виден в каждом слове. Вот это перо! И подумать только, что бедный Коля (ее брат, умерший около года тому назад) считался писателем и даже переводился на разные языки. А ее никто не знал, и у нее была такая трагичная жизнь. Я теперь жду конца этой повести, где каждая фраза – тончайший шедевр» (Письмо от 7 июля 1966 года // Nina Berberova Papers. B. 9. F. 219).

645

Письмо от 13 апреля 1981 года // Ibid. B. 5. F. 111.

646

Ibid. На этот фрагмент письма Чуковской Берберова ответила так: «Я, конечно, не была ни красивой, ни взрослой, когда Вы меня видели в 1922 г. Взрослой я стала очень, очень поздно, а красивой не стала» (Письмо от 17 мая 1981 года // Ibid.).

647

Письмо от 13 апреля 1981 года // Ibid.

648

Прочитав «Вторую книгу», Л. К. Чуковская тут же села писать развернутый ответ Мандельштам, позднее опубликованный и названный в книжном издании «Дом поэта» [Чуковская 2012].

649

Список этих и подобных выражений со ссылками на страницы парижского издания «Второй книги» (1972) приводятся в «Доме поэта» [Там же: 79]. Характерно, что при переводе «Второй книги» на английский, вышедшем под названием «Hope Abandoned» (1974), большинство этих выражений было или убрано, или смягчено.

650

Конечно, определенную роль сыграло и то, что российские корреспонденты Берберовой не были лично знакомы с большинством персонажей «Курсива», а потому даже самые резкие из ее суждений их трогали мало. Да и скрытая подоплека иных из этих суждений была для них совершенно не ясна.

651

Запись от 2 января 1971 года // Nina Berberova Papers. B. 50. F. 1146.

652

Письмо от 5 февраля 1972 года // Ibid. B. 21. F. 601.

653

В этом плане, отмечу, Берберова позволяла себе пойти существенно дальше Н. Я. Мандельштам. В частности, говоря в своей книге о Цветаевой, она прямо намекала на ее лесбийские наклонности. Подобного рода намеки в отношении Ахматовой существовали и в рукописи «Второй книги», но Мандельштам – по настойчивым советам друзей – их убрала. См., в частности, интервью Бродского Дэвиду Бетеа «Наглая проповедь идеализма» [Бродский 2000: 531–532].

654

Возможно, что определенную роль в отношении Н. Я. Мандельштам к Ходасевичу сыграло то обстоятельство, что он якобы отговаривал Осипа Эмильевича на ней жениться [Мандельштам 1972: 162]. Берберова, со своей стороны, утверждала, что ничего подобного не было и что Надежда Яковлевна, видимо, «спутала» Ходасевича с Адамовичем или «просто все забыла» (См. письмо Берберовой В. Вейдле от 5 февраля 1972 года // Nina Berberova Papers. B. 21. F. 601).

655

Особенно изумлен был исследователь Ходасевича Дэвид Бетеа, попросивший Берберову прояснить ситуацию. Отвечая Бетеа, Берберова не опровергала Мандельштам, но сообщала, что у жены Ходасевича имелся в то время любовник, недавно умерший И. И. Бернштейн, и что вся история была существенно сложнее, предлагая обсудить ее при встрече (Письмо от 12 ноября 1979 года // Ibid. B. 4. F. 66). В своей книге о Ходасевиче Бетеа изложит эти подробности, а также подчеркнет, что, приехав за границу, Ходасевич наладил со своей бывшей женой переписку и продолжал о ней материально заботиться. См. [Bethea 1983: 204–205].

656

Как Малмстад напишет впоследствии в своих воспоминаниях о Н. Я. Мандельштам, в первый вечер их знакомства разговор шел практически только о Берберовой, а в их следующую встречу – о Ходасевиче в связи с его «Собранием стихов» [Ходасевич 1961], составленным и изданным Берберовой [Malmstad 2002: 489].

657

О судьбе Н. И. Столяровой писал Солженицын в «Архипелаге ГУЛАГ» [Солженицын 1980: 444–445], и Берберова, внимательно прочитавшая книгу, скорее всего, это помнила.

658

Письмо от 25 января 1984 года // Nina Berberova Papers. B. 19. F. 539. Полностью опубликовано Л. Ливаком в [Ливак 2002: 649–650].

659

Как свидетельствует карандашная пометка на письме Столяровой, Берберова написала ответ 5 апреля 1984 года. Само письмо по какой-то причине в архиве не сохранилось, хотя Берберова имела твердую привычку оставлять себе копию.

660

Хотя Ронен родился в Одессе, он уехал из Советского Союза в Венгрию в 1953 году. После 1956 года Ронен жил в Израиле, а затем в США, где он с Берберовой и познакомился.

661

Papers of N. N. Berberova. Boris I. Nicolaevsky Collection. B. 401. Reel 286.

662

Ibid.

663

Об этом прямо говорилось в набоковском докладе «Несколько слов об убожестве советской беллетристики и попытка установить причины оного», написанном для прочтения в Берлинском литературном кружке в июне 1926 года [Набоков 2001]. То же подтверждала и статья «Торжество справедливости» (Руль. 1930. 5 марта). Остроумно описывая дидактизм и елейность советской литературы, Набоков разбирал ее как однородную серую массу, не замечая и, видимо, не надеясь заметить никаких исключений из установленных правил.

664

Papers of N. N. Berberova. Boris I. Nicolaevsky Collection. B. 401. Reel 286. Набоков, очевидно, имел в виду поэму «Котовский в Баварии» (Новый мир. 1927. № 11), откровенно сработанную «под Багрицкого», но он, похоже, не знал и Багрицкого. И конечно, Набоков ведать не ведал об остальной продукции Колычева и о его заслуженной репутации отъявленного халтурщика. Именно Колычев, как считают исследователи, послужил главным прототипом для одного из героев «Двенадцати стульев» – Никифора Ляписа-Трубецкого. См. [Ильф, Петров 2003: 436].

665

Судя по перечисленным в письме авторам и произведениям, речь идет о 42-м номере «Современных записок», появившемся во второй половине апреля 1930 года. Это позволяет датировать письмо Набокова (и, соответственно, начало переписки) апрелем – маем 1930 года.

666

Papers of N. N. Berberova. Boris I. Nicolaevsky Collection. B. 401. Reel 286.

667

См. рецензию Набокова на «Собрание стихов» Ходасевича (Руль. 1927. 14 дек. С. 5).

668

См.: Ходасевич В. Летучие листы. Числа // Возрождение. 1930. 27 марта. С. 3. Ходасевич имел в виду, что непосредственным поводом для появления статьи явилась негативная рецензия Набокова на роман жены Иванова, Ирины Одоевцевой (Руль. 1929. 30 окт.). Такое же объяснение этому факту будет приводить впоследствии и сам Набоков. См. [Nabokov 1973: 64; Karlinsky 1979: 300].

669

Возрождение. 1930. 11 окт. С. 2. Свою рецензию Ходасевич заканчивал так: «Труд чувствуется и в книге Сирина. В ней есть и та благородная искусственность, которая неизбежно и необходимо сопутствует всякому искусству. Профаны и дилетанты ее пугаются – мастера без нее не работают. Роман Сирина “сделан”, но такое “делание” доступно не каждому. <…> Недаром еще до выхода книги, когда роман по частям печатался в “Современных записках”, вокруг него уже раздались презренные речи зависти» (Ibid.). И хотя Ходасевич не называет «завистников» по имени, весь этот пассаж