— Да, — сказал на это Ричард, — но могли же. — Он хотел получить еще четверть миллиона. — Без меня ничего бы не получилось.

— Ага, но мне на грязную работу людей хватает, — ответил Джонстон, настроенный не уступать Ричарду, который, похоже, начинал его шантажировать.

Разговор не мог длиться вечно: они общались по телефону, Джонстон говорил не из своего закутка, а из офиса друга своего друга, но все равно, их могли выследить…

— Какую роль сыграет еще одна неделя? — поинтересовался Джонстон.

— Ну, если ты хочешь, чтобы за него кто-нибудь взялся, — сказал Ричард. — Он делает все, что я ему скажу, и будет вести себя так же с кем угодно, так ведь?

Вокруг Ричарда кружилось и скрежетало движение: приходилось кричать. В тишине комнаты на глухой улице Брикстона, которая называлась офисом, Джонстон терял терпение, он начал громко командовать: самое важное заключалось в том, что, если Бен будет настаивать на возвращении, пусть узнает, что не найдет ни его, Джонстона, ни Риту. После этого он согласился оплатить вторую неделю.

Ричард сообщил Бену, что они будут отдыхать еще неделю.

— А потом мы поедем домой? — просил Бен.

— Зачем тебе туда? Почему ты хочешь отсюда уехать?

Для Ричарда это побережье было воплощением благополучия. Он вырос в северном английском городке, происхождение жуткое: можно сказать, он родился преступником. Как и Джонстон, он побывал и в борстале, и в тюрьме. Встреча с Джонстоном — самая большая удача в его жизни. Ричард боготворил Джонстона и был готов сделать для него что угодно. Джонстон послал его на это побережье вести какие-то не слишком сложные переговоры о переправке машины, «мерседеса», во Францию, без документов; у Ричарда получилось, и он остался. Такая жизнь, особенно периодические походы по кафе и ресторанам, солнце, небо на этом побережье — все тешило его обещаниями счастья. Ричард жил бедно, порой ему нечего было есть, но ради жизни здесь можно было и потерпеть. И вот, благодаря Джонстону, этот мелкий жулик получит четверть миллиона фунтов и купит себе маленький домик или квартирку — что угодно, лишь бы гарантированно остаться там, у моря, где столько света.

А Бен вечно сидит в тени и хочет одного: вернуться в Лондон — Ричард даже понятия не имеет, насколько сильно хочет.

На следующей неделе вечером Ричард оставил Бена в отеле, и тот отправился на прогулку один, бродил по улицам, поднимался по лестницам, стремясь забраться повыше, пока его не заставила остановиться девушка, которая стояла в дверном проеме и улыбалась ему.

Она определила, что он англичанин, с помощью тех нескольких слов, которые знала, назначила цену и направилась в свою комнату. У Бена не было с собой столько, сколько просила девица; цена оказалась выше, чем у Риты. Он подумал, что она такая же, как Рита, и отнесется к нему по-доброму. В комнате девушка рассмотрела Бена: она восхищалась его огромными плечами, его силой — так же, как Рита. Она отвернулась, сняла юбку и почувствовала тяжесть огромных рук у себя на плечах, вот ее наклоняют, зубы впиваются в шею. Девушка вырвалась, она кричала, обзывая его cochon, животным, свиньей, bete, толкнула Бена к двери и вышвырнула, велев по-французски никогда больше не появляться.

Бен пошел вниз по улице, вернулся в отель, думая о том, что надо найти кого-нибудь, вроде Риты, добрую женщину: он тосковал по женской доброте.

Ричард сказал, что у них осталось всего три дня, а потом Бен останется один. Ему было неприятно это говорить: не хотелось оставлять Бена одного, и не только потому, что подходил конец оплаченным развлечениям. Он полюбил этого… кем бы он ни был. Ричард понимал, что Бен вскоре попадет в беду: у него и представления не было о том, что для него опасно, а что нет.

И теперь Бен говорит, что собирается вернуться в Лондон. Он решил, что, если у него есть паспорт и деньги, надо лишь сказать девушке у стойки заказать билет на самолет: он видел, как это делали другие постояльцы.

Бен хотел увидеть Джонстона. Он сделал Джонстону одолжение. «Бен, сделай это для меня, вот так, ты сделаешь мне одолжение. И я буду тебе благодарен». Эти слова произвели на Бена такое же впечатление, как похвалы старушки: «Ты молодец, Бен».

Бен почувствовал теплоту к Джонстону: вообразил, что ему будут рады, — но Ричард все время говорил:

— Бен, ты не понял, Джонстона там теперь нет.

— Почему? Где он?

— Он уехал. Больше он не занимается мини-такси.

Вскоре так оно и будет, если еще не так. Джонстон сказал:

— Я не хочу, чтобы он сюда возвращался. В любом случае, я здесь надолго не задержусь. И Рита уехала. Скажи ему это. Скажи ему, что Рита уехала.

Ричард сообщил это Бену и увидел на лице выражение, которое назвал бы несчастным, — по крайней мере, Бену было тяжело.

Бена охватил ужас, ледяная боль. У него было единственное прибежище, единственный настоящий друг — Рита. Она уехала.

Потом Бен вспомнил старушку. Он мог бы вернуться к ней. У него есть кое-какие деньги, так что ему будут рады, он даже сможет дать ей денег на еду.

Он объявил Ричарду, что поедет к еще одному другу, миссис Биггс. И нашел в кошельке клочок бумаги, который она ему дала.

— Смотри, — сказал он, — она там живет.

— Если бы здесь был номер телефона, ты мог бы ей позвонить.

— У нее есть телефон, — ответил Бен. — У всех есть телефоны.

Ричард задумался. Если Бен вернется в Лондон, к этой миссис Биггс, тогда он не попадется на глаза Джонстону. Он велел Бену оставаться на месте — за столиком привычного кафе, — а сам пошел звонить в телефонную справочную. Благодаря любви к Франции, точнее, к этому побережью, он с легкостью выучил несколько нужных фраз на французском, но сложность возникла в том, чтобы убедить француженку, что миссис Биггс существует, проживает по этому адресу и у нее есть телефон. Наконец его соединили с английской справочной и там ему сообщили, что по этому адресу с таким телефоном нет никакой миссис Биггс. Тогда он попросил соединить его с квартирой одиннадцать в Мимоза-Хаус, и ему ответила женщина, сказала, что миссис Биггс там больше не живет. Она скончалась в больнице.

Ричард рассказал Бену, что миссис Биггс умерла, Бен сидел неподвижно, молча, и с широко раскрытыми глазами. Ричард понял, что он огорчен, и попытался разговорить его, предложил позавтракать, а потом погулять по набережной.

Ричард не знал, что Бен настолько несчастен, что не хочет разговаривать, есть, он может только неподвижно сидеть, это горе его уже никогда не оставит.

Он осознал, что в Лондоне, в его родной стране больше никто не улыбнется, увидев его. Бен вспоминал комнату миссис Биггс, там он был счастлив, когда присматривал за ней, вспоминал Риту, ее доброту, потом собственный дом, но как только представил мать, увидел и ту сцену, когда она сидела на скамейке в парке и похлопывала по ней, чтобы Пол подошел и сел рядом. Пол, образ ненавистного брата разросся и заполнил все воображение Бена, вызывая помыслы об убийстве.