набеги на соседей. Но не думайте, что мы попадем в рай земной с плодородными пашнями и цветущими садами. История учит нас, что пустыни периодически становятся прибежищем воинственных племен. До разбойников и головорезов, населяющих это плоскогорье с его ущельями и перевалами, невозможно добраться, чтобы наказать их за грабеж. Я слышал от знающих людей, что здесь есть и стойбища апачей, и если команчам вздумается напасть на них, то вряд ли Белому Бобру удастся унести ноги — наверняка Виннету уже приготовил им мышеловку.

— О Боже! Но ведь в нее попадем и мы!

— Пусть вас это не пугает. Мы не ссорились с апачами, войну им не объявляли, и я надеюсь, что они отнесутся к нам как к друзьям. В крайнем случае вы покажете им тотем Инда-Нишо.

— Может быть, стоит предупредить об опасности команчей?

— Попробуйте, сэр. Искренне желаю вам успеха. Вы можете сколько угодно твердить им, что они дураки, но команчи вам не поверят. Они всегда верят только себе. Я уже переговорил с предводителем отряда и высказал мои опасения, на что он мне ответил, что последует за Белым Бобром хоть в Страну Вечной Охоты, а бледнолицые трусы, то есть мы, могут катиться куда угодно.

— Какая наглость!

— Да уж, команчей не учили вежливости и хорошим манерам. Но отступать нам некуда, даже если там, в горах, нам готовят горячую встречу. Не вешайте нос, сэр. Мы покинули пределы Соединенных Штатов, но каким образом и когда сумеем вернуться обратно? Отнеситесь к будущему как к книге. Чтобы узнать, о чем она, надо прочесть ее до конца!

Глава 4

ЧЕРЕЗ ПУСТЫНЮ МАПИМИ

До сих пор я был совершенно уверен, что нам удастся нагнать Гибсона еще на территории Соединенных Штатов, но теперь становилось очевидным, что придется следовать за ним в Мексику, к тому же в самые глухие и опасные места. Путь в Чиуауа пролегает через северную окраину пустыни Мапими, нам же пришлось отклониться к югу, где ни одна страховая компания не даст за жизнь путешественника ни цента. К невеселым раздумьям прибавлялась усталость, противостоять которой не могли даже команчи, осунувшиеся и потерявшие свои бравый, воинственный вид. С тех пор как мы вместе с ними покинули асиенду сеньора Атанасио, мы мчались, не переставая понукать измученных лошадей. У индейцев кончился пеммикан, наши запасы продовольствия, подаренные нам щедрым кабальеро, также таяли на глазах. Дорога мало-помалу шла в гору, и вскоре перед нами блеснули под полуденным солнцем скалы, лишенные растительности. Мы буквально протискивались в узкие проходы между глыб и утесов, пышущих зноем, словно раскаленные камни очага. Лошади перестали обращать внимание на шпоры и сбавили шаг. В небе прямо над нами кружили стервятники в надежде на обильную поживу. Наконец, миновав очередной поворот, мы заметили вдали темную полоску леса на горизонте. Кони, словно почувствовав, что пустыне скоро конец, побежали резвее.

Лицо Олд Дэта озарила улыбка, и он сказал:

— Вот теперь я догадываюсь, куда мы направляемся. Сдается мне, что мы вышли к Рио-Сабинас, берущей исток в Мапими. Если команчи пойдут по течению реки, наше путешествие превратится в загородную прогулку: где вода, там трава, жизнь и дичь для пропитания даже в этих забытых Богом местах.

Следы повернули к востоку, мы въехали в узкое ущелье и, миновав его, увидели расстилавшуюся перед нами зеленую долину, по которой протекал ручей. Осатаневшие от жажды лошади закусили удила и бешеным аллюром понеслись к воде, даже команчи не могли справиться с обезумевшими животными и покорно тряслись в седлах, отпустив поводья.

Когда и люди и лошади утолили жажду, мы снова тронулись в путь. Доехав до впадения ручья в небольшую речушку, наш отряд повернул вверх по течению и вскоре оказался в тесном каньоне с отвесными стенами, из которых торчали там и сям кусты. Вдали виднелась прерия, чья зелень ласкала наши до боли истерзанные слепящим солнцем глаза.

Стало смеркаться, пора было искать место для ночлега. Предводитель команчей облюбовал группу деревьев у склона и повел туда свой отряд, заставив и нас следовать за ним. Наши лошади спотыкались от усталости, и нам ничего не оставалось, как подчиниться. Уже почти в полной темноте мы подъехали к рощице, когда внезапно раздался грозный окрик на языке команчей. Предводитель что-то весело ответил, затем приказал нам остановиться и, взяв с собой Олд Дэта, поскакал на голос. Через несколько минут вестмен вернулся и сказал:

— Догнали наконец. Здесь неподалеку команчи разбили лагерь. По всем признакам мы должны были настичь их только завтра, но краснокожие, опасаясь встретить врага, решили остановиться и выслать разведчиков. Разведчики вернулись еще не все. Поезжайте за мной, сейчас мы увидим костры команчей.

— Странно. Я слышал от бывалых людей, что краснокожие не разжигают огонь в походе, — деланно удивился я.

— Стены ущелья скрывают огонь от чужих глаз, к тому же команчи послали вперед разведку, а потому совершенно уверены, что им нечего и некого опасаться.

Действительно, у выхода из каньона горело с десяток костров. Вокруг них беспечно сидели краснокожие воины, по-видимому, чувствовавшие себя в безопасности.

Здесь, у входа в каньон, команчи, сопроводившие, а вернее, препроводившие нас в лагерь, приказали нам остановиться и ждать, пока за нами не пришлют. Спустя какое-то время появился посланец и провел нас к костру, у которого восседал Белый Бобр в окружении самых прославленных воинов племени. В завязанных узлом волосах вождя торчали три орлиных пера, одет он был в мокасины, черные лоснящиеся штаны, жилет и куртку из некогда светлой ткани. Из-за пояса торчал старый кремневый пистолет, на земле рядом лежала двустволка. В воздухе витал запах жареной конины. В одной руке вождь держал кусок мяса, в другой — нож.

Завидев нас, Белый Бобр прервал ужин и поднялся. Мы торопливо спешились, и тут же нас плотным кольцом окружили воины, среди которых я заметил несколько белых лиц. Лошадей взяли под уздцы и увели, что крайне меня обеспокоило, но так как Олд Дэт ни словом, ни жестом не выразил негодования, я подумал, что подобные встречи в обычае у команчей и тревожиться нечего.

Вождь со свитой подошел к Олд Дэту, подал ему руку, как это принято у белых, и серьезным, но дружелюбным тоном произнес:

— Коша-Певе обрадовал нас своим прибытием. Сыновья команчей не надеялись на скорую встречу. Мы приветствуем тебя и приглашаем принять участие в походе на собак апачей.

Он говорил на смеси английского и языка команчей, чтобы мы тоже поняли смысл его приветствия. Олд Дэт