– Значит, решено? – наконец спросил барон де Клермон.

– Решено.

– Соберите своих друзей и следуйте за Анри, а я приму наших новых гостей.

– Господь вам в помощь.

– Хоть сам Сатана! Я намерен сыграть с этими господами недурную шутку.

– Во имя святого Патрика, барон, будьте осторожны, а я приложу все силы, чтобы вам помочь.

– Я в этом не сомневаюсь. Прощайте, сэр Уильям!

– Я ваш вечный слуга, мой благородный друг.

Они расстались. Анри де Клермон провел Корсара по длинному коридору к потайной лестнице.

– Подождите меня здесь, сэр, – сказал он баронету. – Я скоро вернусь с вашей супругой и спутниками.

– Ступайте с Богом, мой юный друг.

Четверть часа спустя юноша вернулся, ведя за собой Мэри Уэнтворт, Малыша Флокко, Ульриха, Вольфа и Оксфорда.

– Вот и мы, сэр Уильям, – окликнул его Анри. – Отец пригласил англичан в людскую, где их ждут еда и выпивка. А нам пора приступить к исполнению нашего плана.

Корсар окинул властным взглядом марсового, наемников и секретаря своего брата.

– Друзья, – произнес он, – отряд англичан попросил приюта в этом замке. Как долго они пробудут здесь, остается лишь гадать. Если о нашем присутствии узнают враги, нам предстоит отчаянная битва. Даже если нам удастся выйти из нее живыми, мы подвергнем опасности наших добрых хозяев, ведь англичане не простят им помощи корсарам Бермудских островов и американским бунтовщикам. Никто из англичан не должен узнать вас. Во главе их стоит человек, которого все вы давно знаете и ненавидите, – маркиз Галифакс.

Сэр Уильям пристально взглянул в лицо Оксфорду. Тот, покрывшись мертвенной бледностью, вздрогнул. В его глазах вспыхнул зловещий огонь.

– Маркиз здесь! – сжав кулаки, воскликнул Малыш Флокко. – Капитан, позвольте мне поприветствовать милорда в замке! Я отвешу ему земной поклон и тут же придушу!

– Марсовой дело говорит, – поддержал Ульрих, пожав руку юному моряку. – Я тоже хочу поучаствовать в этой операции.

Сэр Уильям нахмурился.

– Свои семейные дела я решу сам, – мрачно произнес он. – У нас и без того полно забот. Послушайте, что я вам скажу. Если один из вас предаст меня, ему не уйти от мести ни на дне океана, ни в самых далеких глубинах преисподней.

Малыш Флокко и оба немца лишь молча слушали капитана, не сводя с него преданных глаз, которые, казалось, говорили: «Вам ли не знать, что мы будем верны вам даже ценою собственных жизней».

Оксфорд же напустил на себя самый смиренный вид и, пряча глаза, сказал:

– Сэр Уильям, похоже, ваше предостережение предназначено одному мне. Чего вы боитесь? Разве я дал вам повод для подозрений? Если вы считаете меня способным на предательство, заклинаю вас, прикажите следить за каждым моим шагом! Нет, заприте меня в какой-нибудь тайной комнате, чтобы я не смог выйти к англичанам! Тогда вам не придется во мне сомневаться.

Казалось, секретарь говорил совершенно искренне, но, может быть, в его речах была горькая ирония?

Однако баронет раскаялся в своих суровых словах. Подойдя к секретарю, он тепло произнес:

– Я и сам буду счастлив оценить вас по достоинству и назвать вас другом, господин Оксфорд… Где же ваш алгонкин? – спросил Корсар, обернувшись к молодому Клермону.

– Вот он идет, сэр.

Вошел уже знакомый читателю краснокожий. В руках его было несколько тюков с платьем индейцев – фланелевыми рубашками, расшитыми куртками, мокасинами, ожерельями из костей, снятыми с индейцев вражеских племен скальпами, головными уборами из перьев, ножами и томагавками.

Разложив все это на столе, алгонкин достал из корзины баночки охряной краски и кисти.

– Я готов, – сказал он.

Сэр Уильям вполголоса объяснил индейцу, что делать. Что же он задумал?

Наши читатели легко это угадают, узнав, что всего час спустя алгонкин и Анри Клермон вышли из комнаты вместе с четырьмя краснокожими канадцами, которых никто из обитателей замка прежде не встречал. Пятый краснокожий остался на пороге комнаты, дверь в которую неслышно закрыла маленькая белая ручка, которая могла принадлежать лишь Мэри Маклеллан.

Так что же наши друзья? Их словно и след простыл!

Маркиз принимал англичан с поистине французской любезностью, хотя и мечтал обменяться с гостями не приветливыми фразами, а скорее ударами шпаги или пистолетными выстрелами.

Маркиз Галифакс поспешил объяснить хозяину причины своего прибытия:

– Я приплыл сюда на бригантине с определенной целью, рассказывать о которой мне сейчас недосуг, господин барон. Затем я должен был присоединиться к могучему флоту генерала Бергойна, чьи суда уже бороздили воды Шамплейна. К несчастью, буря разрушила мой корабль, и мне пришлось искать убежища на одном из наших корветов, о близости которых я догадался по сигналам, которые они давали из своих артиллерийских орудий, пытаясь дать знать в тумане о своем местоположении. Наконец мне посчастливилось благополучно подняться на борт одного из них. Однако не успел я присоединиться к королевской эскадре, как наши корабли оказались в ледяном плену. Мы были скованы льдами и вынуждены беспомощно ждать милости от погоды, бездействуя вопреки своим привычкам и характеру, и, сказать по правде, совсем отчаялись. Возможно, мы и смирились бы с постигшим нас несчастьем, если бы на нас не обрушилась новая беда.

– Что же с вами приключилось?

– Подошли к концу наши запасы спиртного, а зная, как мы, англичане, любим выпить, вы легко представите, сколь невыносимым показалось нам вынужденное воздержание. К счастью, наш канадский проводник сказал нам: «Недалеко отсюда находится замок барона де Клермона, французского джентльмена, всей душой расположенного к англичанам, щедрого хозяина, чьи кладовые будут к вашим услугам». Услышав эти слова, мы возликовали. «А не нанести ли нам визит этому достопочтенному французу? – подумали мы. – Ведь он наш союзник, верноподданный английского короля Георга Второго, а мы – солдаты короля, борющиеся здесь за его злодейски попранные права, дарованные самим Всевышним…» Сказано – сделано. Вот так мы и попали к вам, барон.

– Так, значит, вы здесь, чтобы угоститься спиртным из моих запасов? – спросил хозяин.

– А также ради чести узнать вас лично, – ответил маркиз Галифакс с подчеркнутой вежливостью. – Надеюсь, вы представите нам свое семейство и друзей.

Сдержанно поклонившись маркизу, барон вышел, сказав младшему сыну:

– Шарль, прикажи открыть большую залу и проводи туда наших гостей.

– Хорошо, отец, – отозвался юноша.

Маркиз повернулся к не отходившему от него ни на шаг офицеру довольно неприятной наружности, чье лицо было едва ли не полностью скрыто пышным париком и неопрятной густой бородой: