— Я знаю, -произнес охранник, кожа которого сводила его с ума. — Я пытался осторожно намекнуть доктору, ну, понимаете, что она ему не подходит. Она живет со взбалмошным полицейским, он в разводе и, видит Бог, не может позволить себе сносить ее капризы.

— Полиция... сигнализация... она могла все это проделать с помощью своего дружка, — сказал охранник, садясь за свой стол и поднимая трубку с консоли. — Единственный способ узнать, — продолжил он — это позвонить ей домой; — Прочитав список телефонов под пластиком, он набрал номер, но через минуту положил трубку. — Никто не отвечает. Они или убрались из города, или где-нибудь готовят себе алиби.

— Зачем? — просил охранник, нервно отхлебнув из фляжки и переживая, что теперь она пуста.

— Не знаю.

— Тогда никто из нас ничегоне знает. — Любитель выпить был непреклонен. — С доктором все в порядке, шлюха ушла самовольно — Хайнрих может подтвердить, — и все нормально, правильно?

— А ведь верно, — согласился охранник по имени Хайнрих, сидя за столом. — Герра доктора Траупмана это даже устроило бы. Он предпочитает не видеть этих женщин утром.

— Значит, друзья мои, ничего не случилось, — констатировал мужчина, с сожалением взглянув на пустую фляжку. — Пойду на пост, только зайду по пути в гараж к своей машине — пополнить запасы.

* * *

Прожекторы, освещавшие сверху доки гавани на реке Рейн в Бонне, светили во всю силу. Все, кроме одного, погасят через несколько минут, как только маленькая моторная лодка покинет стапель. В полумиле в темноте покачивалось на легких речных волнах другое судно — палуба и корпус выкрашены в темно-зеленый цвет, мотор выключен. Ее обитатели были в водолазных костюмах со скубами на спине. Их было шестеро, шестой, капитан, агент Второго бюро. Из пятерых, готовых к погружению, только Карин де Фрис пришлось громко доказывать необходимость включения ее в группу.

— У меня, возможно, больше опыта обращения со скубой, чем у вас, офицер Лэтем.

— Сомневаюсь, — ответил тогда Дру. — Меня готовили в институте Скриппса в Сан-Диего, лучше не придумаешь.

— А я училась вместе с Фредериком на Черном море, четыре недели готовились — нашей «крышей» были спортсмены, муж с женой. Если у Стэнли с памятью все в порядке, он, может быть, вспомнит эти учения.

— Помню, дорогая, — отозвался Витковски. — Мы оплатили всю операцию... Фредди де Фрис привез тогда пару сотен подводных снимков советских кораблей в Севастополе и вокруг него. Тоннаж, водоизмещение, всю кухню короче.

— Я сделала по крайней мере треть этих снимков, — с вызовом добавила Карин.

— Хорошо, — уступил Лэтем, — но если мы выберемся из этой передряги живыми, тебе придется усвоить, кто в семье главный.

— Ты им тоже не станешь, если не изменишь своего отношения... Постой-ка, ты что, сейчас сделал мне предложение?

— Я и раньше делал — не слишком многословно, но ведь ясно — что тут нового?

— Кончайте с этим, — приказал Витковски. — А вот и Диец. Капитан подошел и сел на корточки перед ними.

— Я прошелся по нашему плану со шкипером, он недостатков не нашел. Теперь давайте пройдемся по нему с вами.

— План капитана Кристиана Диеца пусть и не был изощренно хитроумным, но безусловно построен так, чтобы ничто не помешало ему сработать во время боевых действий. За темно-зеленой моторной лодкой на буксире тащился черный плот с мотором в двести пятьдесят лошадиных сил, способный развить скорость до сорока узлов в час. Помимо того на носу его был свернут черный брезент, который можно было развернуть надо всем плотом, включая двигатель. Стратегия была простой — дальше некуда, если все сработает по плану.

Примерно в миле от стапеля на маленькую лодку Траупмана нападет подводный отряд Н-2 и закупорит газовые клапаны жидкой сталью, которая через несколько секунд затвердеет. Затем со всех сторон беззвучными дробинками, выпущенными из пистолета мощностью как у «Магнума-357», предстояло обезвредить вращающиеся телекамеры. Затем отряд заберется на лодку Траупмана, вырубит все остальные средства связи, усыпит доктора и доставит его на черный плот, над которым капитан Второго бюро развернет черный брезент. Потом лодку Траупмана поставят на автопилот и пустят вверх по реке, тогда как отряд возвратится на темно-зеленую моторную лодку и направится к берегу рядом с пунктом назначения Траупмана.

Первые две задачи были выполнены. Под руководством лейтенанта Энтони и капитана Диеца Лэтем, Витковски и Карин выплыли на поверхность рядом с лодкой, хватаясь за шпангоуты, и воткнули стальные колпачки в маленькие круглые отверстия для газа, помеченные красными кружочками. Судно замедлило ход, направляясь к берегу. Все до одного молниеносно забрались на борт и предстали перед перепуганным Траупманом.

— Was ist los?[129]— завопил он, хватаясь за радио.

Лэтем тут же вырвал его у доктора из рук, а Карин подошла к нацисту, отдернула пиджак и воткнула иглу в тело под рубашкой.

— Вы будете расстреляны!.. — Это были последние слова Траупмана перед тем, кик он рухнул на палубу.

— На плот его! — крикнул Витковски; черный плот подогнали вплотную и опустили на планширь тело нациста. — А теперь полный вперед!

— Я разверну лодку, поставлю на автопилот на норд-норд-вест! — крикнул Кристиан Диец.

— Это как?

— Не волнуйтесь, К.О., — ответил лейтенант Джеральд Энтони. — Это прямо вверх по Рейну, учитывая изгибы. Мы изучили карты.

— Траупман направлялся на тот желтый свет на доке слева, — сказала Карин.

— Ты о том же думаешь, что и я? — спросил Дру.

— Надеюсь, и не сбрасывай меня со счетов.

— Тогда за борт и плывем к нашей лодке, если разглядим ее.

— Я поставил лодку на якорь, К.О., — сказал Энтони. — Она вон там — футах в ста отсюда. Заберемся на борт, и я направлю ее к берегу под деревьями.

— А вам не хотелось бы стать полковником, лейтенант?

— Отлично! -воскликнул капитан Диец, вернувшись после того, как убедился, что Траупман находится под черным брезентом на плоту с двигателем и направляется в противоположную сторону Рейна. — Пусть онплатит за моиобеды... Убираемся отсюда! Надо эту посудину направить вверх по реке.

Предложение не было поспешным, поскольку через несколько минут, когда пустая лодка Траупмана достигла середины Рейна, подоспел вертолет из гавани, спустился, будто собираясь сбросить спасательное оборудование. Вместо этого, однако, на лодку обрушился шквальный пулеметный огонь в два захода, и под конец посудина была взорвана пушечными снарядами и затонула.

— Жесткий подход, — заметил Лэтем, обращаясь к Карин и их троим коллегам, сидевшим на берегу Рейна.

— Предлагаю вернуться в тот док, подождать, кто еще прибудет, и выяснить, насколько все это жестко, — сказал Витковски.