А у баб, кстати, наоборот. У них голос грубеет и начинают расти усы. Это происходит потому, что в пиве содержатся растительные вещества – эстрогены, подавляющие естественный гормональный фон. Поэтому если ты, например, будешь жить с телочкой и постоянно жрать с нею пиво, то через несколько лет станешь сисястым и попастым мужчинкой с женской фигурой, а твоя девушка обзаведётся пышными усами и будет говорить басом. И после этого, представь, идёте вы по улице, ты такой манерный, попой виляешь, грудями трясешь, и твоя вторая половинка с кокетливыми усиками и грубым мужским голосом. Внимание окружающих вам гарантировано.

–Тьфу, гадость!– Сашка с отвращением выплёвывает пиво и ставит бутылку на асфальт.– Вот зачем ты мне это рассказал? Хорошо же сидели.

–Мишка, а ты не гонишь?– Сутулый прищурился, сверля подозрительным взглядом.

–Нисколько. Найди грамотного врача, разбирающегося в теме. Он подтвердит мои слова.

–Какой-то ты, Елизар, странный стал. Базаришь, как ботаник.– Сутулый не сводит с меня глаз.

–Я просто в больнице много книг читал,– скромно признаюсь я.

–Ты и книги?– фыркает сутулый.– Не езди по ушам без тормозов. Ты и водка, в это я поверю.

–Дуба, перестань,– обрывает его Саня.– Нормальный он. Ну пролежал человек почти три недели в больничке, делать там не фиг, стал книжки читать. Что тут такого, понять не могу.

–Правильно,– назидательно поднимаю палец вверх.– Устами Сашки глаголит святая истина. Санёк, отойдем на пару минут. Перетереть надо.

–Хорошо,– соглашается гопник и поднимается со скамейки.– Пошли.

Под взглядом сутулого, ставшим ещё подозрительнее, удаляемся от скамейки на добрый десяток метров.

–Санёк, есть один деликатный вопрос.

–Говори.

–Что произошло со мною и Мотылём? Чего он перо в меня всадил? Я ни фига не помню. Пьяный в драбадан был. Доктор говорил, что пришлось даже от общего наркоза отказаться. Но я всё равно в отключке валялся.

–Что, совсем ничего не помнишь?

–Нет.

–Да там рассказывать нечего. Житейская ситуация. Бухали вы вместе на хате у Зинки – подруги Верки. Тебе не понравилось, как Мотыль на Верку смотрел. Она ему тоже глазки строила. Ты и предъявил Мотылю. Он тебе ответил. Слово за слово, ты ему по роже дал. А он за нож, которым колбасу резали, схватился. Ну и засандалил тебе перо в грудак. Думали, всё, конец, не жилец. Мотыль сразу протрезвел, чуть не обделался со страху, когда понял, что натворил, и свалил с хаты. Верка – тоже. А Зинка хоть и в шоке была, скорую и ментов вызвала. Потом показания дала. А что ей оставалось делать? Мотыль сейчас в СИЗО парится.

–Зинка рассказала?

–Она, конечно. Ну и Верка добавила.

–Понятно.

Задумчиво смотрю на плывущие серые облака, сквозь которые проглядывает заходящее солнце. Надо будет к этой Зинке зайти, поблагодарить. Всё-таки этой жизнью я ей обязан. И правильно я сделал, что послал Верку в пешее эротическое путешествие. Спровоцировала разборку, бросила подыхать, а потом в больницу с водкой припёрлась, лярва. И никакого раскаяния и уколов совести. От таких шалав надо держаться подальше.

–Чего замолк?– спросил Саша.

–Да так, неважно.

–О Верке подумал?– проницательно спросил гопник.– Плюнь и разотри, не стоит она того.

–Уже,– улыбнулся я.– Слушай Сань, тут такое дело. Я завязать решил. Надоело всё это. Пьянки, отсидки, поножовщина. Я ведь уже, считай, за гранью побывал. О многом подумал. И доктор предупредил, ресурс здоровья не безграничен.

–И что делать будешь? На заводе за сотку-две пахать?– скривился гопник.

–Это другая крайность. Любая работа нормальна, здесь ничего плохого нет. И не кривись так. Просто это не моё. Перспектив особых нет. Кем я там могу стать? Мастером максимум. Ну, поднимут немного зарплату, объявят передовиком производства, дадут какие-то льготы, если задницу буду рвать. Нет у меня такого желания. Я знаю, что способен на большее.

–На большее – это на что?– уточняет Саня, с интересом разглядывая меня как какое-то диковинное животное.

–Деньги буду зарабатывать.

–И как ты это думаешь делать?– ухмыляется гопник.

–Сначала хочу устроиться куда-то в сферу торговли. Жить-то как-то надо. Поработаю немного, осмотрюсь, а там видно будет.

–Слушай, не гони, а? Вон Ваня Питерский хату у одного барыги подломил полгода назад. Лавэ и рыжьё оттуда чемоданами выгреб. Бабло разбрасывал налево и направо. Всех коньяком поил. Кафешку снял, чтобы братве проставиться. Вот это я понимаю, денег поднял.

–Молодец какой,– притворно восхищаюсь я.– Мог бы сразу без этих экспериментов заяву на себя написать. Такой же результат бы получился. Но согласен, набухаться и подогреть баблом братву лучше. По крайней мере, будет что вспомнить. И чем всё это закончилось?

–Мусора взяли,– мрачнеет Саша.– Даже не понятно, за это или за что-то другое. На нём много чего висело всякого разного. Прямо в том кафе повязали. А потом в СИЗО на пресс-хату определили. Там его «шерстяные» грохнули.

–Ну вот,– вздыхаю,– ты сам на свой вопрос ответил, как надо деньги зарабатывать. Подержал Питерский деньги на руках, попонтовался немного и умер, забитый «шерстью» в пресс-хате. И оно мне надо? Поэтому, как там говорил Владимир Ильич, который Ленин? «Мы пойдём другим путём».

–С чего ты хочешь начать?– гопник насмешливо смотрит на меня.

–С самого простого. Устроюсь в какой-то магазин грузчиком или экспедитором. Денег чуток подзаработаю. А там посмотрим. Вот, кстати, об этом спросить хочу. У тебя никого из знакомых нет, чтобы помогли с работой?

–Ну ты даешь, Миха,– изумляется Сашка,– после больнички совсем чердак у тебя потёк. Уже простых вещей не помнишь. Зинка, на хате у которой тебя порезали, продавщицей в нашем универмаге работает. Ты это должен отлично знать. Можно с нею поговорить, может, посоветует чего.

–Замечательно, давай завтра к ней сходим, я её за спасение поблагодарю, а потом о деле потрещим,– предложил я корешу, благоразумно пропустив мимо ушей «ты это должен знать».

–Так сходи,– пожимает плечами гопник.– Я тебе зачем?

«Придётся навешать очередную порцию лапши на чужие уши. Но сначала прикинуть, где взять кастрюлю и продукт. О, идея».

–Не хотел говорить,– вздыхаю я,– но, видимо, придётся. У меня посттравматическая амнезия после ранения. Вот и не помню адрес Зинки. Подскажи, будь другом.

О том, что она обычно появляется после серьёзных повреждений головы, как минимум ЧМТ, скромно умолчал.

–Пост… чего?– переспросил приятель.

–Забыл многое от перенесённого удара ножом. Такое бывает.

–Не, Елизар, у тебя точно чердак потёк.– Саня крутит пальцем у виска.– Ни хрена не помнишь, словечки какие-то мудрёные употребляешь. Да в соседнем подъезде она живёт. В сто шестидесятой квартире на третьем этаже.