Так называют не только систему воспитания итальянского певца, но и период в истории оперы, для которого идеалы этой системы стали стилеобразующими. Приметы эпохи бельканто – райское сладкозвучие и безукоризненная певческая атлетика, значительная ориентированность на ожидания публики, которая жаждала высококлассного вокального шоу, а также преобладание музыки над драмой. Но главное – так называемые le convenienze[147]: набор структурных норм, своего рода ГОСТ, обеспечивавший операм предсказуемое формульное устройство. Его существование позволяло новым партитурам писаться быстро, а звёздным певцам – мгновенно ориентироваться в них и свободно демонстрировать вокальные данные с самой выгодной для себя стороны.

За свою сравнительно недолгую жизнь Доницетти написал почти 70 опер. Уроженец Бергамо, младший сын в бедной семье, он пришёл в музыку благодаря Иоганну Симону Майру – немецкому оперному композитору. Майр был капельмейстером церкви в Бергамо и сначала зачислил Гаэтано в свою вокальную школу, а позже, когда голос мальчика сломался, рассмотрел в нём композиторское дарование, выхлопотал Доницетти стипендию для продолжения занятий, снабжал его рекомендательными письмами и помог юноше поступить на учёбу в Болонью. Первого заметного успеха Доницетти добился только в 24 года, когда после серии малозначительных или провальных проектов написал оперу для одного римского театра. Её либретто, как считают иногда, сначала предложили самому Майру, но тот отказался в пользу ученика, сославшись на свои преклонные лета. Опера была отлично принята, и после этой победы перед Доницетти открылась новая глава жизни, связанная с Неаполем: молодым композитором заинтересовался импресарио неаполитанского театра Сан-Карло, влиятельный Доменико Барбайя.

Переехав в столицу Королевства обеих Сицилий, Доницетти познакомился с либреттистом Доменико Гилардони; вместе они осуществили около дюжины оперных проектов, в числе которых «Всемирный потоп». Сотрудничество с хорошим либреттистом было одним из условий успеха для композитора. Никто не ждал от либретто поэтических откровений, но наличие у драматурга сценического чутья, умение создать надёжный, крепкий сюжет, в котором разместились бы выигрышные арии, сцены и эффектные многофигурные финалы актов, а также хорошее чувство меры и знание того, как угодить публике, не впадая в банальность, были важными качествами.

Доницетти провёл в Неаполе, периодически отлучаясь, больше 15 лет, десять из которых руководил королевскими театрами. «Всемирный потоп» был написан менее чем за год до его крупного международного триумфа – роскошной, мрачной исторической мелодрамы «Анна Болейн». Британия – далёкий остров в холодном море, с её сумрачной готикой и кровавой историей – бередила фантазию художников романтизма и была тогда в моде. К сюжетам из эпохи Тюдоров Доницетти обращался на протяжении своей карьеры целых четыре раза. Возможно, самая популярная его работа – драма любви и безумия «Лючия ди Ламмермур» (1835) – основана на романе Вальтера Скотта, который разворачивается в Шотландии XVIII в.

Несмотря на то что сенсацией в европейских столицах Доницетти стал как автор серьёзных опер, он также обладал талантом комедиографа. Среди самых репертуарных его работ много комедий: романтичный «Любовный напиток» (1832), бойкая «Дочь полка» (1840), написанная на французское либретто после ссоры Доницетти с администрацией театра Сан-Карло и переезда в Париж. А главное – встреченный громовыми овациями там же «Дон Паскуале» (1843): восхитительный эпилог 150-летней истории оперы буффа, любимого комического жанра XVIII в. с персонажами-масками, восходящими к комедии dell'arte[148]. Эта работа, созданная 45-летним Доницетти, относится ко времени, когда он ощущал уже, что его здоровье стремительно ухудшается, и работал с усердием, граничившим с одержимостью. В 1844-м, за несколько лет до собственной смерти, Доницетти в последний раз встретился в Италии с умирающим Майром. С 1845-го Доницетти начал отказываться от новых проектов, поскольку сознавал: болезнь, первые признаки которой были заметны ещё за много лет до этого, вступала в терминальную фазу.

Сифилис, остававшийся без лечения свыше десятилетия, проявлялся у Доницетти вначале в сложностях с концентрацией внимания, затем в продолжительных депрессивных эпизодах, утрате речи, пока, наконец, не уничтожил личность композитора полностью. К началу 1846 г. врачи, осматривавшие его, пришли к заключению, что Доницетти не способен самостоятельно принимать решения и оценивать свои действия, а в 1847-м он был разбит параличом и произносил лишь отдельные слоги{49}. В октябре этого года его с величайшей осторожностью доставили в родной Бергамо, где он прожил ещё несколько месяцев; Доницетти не стало в апреле 1848 г.

Несмотря на то что «Всемирный потоп» отстоит от печальных обстоятельств его смерти на целых 18 лет, уже на момент создания этой работы – в 1830 г. – болезнь, видимо, имела неврологические проявления. В книге «Доницетти» итальянского журналиста Арнальдо Фраккароли, старомодной и изрядно беллетризованной, вышедшей в 1945 г., последствия малоудачной премьеры «Потопа» описываются так: «Автор был до такой степени расстроен, что друзьям пришлось подхватить его под руки и доставить домой, где у него начались сильные конвульсии»{50}. О природе этих конвульсий автор умалчивает, сообщая в последней главе, что Доницетти диагностировали в Париже «хроническое воспаление основных нервных центров, которое осложнено наличием очагов кровоизлияния и разливом серозной жидкости в мозгу, а также размягчением мозга»{51}. Сейчас судорожный припадок, случившийся с автором «Всемирного потопа» после премьеры, считают иногда [[61], c. 57] вехой, от которой можно отсчитывать постепенное наступление сифилиса на нервную систему Доницетти.

Болезнь, которая в XIX в. была приговором, разрушила не только жизнь самого композитора. 6 июля 1829 г., после завершения оперы «Замок Кенилворт», 32-летний Доницетти получил отпуск в шесть недель от неаполитанского театрального антрепренёра – того самого Барбайи. Отпуск был связан с необходимостью ехать в Рим – родной город жены Доницетти, Вирджинии Васселли, с которой они обвенчались годом ранее. Вирджиния была беременна их первенцем; 28 июля 1829 г., недоношенным на два месяца, на свет появился Филиппо Франческо Доницетти. Мальчика кормили молоком с ложки; по всей голове, от уха до уха, у него шла пугающая выпуклая вена. Спустя неделю он стал отказываться от пищи и вскоре умер. Доктора сказали супругам, что, выживи ребёнок, он был бы неполноценным, – в письме отцу[149] [[61], c. 56], отправленном в ответ на поздравления с рождением сына, Доницетти говорит о том, что смерть, возможно, была для мальчика избавлением. Через несколько лет Вирджиния потеряет ещё двух детей, а спустя месяц с небольшим после третьих родов – уйдёт из жизни в возрасте 29 лет. Причиной всему этому, вероятнее всего, была та же инфекция.

Вскоре после смерти первенца Доницетти получил новости от Барбайи: тот вызывал его в Неаполь для работы над очередным оперным проектом. Письмо, написанное композитором в ответ, полно горечи и мрачной язвительности: «Вы знаете, что моей жене необходимо по крайней мере сорок дней [на восстановление], а теперь – гораздо больше, ибо вчера ночью наш сын умер. ‹…› Едва я родил одного ребёнка, как вы заставляете меня ожидать другого? Увы, Барбайя, вы слишком жестоки» [[61], c. 56]. В том же письме Доницетти отмечает, что поехал бы в Неаполь, если бы действительно был нужен там. Однако, продолжает он, в распоряжении Барбайи есть Гульельмо[150], чья опера была поставлена 19 августа того года, и Пачини[151], для новой работы которого, успешно показанной в ноябре, был привлечён либреттист Доницетти – Доменико Гилардони. Из-за занятости Гилардони Доницетти не видел смысла возвращаться в Неаполь до наступления зимы; у либреттиста не было времени на «новое дитя» – оперу, которую ждал от Доницетти Барбайя.

Зима в регионе Кампания, где расположен Неаполь, – на юге, где голенище итальянского сапога начинает переходить в носок, – не бывает особенно свирепой. Однако зима 1829/30 г., когда вернувшийся из Рима Доницетти принялся за свою ветхозаветную оперу, была отмечена ветхозаветными же ливнями и даже снегом. В письме отцу от января 1830 г. Доницетти сетует: «Какой дождь… какой холод… какой снег… ну и зима». Позже, в феврале, он жалуется на то, что дожди в Неаполе идут без перерыва с конца октября, перемежаясь с грозами, которые бьют стёкла в домах южан, непривычных к стихии [[61], c. 52]. Суеверные местные жители, согласно письму Доницетти, говорили ему, что своей оперой он «…навлёк на Неаполь сущий катаклизм» [[61], c. 52].

Примечательно, что Доницетти принял