаемо на ощупь.

Президент Берквист устремил взгляд в окно, откуда открывался вид на сад в дальней части владений. В лунном свете были видны аккуратно подстриженные в итальянском стиле деревья, ровные ряды тиса и прямоугольники кустарника.

— Цитируя одного из моих предшественников, — сказал президент, — мы сотворили бога, хотя небеса нам не принадлежат. — Он посмотрел на Дугласа Олбрайта, сотрудника разведывательного управления министерства обороны. — Дуг, почему бы вам не начать с самого начала?

— Насколько я понимаю, вам уже рассказали о предпосылках возникновения программы. И вы знаете, что трое особенно преданных агентов были обучены играть роль Петера Новака. Избыточность являлась необходимостью.

— Разумеется, разумеется. Вы вложили в программу слишком большие деньги, чтобы можно было рисковать тем, что вашего папашу Уорбака[59]собьет такси, — язвительно заметил Джэнсон. — Кстати, а как насчет его жены?

— Она тоже агент американских спецслужб, — ответил человек из РУМО. — Естественно, ей также пришлось побывать под ножом хирурга, чтобы ее не узнал никто, знавший ее по прошлой жизни.

— Помните Нелл Пирсон? — тихо спросил Коллинз.

Джэнсон застыл как громом пораженный. Неудивительно, что супруга Новака показалась ему чем-то странно знакомой. Его роман с Нелл Пирсон был скоротечным, но памятным. Это произошло через пару лет после того, как Джэнсон поступил в Отдел консульских операций; как и он, его напарница была молода, одинока и полна энергии. Они работали в Белфасте, изображая из себя мужа и жену. Им потребовалось совсем немного времени, чтобы добавить в роль чуточку реальности. Роман получился бурным и стремительным, обусловленный в первую очередь требованиями плоти, а не сердца. Он налетел на них словно лихорадка и оказался столь же мимолетным. И все же какая-то память о Нелл Пирсон, судя по всему, у Джэнсона осталась. Эти длинные изящные пальцы: то, чего нельзя изменить. И взгляд: между ними что-то пролетело, ведь правда? Какая-то дрожь, даже тогда, в Амстердаме?

Джэнсон поежился, представив, как женщину, которую он близко знал, необратимо меняет холодная сталь скальпеля хирурга.

— Но что вы имели в виду, говоря, что потеряли над ним контроль? — спросил он.

Последовало минутное замешательство, и наконец заговорил помощник секретаря государственного казначейства США по международным вопросам.

— Начнем с основной проблемы: как пробить щедрое финансирование программы, необходимое для поддержания иллюзии существования эксцентричного миллиардера-филантропа? Вряд ли вам нужно объяснять, что мы просто не могли отвлекать на программу «Мёбиус» средства из бюджета американских разведслужб, находящиеся под строгим контролем. Конечно, первоначальный капитал мы кое-как достали, но и только. Поэтому для успеха программы нам пришлось задействовать возможности разведки, чтобы создать свой собственныйфонд. Мы воспользовались данными перехвата сообщений...

— Господи Иисусе — вы имеете в виду систему «Эшелон»! — воскликнул Джэнсон.

«Эшелон» представлял собой сложную систему сбора разведывательной информации, основу которой составляла целая флотилия спутников, находящихся на низкой орбите и использовавшихся для перехвата сообщений: каждый международный телефонный разговор, все виды телекоммуникаций, применяющие спутники, — то есть абсолютное большинство, — перехватывались и анализировались орбитальной шпионской флотилией. Затем огромные объемы информации передавались в аналитические центры, подчиненные Агентству национальной безопасности. В целом получалась система, позволяющая прослушивать все международные переговоры. АНБ постоянно отрицало слухи о том, что данные перехватов используются в целях, отличных от обеспечения национальной безопасности — в самом строгом смысле этого выражения. Однако из этого шокирующего признания следовало, что даже самые скептически настроенные шпиономаны не знали и половины всей правды.

Помощник секретаря казначейства угрюмо кивнул.

— "Эшелон" и другие источники позволили нам собирать очень важную, совершенно секретную информацию о предстоящих решениях государственных банков всех стран мира. Собирается ли Бундесбанк девальвировать немецкую марку? Намерена ли Малайзия отпустить ринггит? Приняли ли на Даунинг-стрит, 10[60]решение обесценить фунт стерлингов?

Сколько может стоить подобная информация, полученная даже всего за несколько дней до намеченного события? Мы сумели вооружить творение наших рук этой самой сокровенной информацией, потому что в его распоряжении были наши лучшие специалисты в области разведки. А с тем, что было дальше, уже мог справиться и ребенок. Через этого человека мы делали крупные, но тщательно просчитанные ставки на колебания курсов национальных валют. Двадцать миллионов долларов стремительно превратились в двадцать миллиардов— и это продолжалось все дальше, дальше. Вот так родился легендарный финансист. И никому не надо было знать, что его блестящая интуиция и чутье на самом деле являются результатами...

— Корыстного использования разведывательной программы правительства Соединенных Штатов, — резко закончил за него Джэнсон.

— Совершенно справедливо, — мрачно подтвердил президент Берквист. — Совершенно справедливо. Надеюсь, мне не надо говорить о том, что программа началась задолго до того, как я занял свою должность. Посредством подобных чрезвычайных мер программа «Мёбиус» создала миллиардера, находящегося у всех на виду... но мы не учли человеческий фактор — возможность того, что контроль над таким огромным состоянием и связанная с ним власть окажутся слишком большим искушением по крайней мере для одного из наших агентов.