Кукольник не торопясь засунул обе головы под передние ноги и сложил ноги под собой.

Луис Ву проснулся с ясной головой и чувством зверского голода. Несколько минут он лежал, наслаждаясь невесомостью, затем протянул руку и выключил поле. Часы показывали, что он проспал семь часов.

Гости «Иглы» спали под одним из громадных зажимов, удерживавших во время полета челнок. Женщина с белыми волосами металась во сне, запутавшись в пончо и выставив одну голую ногу. Мальчик с каштановыми волосами спал сном младенца.

Разбудить их не было никакой возможности, да и смысла тоже. Стена не пропускала звук, а переводчик не работал. Шагодиск же мог перенести не больше нескольких фунтов. Неужели кукольник в самом деле ожидал некоего замысловатого заговора? Луис улыбнулся. Его мятеж оказался крайне прост.

Он заказал сэндвич с поджаренным сыром и съел его, шлепая босыми ногами к передней стене своей камеры.

Замыкающий напоминал покрытое шкурой гладкое яйцо с облаком белых волос на тупом конце. Втянув под себя ноги и головы, он не шевелился уже семь часов.

Луис видел, как подобное проделывал Несс. Такова была реакция кукольников на шок — свернуться в клубок и считать, будто вся вселенная перестала существовать. Что ж, все хорошо, но девять часов — это уже слишком. Если бы вследствие шоковой терапии Луиса Ву кукольник впал в кататонию, это могло означать конец всему.

Уши кукольника находились внутри его голов, и словам Луиса предстояло преодолеть толщу мышц и костей.

— Нам есть что обсудить! — крикнул он.

Кукольник не реагировал.

Луис повысил голос до предела:

— Все это сооружение скользит в сторону солнца. Мы можем кое-что сделать, но у нас ничего не выйдет, пока ты созерцаешь собственный пупок. Никто, кроме тебя, не в состоянии управлять приборами «Иглы», ее датчиками, двигателями и так далее, — собственно, именно так ты и планировал. Соответственно, с каждой минутой, пока ты изображаешь из себя скамеечку для ног, для тебя, меня и Хмии на минуту приближается шанс, против которого не устоит ни один астрофизик.

Луис доел сэндвич. Кукольники были выдающимися лингвистами в области любых инопланетных языков. Клюнет ли кукольник на его крючок?

Замыкающий действительно высунул одну голову и спросил:

— Что за шанс?

— Шанс изучить солнечные пятна снизу.

Голова вновь скрылась под брюхом кукольника.

— Ремонтная команда все ближе! — взревел Луис.

Вновь появились голова и шея, взревев в ответ:

— Что ты с нами сделал? Что ты сделал со мной, с собой, с двумя туземцами, которые могли бы избежать пламени? Ты хоть о чем-нибудь подумал, кроме обычного вандализма?

— Да, подумал. Ты сам как-то раз говорил, что однажды нам придется решать, кто возглавляет эту экспедицию. И этот день настал, — сказал Луис Ву. — Позволь мне объяснить тебе, почему ты должен исполнять мои приказы.

— Никогда не предполагал, что у токомана может возникнуть жажда власти.

— Будем считать это первым пунктом. Я лучше умею предполагать, чем ты.

— Продолжай.

— Мы отсюда не улетим. Даже Флот Миров на досветовой скорости для нас недостижим. Если погибнет Мир-Кольцо, погибнем и мы все. Мы должны каким-то образом вернуть его на место. И третий пункт. Строители Мира-Кольца мертвы уже по крайней мере четверть миллиона лет, — осторожно сказал Луис. — С точки зрения Хмии — пару миллионов. Гуманоиды не могли мутировать и эволюционировать, пока были живы строители Мира-Кольца. Они бы такого не допустили, поскольку они — паки-защитники.

Луис ожидал ужаса или изумления, но в голосе кукольника чувствовалась лишь обреченность.

— Ксенофобы, — проговорил он. — Жестокие, самоуверенные и очень умные.

Похоже, он сам это подозревал.

— Мои предки, — сказал Луис. — Они построили Мир-Кольцо и все системы, которые должны удерживать его на месте. У кого из нас больше шансов, что он станет мыслить подобно паку-защитнику? Кто-то из нас должен попытаться.

— Все твои аргументы ничего не значат, поскольку ты лишил нас шансов бежать. Луис, я тебе доверял...

— Не хотелось бы думать, что ты настолько глуп. Мы не соглашались добровольно участвовать в этой экспедиции. Из кзинов и людей получаются плохие рабы.

— У тебя есть четвертый аргумент?

Луис поморщился:

— Хмии во мне разочарован. Он хочет подчинить тебя своей воле. Если я смогу дать ему понять, что ты выполняешь мои приказы, на него это произведет немалое впечатление. И нам без него не обойтись.

— Да, не обойтись. Возможно, он смог бы лучше тебя мыслить, как пак-защитник.

— Ну что?

— Каковы будут твои приказы?

Луис объяснил.

Перекатившись на бок, Харкабипаролин встала и только тогда заметила выходящего из угла Луиса. Судорожно вздохнув, она присела и скрылась под пончо, которое скользнуло в сторону брошенной синей мантии.

Странное поведение. Градостроители — и табу на наготу? Не следовало ли самому Луису одеться? Он поступил так, как счел тактичным, — повернулся к ней спиной и подошел к мальчику.

Мальчик стоял у стены, глядя на огромные разобранные корабли. Пончо было для него чересчур велико.

— Лувиву, — спросил он, — это были наши корабли?

— Да.

Мальчик улыбнулся:

— Твой народ тоже строил такие большие?

Луис попытался вспомнить:

— Медленные корабли были почти такого же размера. Нам нужны были очень большие корабли, прежде чем мы сумели преодолеть световой барьер.

— Это тоже один из ваших кораблей? Он может лететь быстрее света?

— Когда-то мог, но теперь нет. Думаю, корпуса «Дженерал продактс» четвертой модели были еще больше ваших, но мы их не строили. Это были корабли кукольников.

— Тот, с которым мы вчера говорили, — это ведь кукольник? Он спрашивал о тебе, но мы мало что могли ему ответить.

К ним подошла Харкабипаролин в синей библиотечной мантии. К ней уже вернулось прежнее спокойствие.

— Наш статус изменился, Лувиву? — спросила она. — Нам говорили, что тебе не позволено нас навещать.

Казалось, ей требуются определенные усилия, чтобы взглянуть ему в лицо.

— Я взял командование на себя, — ответил Луис.

— Так просто?

— Я заплатил за это определенную цену...

Его прервал голос мальчика:

— Лувиву! Мы движемся!

— Все в порядке.

— Можешь сделать тут потемнее?