И не только тело. Она видела, нет, почти чувствовала и Беатрис. Пробовала ее бурную, неукротимую энергию. Сливалась с ее цельной сладострастной натурой.

«Интересно, что наш добрый доктор делает с Полом», – гадала Клодия. Разумом она понимала, что Беатрис проводит стандартный медицинский осмотр, но фантазия предполагала совсем другие сценарии – процедуры более оригинальные и, быть может, запретные.

Она будто видела Беатрис и Пола, но не в своей залитой солнцем оранжерее. Глядя на поднимавшиеся пузырьки, она представила белоснежный кабинет, где и пол, и стены выложены сверкающим кафелем. Беатрис расположилась за футуристическим столом из стекла и металла, а Пол сидит перед ней на стуле с прямой пластиковой спинкой и металлическими ножками. Одетый все в ту же белую рубашку и летние брюки, он заметно нервничает и выглядит таким невозможно юным. На докторе же одежда другая, выражение и манеры повелительные, но бесстрастные. Она плавно поднимается со стула и выходит из-за стола.

«Не будь дурой», – строго приказала себе Клодия, удивляясь чересчур разгулявшемуся воображению. Она не надела бы такое на консультацию!

На Беатрис длинный белый халат, как у всех врачей, но под ним – чонсам, китайское облегающее платье. Мягкое свечение расшитой восточной материи создает ореол чистоты и в то же время искушенности; и хотя юбка вполне скромная, до колен, ткань облегает доктора мягко, соблазнительно и откровенно чувственно, особенно в сочетании с прозрачными чулками и элегантными туфлями на шпильках. Эффект, бесспорно, возбуждающий, и голубые глаза Пола вспыхивают вожделением.

Никто из воображаемых действующих лиц не произносит ни слова, как это часто бывает в таких фантазиях, но для Клодии всякие слова излишни. Встав перед Полом, Беатрис наклоняется вперед, положив ладони ему на руки, и шепчет что-то на ухо. Он тут же смущенно краснеет и неловко ерзает на стуле, а когда Беатрис отпускает его и прислоняется к столу, осторожно и неуверенно поднимается на ноги и, после секундной заминки, начинает раздеваться.

Вначале рубашка, которую он бросает на стул позади себя, потом туфли и носки. Клодия на секунду отвлеклась, задавшись вопросом, где сейчас его обувь, потому что в оранжерее он был босой, потом сосредоточилась на дальнейшем процессе.

Пол, щеки которого все еще пылают, снова медлит, длинные пальцы нервно поигрывают узким кожаным ремнем брюк, но Беатрис поощряет его улыбкой.

Пол заливается краской, но подчиняется доктору, немного неуклюже расстегивает ремень, снимает брюки и бросает их на стул, к рубашке. Еще один умоляющий взгляд – Беатрис снова кивает, и Пол нерешительно спускает трусы.

Лучшей иллюстрации его умонастроения не может и быть. Эффект возбуждающей близости Беатрис очевиден, но столь же очевидны его нервозность и трепет перед врачом.

«Со мной ты не так робок, голубок», – подумала Клодия, на миг отвлекшись от видения. Не указывает ли это на какое-то ее тайное желание? На потребность доминировать?

Решив поразмышлять над этим новым обстоятельством позже, она не отказала себе в удовольствии продолжить эротическую сцену между своим молодым любовником и Беатрис.

Добрый доктор начинает осмотр вполне безобидным и непримечательным способом – вешает на шею стетоскоп и тщательно прослушивает сердце и грудь пациента. Ничего особенного, если бы не полная нагота пациента.

Вначале, по крайней мере, это вполне безобидно, но минуту-другую спустя Клодия замечает, как кончики пальцев Беатрис задерживаются на теле молодого человека. Она проверяет не только частоту сердечного ритма, но и гладкость кожи; не только глубину дыхания, но и упругость мускулатуры. И рано или поздно перейдет к осмотру главного органа.

Когда это случается, Пол потрясенно вскрикивает. Все по-прежнему без слов, лишь возбужденное восклицание пациента, когда его затвердевшая плоть словно подпрыгивает. Пузырьки в стакане Клодии продолжают подниматься.

«Да, я знаю, каково это, – думает она, когда воображаемая Беатрис удовлетворенно мурлычет. – Забыть ощущение этого упругого молодого жезла, мягко пульсирующего в пальцах, его жар и бархатистую текстуру невозможно». Беззвучно постанывая, Пол запрокидывает голову и оскаливается, стиснув кулаки, в то время как женщина, одетая в белое, манипулирует его пенисом. Беатрис снова шепчет что-то на ухо, и хотя Клодия не знает, что она сказала, чувствует, это что-то непристойное, потому что Пол вздрагивает и качает вихрастой головой.

Беатрис бормочет снова, неслышно шевеля губами у его уха, и легонько поощрительно сжимает член. Секунду спустя красивое лицо искажается от досады и экстаза одновременно.

«Я не могу!» – по-видимому, говорит он, хотя в фантазии Клодии слов по-прежнему не слышно.

Беатрис продолжает настаивать и, разжав пальцы, берет правую руку Пола в свою и побуждает обхватить член. Пол колеблется, потом неохотно начинает мастурбировать.

Клодия, разумеется, видела это в реальной жизни, но зрелище завораживает, а присутствие Беатрис добавляет остроты. Плотоядно облизнув алые губы, доктор Куин занимает позицию позади уже вошедшего во вкус «пациента» и через плечо наблюдает за его стараниями. Женщина она довольно высокая, а на каблуках еще выше, поэтому ей не приходится вытягиваться, чтобы хорошо все видеть. Тонкие белые руки ложатся ему на бедра.

«Как будто смотришь какой-нибудь экзотический латиноамериканский танец», – подумала Клодия, недоумевая, откуда в голову лезут подобные мысли. В ее воображении уже возникли две фигуры, вращающиеся в идеальной гармонии: знойная румба или сальса, грубо имитирующая извращенный секс. Пол дергает тазом в такт движениям пальцев, сзади ему вторит Беатрис.

Губы Пола беззвучно шевелятся, он явно приближается к критическому моменту, но мучительница продолжает что-то бормотать ему в шею. Беатрис улыбается, лицо ее искажено, как и у Пола. Интересно, какие удовольствия испытывает доктор? Ее твердые соски трутся о мускулистую спину Пола? Лобок ударяется о его ягодицы, создавая непрямую, но настойчивую стимуляцию? Или удовлетворение больше мысленное, чем физическое? Пьянящее ощущение власти, вызываемое полным контролем над Полом – телесная радость, уходящая корнями глубоко в душу?

«Это безумие!» – подумала Клодия, продолжая раскачиваться. Беатрис тут ни при чем, дело во мне. Это я возбуждаюсь от того, что контролирую его и мысленно заставляю делать то, что мне хочется.

Но почему ей никак не удается прогнать видения? Образ дергающегося обнаженного тела Пола. Испарину на его бледной коже, ладонь Беатрис у него на животе и груди. Мелкое подрагивание тела на пике оргазма. Ловкие пальцы Беатрис, обхватывающие его плоть в тот же миг, как из нее выстреливает струя семени. То, как она ловит каждую каплю этого экстракта, пока он с трудом держится на ногах.

«Караул! Я схожу с ума!» – подумала Клодия в панике и так резко вырвала из-под себя руку, что в спешке опрокинула стакан с водой.

Что за мысли…

«Ты извращенка, старушка, – сказала она себе, вытерла лужу и поставила чудом не разбившийся стакан в раковину. – Должно быть, умом тронулась».