эта аналогия: Бытие – это пребывание в активном состоянии беременности, Истина – плод этого состояния, уже прошедший все этапы своего развития от момента зачатия до рождения (то есть, появления на свет). Что же касается самих этапов возникновения Истины, каковыми являются развертывание в нашем творческом воображении вдруг возникшей идеи до состояния мысли и оформление последней до своего целостного состояния, именуемого Истиной, то они аналогичны самому процессу внутриутробного развития плода. Как нет развития плода вне состояния беременности, так и нет беременности в отсутствие развивающегося плода. Это процессы взаимодополнительные. Так же взаимодополнительны процесс Бытия и возникновения Истины. (И если идти в нашей аналогии до конца, то красоту можно уподобить энергии питательных веществ, подаваемых через пуповину от плаценты матери в развивающийся плод. Вспомним здесь снова Плотина с его красотой как душевной энергией).

Итак, если Бытие характеризуется двумя феноменами: возникновением нового интеллектуального смысла и чувства удовольствия от понимания оного, то рождение какой-либо конкретной Истины и Бытие – это, в некоторой степени, тождественно-параллельные друг другу процессы, имеющие одно начало в некой сингулярной точке и один конец. Но результатом, то есть концом возникновения Истины, является сама Истина как мысленная конструкция в своем развернутом и оформленном виде. А что является концом Бытия? Конечно, угасание, устаревание и, в конечном счете, исчезновение, как самой новизны интеллектуального смысла, так и чувства удовольствия от его понимания. То есть, в конце Бытия ничего не остается. Можно сказать, что Бытие всегда возникает на «голом» месте и на этом же месте оно исчезает. Но оно при этом неким «чудесным» образом трансформируется в Истину.

Вот почему нам принципиально важно было различить:

– с одной стороны, отдельно процесс возникновения нового смысла, который (процесс) и есть само Бытие;

– а с другой стороны, саму Истину в своем окончательно сформулированном виде.

Мы уже теперь видим: как сиамские близнецы имеют область соприкосновения друг с другом, так и Бытие с Истиной имеют соприкосновение в чем-то изначально исходном как для Бытия, так и для Истины. И таким изначально исходным является новизна в своей интеллектуальной форме. Только для Бытия это есть просто возникновение нового смысла, в то время как для Истины это возникновение конкретной мысли, развивающейся из конкретной идеи.

Получается так, что возникновение Истины, сопровождаемое Бытием, каждый раз конкретизирует «обезличенную» смысловую составляющую Бытия, которая возникает уже на допонятийной («чистой») стадии, когда еще не происходит развертывания смысла идеи и когда мы еще не знаем, из какого комплекса объектов-сущих она состоит, но когда мы уже «схватили» саму суть этого смысла. Читатель, конечно, вправе спросить автора: в чем смысл, казалось бы, не совсем понятного разделения «обезличенной» смысловой составляющей Бытия и смысла какой-либо конкретной Истины, которая рождается в этом процессе.

А смысл заключается в том, что не всякая Истина (как идея) достигает своего конечного состояния (мысли). И это характерно для тех многочисленных случаев, когда Бытие состоялось (хотя, может быть, и не полностью), но не состоялась Истина. То есть, Бытие состоялось всего лишь в форме улавливания смысла, но не состоялось полноценного развертывания его. (Отсюда «обезличенность» смысла, «лицо» которого (смысла) может быть проявлено только в процессе словесно-знакового его оформления). Как говорится в таких случаях, «мысль не пошла в слово» и Бытие как бы остановилось на полдороги. «Муки творчества» – это тоже пример застревания между идеей, где-то маячащей на периферии нашего сознания, и смыслом того, что неодолимо хочется выразить. Кроме того, еще один пример: это состояние, как нам представляется, вполне характерно для мистического мышления, когда содержание мысли улавливается, но оно не может быть сформулировано, оформлено и преподнесено в своем окончательном виде, в виде достаточно четко очерченной мысли, то есть мысли однозначно понимаемой. Отсюда многословие и «растекание по древу» столь характерное для мистических сочинений.

Однако, при всем том что «мысль не пошла в слово», мы не можем сказать, что Бытие в этих случаях не состоялось, поскольку наличествуют главные компоненты бытия – возникновение идеи, улавливание ее совершенно нового смысла и чувство удовольствия (хотя и сопровождаемого порою «муками творчества»). Что касается чувства удовольствия, то здесь в первую очередь надо иметь в виду мистические озарения, а озарения, как мы знаем, без сопровождающего их чувства радости просто невозможны, а значит и не мыслимы. Таким образом, как видим, хотя Бытие и состоялось в этих случаях, но не состоялось возникновения самой Истины, для рождения которой оно и было предназначено. Теперь нам ясно, что «обезличенная» смысловая составляющая Бытия есть всего лишь форма оригинальной конфигурации, уготованная для отлития в ней каждый раз вполне конкретной Истины. Вот почему мы провели разграничение смысловой составляющей Бытия и смысла какой-либо конкретной Истины.

Упущение вышеозначенного разделения Бытия и Истины способствует возникновению путаницы между ними в направлении как их отождествления (Хайдеггер), так и полного отделения друг от друга (Бадью). Так что процесс возникновения, последующего раскрытия и оформления сущности Истины – это каждый раз процесс конкретизации Бытия, то есть, процесс наполнения его смысловой составляющей вполне определенным смыслом. И если каждая Истина конкретна и уникальна в своем законченном виде, то Бытие – используем лишь словосочетания, а не понятия в них заложенные авторами, – то Бытие – это «вечное возвращение» (Ницше) к одному и тому же событию, то есть, возвращение к продуцированию все новых и новых смыслов. Или, если говорить в терминах Делеза, Бытие – это «повторение различия», то есть, генерирование по одной и той же «методике» (отсюда «повторение») каждый раз различающихся между собою смыслов (отсюда «различие»). И здесь важно еще раз напомнить: «повторять» имеет смысл лишь те «различия», которые возникают непохожими на что-либо уже существующее, а не те, которые уже имели место быть. (Иначе: не надо «изобретать» велосипед).

Таким образом, Бытие как событие, сопровождающее возникновение нового смысла, каждый раз повторяется, не повторяется – сопровождаемое, то есть, не повторяется содержание той или иной Истины. Оно каждый раз – нечто новое и цельное, поскольку Истина по своей природе не только уникальна, но и неразрывна в своем единстве. Вот почему Истиной не может быть ни сама идея, только что явившаяся в наше сознание, ни что-либо промежуточно-полученное в процессе раскрытия идеи, но еще не оформленное в своем окончательном виде. Если Истина уже возникла, то возникла и вся ее новизна, то есть, она уже прошла все стадии своего становления-Бытия. Интеллектуальная новизна не может быть половинчатой. Завершенность Истины автоматически снимает вопрос как о ее новизне, так и о нашем Бытии по поводу ее возникновения, раскрытия и оформления. А потому