держался на вежливом расстоянии. У него была идеальная осанка танцора. Она положила руку ему на плечо и почувствовала жесткость его мускулов. Он смотрел ей в глаза, наблюдая, выжидая.

– Элси? – Он кивнул. – Пой!

Она стала тихонько напевать, и он повел ее в вальсе. Они были совсем одни. Атмосфера накалилась. Между ними пульсировал ритм, когда она умолкла, и они медленно танцевали в темнеющем коридоре.

– Куда ты меня ведешь? – У нее перехватило дыхание, словно они танцевали фокстрот, а не медленный вальс.

Фелипе отпустил ее, чтобы открыть дверь. Потом что‑то щелкнуло, и комната осветилась. Элси остановилась и осмотрела сверкающее пространство.

– Еще один бальный зал?

Он был меньше того, что внизу, который сейчас заполняли высокопоставленные лица со всего мира, но такой же красивый. Зал был золотым: фигурки и фрески, херувимы и улыбающиеся нимфы в провокационных позах.

– Это салон для частных выступлений, – объяснил Фелипе.

– Частных выступлений? – Элси мельком взглянула на него. – Каких выступлений?

– Не такие, о каких ты думаешь. По крайней мере, не в последние двадцать лет. Хотя в прошлом веке здесь проходили…

– …Оргии?

– Наверное, мои предки устраивали здесь интимные танцы. – Он протянул руку, приглашая ее снова танцевать, только на этот раз в великолепном маленьком бальном зале.

Элси опять легко поддалась искушению.

– Мне кажется, Амалии понравился сегодняшний вечер, – пробормотала она, стараясь хоть на секунду отвлечься.

Его рука напряглась.

– В интернате ей будет лучше.

– Ты так думаешь? – Сердце Элси сжалось. – По‑моему, она живет в сказке. Ее спас брат‑король и привез на идиллический остров посреди Средиземного моря. Она может жить во дворце и ни о чем не беспокоиться.

– Это не сказка. – Он скривился. – Ей не хватает друзей‑сверстников и свободы.

Элси узнала об одиночестве Амалии, когда впервые встретила ее в кафе.

– Ты не хочешь, чтобы она осталась здесь?

– Пресса чрезвычайно жестоко тиранила мать Амалии и мою мать. Я хочу избавить Амалию от такой перспективы. Она не в школе‑интернате только потому, что ей нужно время, чтобы оправиться от травм и потери родителей.

Оправился ли Фелипе? Его отец тоже умер. Хотя Фелипе дважды терял отца: много лет назад, когда тот отрекся от престола, и еще раз, когда погиб в автокатастрофе. Как он с этим смирился? А с тем, что его мать поклялась никогда не возвращаться во дворец?

Элси была старше Фелипе, когда потеряла мать. И тогда ее все осуждали. Люди, которых она считала близкими, не верили в ее невиновность. Они подумали худшее и бросили ее одну. Одной было тяжело. Элси не хотела, чтобы ни Амалия, ни Фелипе оставались одни.

– Но здесь ее все устраивает, Фелипе, – взволнованно сказала она.

– Сегодня вечером она улыбнулась впервые за несколько недель. Спасибо тебе за это.

– Я тут ни при чем.

Он настороженно посмотрел на нее:

– Ты так считаешь?

Вдалеке пробили часы. Оба замерли, считая удары. Двенадцать. Наступила полночь. Внезапно раздался залп, похожий на выстрел. Элси подпрыгнула на месте, и Фелипе прижал ее к себе.

– Фейерверк, – тихо сказал он.

Взрывы эхом проникали в комнату даже через толстые стены. Но Элси была в безопасности, прижимаясь к мускулистому и разгоряченному телу Фелипе. Его объятия были такими надежными, что она вздрогнула.

Золушка была не права. Волшебство не закончилось в полночь, оно только началось. Тайные и чудесные события могли произойти под покровом темноты, пока все спали.

– В следующий раз, когда часы пробьют двенадцать, ты будешь коронован. – Она улыбнулась ему немного грустно.

– Коронация – формальность, Элси. Все не так плохо, как ты думаешь. Принципиально ничего не изменится.

Она прочла в его глазах покорность, скрывающую беспокойство.

– Очень публичная формальность, – сказала она.

Выражение его лица стало мятежным. Фелипе не хотел ее жалости. У них нет на это времени.

– Осторожнее, а то я воспользуюсь твоим состраданием и попрошу того, чего ты не должна мне давать.

– Например? – выдохнула Элси.

Фелипе обхватил пальцами ее подбородок, и она приблизила губы к его рту.

– Откажи мне. – Его дыхание коснулось ее губ, и Элси вздрогнула, но промолчала. – Скажи мне «нет», – потребовал он настойчиво и властно, хотя его взгляд просил о другом.

Она по‑прежнему молчала.

– Откажи мне, черт побери! – Его голос дрогнул.

Элси вздернула подбородок, переполняясь гневом и желанием.

– Не откажу.

Приоткрыв рот, он застыл, а она обвила рукой его шею и прижалась к нему.

– Ты же не хотел услышать мой отказ, – насмешливо произнесла она дрожащим голосом.

Она выгнулась к нему, как тюльпан, тянущийся к солнцу. Страстное желание и безрассудство заставляли ее забыть о последствиях.

– Чего ты по‑настоящему хочешь? – сердито спросила Элси. – Скажи мне правду! – приказала она.

Фелипе обхватил руками ее талию.

– Я хочу переспать с тобой, – прорычал он. – Хочу, чтобы ты была моей.

– Я буду твоей, – тихо ответила она и обмякла.

Он сильнее прижал Элси к стене и выдержал ее взгляд, потом осторожно прикусил ее нижнюю губу. Она ахнула. Через мгновение он подарил ей нежнейший поцелуй. Элси вздрогнула, забывая обо всем.

Этот человек стоял на вершине мира и правил островной страной, богатой и красивой. Судя по всему, у него есть все, что он пожелает. Но он никогда не жил ради себя. А сейчас ему хочется близости с Элси. Он продолжал целовать ее, и любые препятствия между ними исчезли. Почувствовав его возбуждение, она отпрянула назад.

Он прервал поцелуй и посмотрел ей в глаза:

– Элси, я не должен был… – Он вздохнул и замер.

Желание Элси сменилось гневом, под которым она скрывала обиду. Как он мог так легко остановиться? Почему не обезумел от вожделения, как она?

– Ты не поинтересуешься, чего хочу я? Ты все решил за меня? – в ярости спросила Элси.

Что‑то мелькнуло в его взгляде.

– Я стараюсь поступать правильно.

Но разве то, что происходит между ними здесь и сейчас, неправильно?

– Перестань поступать правильно и хоть раз в жизни сделай то, что хочешь, – отрезала она.

– И наплевать на последствия?

– Какие последствия? Почему они должны быть? Ничего плохого не произойдет, потому что мы оба знаем… – Она разочарованно покачала головой. – Прямо сейчас нам дается единственный шанс сделать то, что кажется нам правильным, а не то, что мы считаем правильным. Не то, что мы должны делать. У нас всего несколько часов, Фелипе.

Никто не узнает. Никто не осудит. Здесь, в его дворце, им дается самый безопасный, надежный и секретный шанс.

– Элси. – На его подбородке дрогнула жилка.

– Почему это должно быть плохо? – искренне спросила она, когда жадная потребность взяла верх над привычной осторожностью. – Ты для меня не