Гриир уставился на нее:

– Какое наслаждение с вами общаться. Вы действительно знаете, как осадить мужчину.

– Потому что вы явились за сочувствием, а я говорю правду?

Мерседес стояла на своем. Его слова ранили, особенно после их утреннего флирта в карете и хорошо проведенного дня. Однако она должна гнуть свою линию ради отца и себя самой. И в ее обязанности не входит заводить дружбу с капитаном Бэррингтоном, каким бы привлекательным время от времени ни казался ей такой вариант.

– Урок первый, капитан, состоит в том, чтобы разделять свои чувства и свой карман. Хороший игрок не испытывает никаких эмоций по отношению к деньгам.

– И я не испытываю, – фыркнул Гриир. – Вы прекрасно знаете, я не ставлю больше, чем могу себе позволить.

– Ни к вашим деньгам, ни к чужим, – закончила Мерседес. – Эмоции бывают двух видов. Ваша проблема в том, что вас заботят чужие деньги. – Она помолчала, давая ему вникнуть. – Кроме того, возможно, вы должны…

– Что должен? – с вызовом произнес Гриир.

– Возможно, вам стоит делать ставки, которые вы не можете себе позволить проиграть. Тогда вы будете прилагать больше усилий к тому, чтобы выиграть.

Мерседес выдержала его взгляд. Он должен усвоить эти уроки, прежде чем они двинутся дальше. Игрок, который не умеет отрешиться от мысли о деньгах, никогда не сможет полностью реализовать свой потенциал. Ей много раз случалось видеть такое.

Гриир сник, у Мерседес возникло ощущение, что она зашла слишком далеко.

– Не могу поверить, что вы с ним заодно.

Его слова вонзались в нее, как кинжалы. Если бы он только знал! Она была заодно не с отцом, а с собой, пытаясь занять место, которое, по мнению света, не предназначалось для женщины. Ярость охватила все ее существо.

– Я не заодно с ним. Я пытаюсь оградить вас от себя самого. Может быть, вам все равно? Не у всех нас есть ферма, которая всегда ждет, если ничего не получится.

Да будь он проклят со своими принципами. Она бы предпочла не зависеть от него. Однако за ее бравадой по поводу эмоциональной отстраненности стояла простая суровая реальность. Он давал ей шанс. Ее успех зависел от его успешности, хотя она и не говорила ему об этом.

– Я вынужден извиниться. – Гриир щелкнул каблуками и изобразил чопорный поклон. Его голос звучал так же чопорно. – Я выплеснул на вас свое недовольство. В то время как вы всего лишь посланник, передающий малоприятные известия. – Протянув руку, он накрыл амулет у нее на шее. Его рука была теплой, жест интимным, пальцы оказались в опасной близости от ее груди. – В этом мы едины.

Пока не настанет время для иного. Мерседес улыбнулась, стараясь не выдать своих мыслей. Пора уйти из комнаты. Теперь воздух между ними зарядился чувствами, которые напомнили о том, что они не успели завершить на ярмарочной площади.

– Не будем брать друг друга за горло, – словно принимая его извинения, предложила Мерседес. Если она сейчас же не уйдет, этот разговор переместится на территорию, куда лучше не заходить. Во всяком случае, пока она не определила, станет ли для нее этот красивый офицер чем-то большим, чем протеже отца. Но ее ноги буквально приросли к полу.

– О, я даже не знаю. – Гриир поднял руку и, обхватив ее затылок, придвинул ближе к себе, загадочно улыбаясь. – Взять друг друга за горло совсем неплохо. – Он впился поцелуем в ее губы, потом скользнул по подбородку и вниз по шее, то дразня прикосновением языка, то пощипывая зубами, пока снова не вернулся к губам.

Конечно, это совсем другая территория! Обычно роль агрессора исполняла она. Мерседес предпочитала такой вариант. Но еще важнее, он позволял ей держать бразды в своих руках. Правда, на этой территории они оказались в руках у Гриира. Ее руки увязли в густых дебрях его волос. Его ласки не отличались нежностью, Мерседес ответила на них, наслаждаясь тем, как его могучие руки с силой сжимали ее бедра, а губы крепко прижимались к шее и рту. Она обхватила губами его ухо, впившись зубами в чувствительную мочку. Гриир издал неистовый стон наслаждения, но она так и не смогла до конца отогнать мысль, засевшую в глубине сознания. Надо использовать его, использовать чувство, вспыхнувшее между ними, чтобы и то и другое послужило достижению их цели. Потом она отпустит его. Должна будет отпустить. Этот постулат всегда оставался подспудной основой ее плана. Мерседес становилась слишком похожей на отца. Но она не хотела этого. Внезапное открытие подействовало на нее отрезвляюще и не дало повода гордиться собой.

– Каковы правила хорошей хастлерской игры? – Голос Мерседес, стоявшей напротив него у бильярдного стола в очередной маленькой гостинице, в очередном маленьком захолустном городишке, звучал почти как лай. Боже правый, эта женщина сводила его с ума по всем статьям.

Гриир бросил на нее суровый взгляд поверх стола. Решил, если она еще раз задаст ему этот вопрос, он уйдет. Каждое утро в карете она снова и снова зудела: «Назовите, с какого места лучше всего целиться, чтобы сделать отклоняющий удар, наилучший способ разбить пару, каковы самые лучшие защитные удары». Каждый вечер его преследовала практика, практика и практика. До тех пор пока он не научится следовать правильной стратегии даже во сне. И Гриир в итоге научился. Когда не мечтал о Мерседес. После Бошэма она мучила его и днем и ночью. Соблазнительница, которая ласкала мочку его уха в салоне «Милстрем Инн», да так, что он едва не кончил, поселилась в его грезах, заставляя просыпаться в болезненном напряжении. Утром соблазнительница превращалась в мегеру.

– Ну? Каковы правила хорошей хастлерской игры? – повторила она, когда он не ответил на первый вопрос. – Вы собираетесь отвечать?

Гриир положил кий и сложил руки на груди.

– Нет, честно говоря, не собираюсь. – Потом, пройдя мимо нее, вышел через парадную дверь гостиницы в чудесный весенний вечер.

– Гриир Бэррингтон, вернитесь. Я задала вам вопрос.

О да. Свершилось. Он не собирался подчиняться. Во всяком случае, до тех пор, пока не даст ей понять хоть что-то. Гриир шел, не останавливаясь, до самого городского парка, хотя чувствовал почти осязаемую ярость, с которой Мерседес бежала за ним по улице. Он обернулся и посмотрел ей в лицо, остановив своим суровым взглядом.

– Вы можете оставить меня в покое хотя бы раз, черт побери? Чего вы добиваетесь? «Как вы будете бить, чтобы срезать шар, как разбить пару, как скорректировать углы?» Это бесконечно!

Гриир говорил слишком громко, но его это уже не волновало. Он с удовольствием выплескивал не удовлетворенность, сексуальную и всю остальную, которую терпел изо дня в день. Мерседес ответила совершенно спокойно, будто его резкие слова ее совершенно не тревожили:

– Я добиваюсь совершенства, капитан. И если вы хотите того же, чего хочу я, вам лучше стать этим совершенством, потому что мне жаль тратить времени на меньшее.

Она ничего не поняла. Ему хотелось просто заглянуть внутрь ее, увидеть там хоть что-нибудь.